Можно ли заставить бизнес работать на государство?

Ряд экспертов предостерегает россиян от излишнего оптимизма по поводу скорого завершения кризиса. Дело даже не во второй волне, а в том, что из первой не извлечено всех уроков.

В марте почти на 40% по сравнению с февралем увеличился российский спрос на автомобили. Туроператоры ждут, что рынок вернется на уровень докризисного лета 2008-го года. Иными словами, россияне снова думают о дорогих покупках и о красивом отдыхе.

Российская экономика поднимается вслед за ценами на нефть. В то время как её структура не изменилась, эффективность не повысилась. Оставляя структуру экономики прежней, Россия сильно рискует. Конечно, власти осознают проблему. Однако они ограничены в средствах. Чтобы найти деньги на инновации, нужно или сокращать социальные расходы, или отменить плоскую шкалу налогообложения, да ещё ввести еще налог на роскошь. То есть попробовать хотя бы частично профинансировать инноватизацию за счет наиболее богатой части среднего класса и бизнеса. Сам же бизнес в необходимости инноваций совершенно не уверен, считает гендиректор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов:

«Бизнес себя комфортно чувствует в той ситуации, в которой он сейчас находится. Если высокие цены на сырьё — он продаёт это сырьё и получает дивиденды. Если на сырьё цены низкие — он бежит к государству и просит помощи, а государство ему помогает. Потому что бизнес отвечает за моногорода и прочие вещи. И под этим видом он получает бюджеты на стабилизацию. Этот же бизнес ещё и ругает государство и за коррупцию, и за бюрократизм излишний. Бизнес всё время жалуется на государство. С другой стороны, мы видим, что государство не должно быть основным локомотивом инноваций. Это должен быть сам бизнес. Так пусть бизнес и покажет пример, что он не только может быть сырьевым. Нельзя продолжать жить в простой модели — получил предприятие по приватизационным схемам, „отжал“ его, вывел всё в дивиденды, никакого вложения в развитие. Так ситуация довольно быстро придёт в тупик. У нас очень мало „биллов гейтсов“, которые действительно на высокотехнологичных продуктах заработали состояние. В основном все наши миллиардеры имеют глубоко сырьевую природу».

Иными словами, существует такая точка зрения, что большой российский бизнес должен, наконец, выплатить некий общественный долг, вернув нации часть того, что заработал на продаже природных ископаемых или при помощи тех заводов и фабрик, которые получил практически за бесценок на так называемых залоговых аукционах в 90-х годов.

Впрочем, есть и иное мнение, которое заключается в том, что большой бизнес в целом уже выплатил свой общественный долг — на полученных им в 90-х заводах и фабриках все эти годы работали сотни тысяч, а то и миллионы россиян, получали какую-никакую, а зарплату, содержали свои семьи, формировали платёжеспособный спрос и т. д. А если бы те самые заводы и фабрики не распродали в своё время за копейки, производство там давно заглохло бы, поскольку их продукция не отвечала требованиям времени и реалиям рыночной экономики.

Что касается сырьевого бизнеса, то он и так вкладывает весьма много в социальную сферу, хотя бы потому, что те же самые нефтяные компании отдают государству в виде налогов львиную долю собственной прибыли. Да и потом бизнес по своей природе рассчитывает получение прибыли, что называется, «здесь и сейчас». Сложно ждать от него инвестиций с горизонтом окупаемости в несколько десятилетий в тот момент, когда у бизнеса существуют более выгодные варианты.

Бизнес можно заставить, но тогда это будет уже не рыночная экономика, а совсем иная история. Так что вопросы социальной ответственности бизнеса и того, кто, в конечном счёте, должен финансировать переход российской экономики на инновационные рельсы, не могут иметь простых ответов, полученных только с помощью деления и вычитания.

Автор: Сергей Врублевский

Источник: Голос России, 13.04.2010