Нефтегазовый компромисс для Минска? Откровения и толкования (аудио)

Без конца

В Белоруссии принцип "не лезь вперед батьки в пекло" - это почти еще одна заповедь. Но даже несмотря на это, в Москву все-таки поехал премьер Сидорский. Во-первых, у него был достаточный повод: в пятницу здесь проходило заседание Совета министров Союзного государства и встреча председателей правительств таможенной "тройки". Во-вторых, именно Сидорский достаточно осведомлен о том, что не так страшен Кремль, как его у них малюют. Ну и в-третьих, кому-то же нужно работать, а не только политикой заниматься.

Впрочем, как это получилось у самого Сидорского, так и осталось за кадром. Если судить по итоговому заявлению Владимира Путина, то, вроде бы, все прошло благополучно. Российский премьер сообщил, что Москва достигла компромиссных решений по всем спорным моментам в нефтегазовых отношениях со странами Таможенного союза. А это и те самые ввозные пошлины на нефть для Белоруссии, и условия поставок газа туда же. "И если уж мы формируем единое экономическое пространство, то, как многократно говорили представители Белоруссии, мы должны создавать равные условия для хозяйствующих субъектов", - добавил Владимир Путин.

Вроде бы, потянуло компромиссом. Но аналитики не склоны преувеличивать значение этих откровений. Хотя бы потому, что и не откровения они вовсе, а устойчивая позиция России. Кроме того, реализация этих соглашений возможна только после создания ЕЭП, а Минск, напомним, требует иного порядка действия. Вначале - послабления, и только потом - экономическое единство. Так что, можно говорить о том, что пока все прошло без особых изменений. Но в российско-белорусских отношениях сейчас отсутствие новостей - тоже новость. Причем, может быть, не самая плохая. Вот молчит официальный Минск с 15 октября и, в принципе, уже хорошо. Хотя и получается, что три дня - и никакой реакции. Только все на своих позициях стоят. И тишина.

Вообще, считается, что у Лукашенко просто решили сменить тактику. Сменить орало на молчи. Там ни слова не сказали даже после того, как в Кремле Сергей Нарышкин собирал белорусскую журналистику. А ведь Москва тогда ясно дала понять Лукашенко, что все проходит, уйдет и это. Только, возможно, вместе с тобой. Проглотил это соседний официоз. Не исключено, что задумался. Хотя, очевидно, что в его случае не все то золото, что молчит.

Что касается этого премьерского саммита, то от него изначально прорывов не ждали. Какой смысл, когда уже прорвало по всем направлениям? И неубедительные отношения видны сквозь щели, сквозняком продувающие историческую и ментальную близость. Здесь, скорее, латать нужно. И формат Совмина, казалось, для этого вполне подходит. Всего здесь рассматривалось тридцать вопросов практического взаимодействия. Два из них считались основными. Меры по ликвидации последствий финансового кризиса и параметры очередного бюджета Союзного государства. Оба пункта, по большому счету, проходные. Поскольку и бюджет не тот, чтобы за него убиваться и ломать копья. И меры - это общее место, о котором всегда можно мирно поговорить.

Аналитиков интересовала, скорее, атмосфера встречи. Ведь заседание проходило в условиях политической конфликтности, доведенной до крайности. Но премьеры не стали выносить сор из избы, разумно предоставив экспертному сообществу двух стран пространство для толкований. Если премьеры не распространяются о подробностях, значит, либо что-то скрывают, либо нечего сказать, либо бояться сглазить. Последняя мотивация выглядит наиболее оптимистично.

Но в любом случае, и после этого Совмина межгосударственная ситуация так и осталась главной политической загадкой. Хотя все знают, что сто вопросов и все без ответов, - это именно про нынешние отношения России и Белоруссии. Эта встреча оставила ощущение какой-то незавершенности. Но ведь у нас все так. И строительство Союзного государства тоже. А с другой стороны, если без конца, значит - продолжение следует.

Тему продолжит генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов.

Шейнкман: После заседания Совмина Союзного государства и встречи премьеров в формате таможенной "тройки" Владимир Путин заявил о том, что Москва готова пойти на компромисс в разрешении спорных нефтегазовых вопросов, прежде всего, по отношению к Белоруссии. Как это понимать?

Симонов: Я думаю, что надо напрямую спрашивать автора этих слов, Владимира Путина. Мы можем только предположить, что здесь имеется в виду. Давайте начнем с газа. Россия строго следует тем соглашениям, которые были выработаны еще несколько лет назад по переходу ценообразования на принцип, называемый нетбэком. Это когда берется цена на европейском рынке и вычитаются затраты на транспортировку.

При этом очень важный момент заключается в том, что несмотря на то, что у нас нет никакого единого государства (это все фантом, его создание активно саботируется Белоруссией), было зафиксировано, что Россия не будет брать тридцатипроцентную пошлину. В России пошлина на экспорт газа по трубопроводам составляет 30 процентов. А цена для Белоруссии по сравнению с европейской ценой автоматически уменьшается на 30 процентов.

Был определенный переходный период, на который Белоруссия еще получила дополнительные скидки: сначала 30 процентов, потом 20 процентов, в этом году еще 10 процентов. Со следующего года эта десятипроцентная скидка должна была уйти в прошлое. Белоруссия об этом знала. Я понимаю, что теперь Россия готова проявить здесь некую гибкость, но то же самое произошло в отношениях с Украиной. В данном случае речь о Белоруссии, а не об Украине, но важно, что мы проявляем определенную гибкость. 

Например, сейчас "Газпром" предлагает Украине, в случае согласия, объединить наши газотранспортные системы. Есть предложения, что поставки газа для населения Украины будут осуществляться по российским ценам. А Белоруссия требует, чтобы мы вместе с ними перешли на принцип равнодоходности поставок в Европу в 2014 году. До этого, по версии Белоруссии, Россия должна поставлять газ в эту страну по внутрироссийским ценам.

Эта позиция странная. Представьте себе, если бы мы сказали, что, поскольку у нас единое таможенное пространство, тогда пусть белорусская сметана стоит в Москве столько же, сколько и в магазинах в Минске. С газом такая же логика. Здесь мы уже идем на уступки. Видимо, Путин имеет в виду, что мы готовы пойти на определенные льготы еще дальше. Не знаю, в каком объеме, но понятно, что мы не заинтересованы в прерывании нашего транзита через Белоруссию. Лукашенко - человек малоадекватный и может пойти на любые меры, в том числе и на перекрытие транзита в Европу.

Что касается нефти, тут история еще более любопытная. Она связана с тем, что Лукашенко уверяет, что у него есть альтернативная нефть из Венесуэлы. На самом деле, это все является мифом. Почему? Во-первых, нужные объемы... А экономике Белоруссии нужно более шести миллионов тонн на внутреннее потребление, и эту нефть Россия поставляет беспошлинно. В целом, ей нужно еще более 20 миллионов тонн нефти, потому что Белоруссия перерабатывает примерно 15 миллионов тонн в год и в виде нефтепродуктов отправляет на рынок Европы.

Видимо, наш премьер считает, что мы готовы где-то пойти на разумные уступки, чтобы отношения не зашли слишком далеко. То есть, те убытки, которые мы несем в отношениях с Белоруссией... Дотации белорусской экономике только по энергоносителям обошлись нам в примерно два миллиарда долларов только в первом полугодии. Что касается уступок, тут, я думаю, было бы правильно напрямую спрашивать премьера, что он имел в виду.

Автор: Михаил Шейнкман

Источник: Голос России, 18.10.2010