Россия подружится с любым президентом Франции (аудио)

Гость программы «Другой разговор» радио «Вести ФМ» — политолог, гендиректор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов.

Александр Злобин и эксперт обсудили со слушателями актуальные политические и экономические темы: выборы во Франции, будущее политических отношений России и Франции, ВТО, налоги России и многое другое.

Злобин: Сегодня во всех новостях и тенденциях мы будем разбираться вместе с нашим гостем, с политологом, генеральным директором Фонда национальной энергетической безопасности Константином Симоновым. Константин, приветствую вас в нашей студии!

Симонов: Здравствуйте!

Злобин: Итак, коль скоро мы уже затронули тему Франции, вот, на ваш взгляд, те сенсации, о которых сейчас много пишут, а именно то, что у Саркози есть реальный шанс впервые за всю историю последней, Пятой республики, не стать. Не выиграть президентские выборы, будучи действующим президентом. Ну, и вторая сенсация — невероятно высокий показатель, который получил «Национальный фронт» во главе с Марин Ле Пен. Какие тенденции вы здесь видите?

Симонов: Ну, мы с вами, к сожалению, не в Париже, но что делать. На самом деле результат Саркози достаточно высок по сравнению с ожиданиями, которые были еще несколько месяцев назад. Потому что я общался со своими коллегами французскими политологами. Помню, что еще буквально 2–3 месяца назад они категорично уверяли, что у Саркози не только нет шансов на победу во втором туре, а многие даже говорили, что он во второй тур может и не попасть при определенных условиях. Так что на самом деле мы видим, что ситуацию-то скорее для себя улучшил. Это связано с известной историей с так называемым тулузским стрелком. То есть в этом плане ему удалось обыграть ряд моментов в свою пользу. Но при этом мы понимаем, что действительно, политические проблемы Франции достаточно серьезные. И конечно, шокирующий результат — на мой взгляд, шокирующий, хотя тоже может тоже в чём-то ожидаемый — показала Марин Ле Пен. Ну, и, кстати, результат, соответственно, таких более радикальных левых по сравнению с социал-демократами, которых представляет победитель первого тура, то есть тоже там достаточно прилично, получается, что ультраправые… ну, не ультралевые, но все равно более-менее радикально левые, получают практически 30% голосов. Это очень прилично. То есть радикалы получают, ну, по французским меркам радикалы, получают треть голосов. Это очень серьезно.

Злобин: Радикалами мы считаем кого?

Симонов: И левых, и правых я в данном случае считаю.

Злобин: А и левых, и правых… Симонов: Конечно. Злобин: То есть 11% у неокоммунистов, скажем так, и 18% у Марин Ле Пен.

Симонов: Практически 30%, то есть чуть меньше трети голосов получают радикалы всех цветов, не важно там, левый ты или правый. Но еще раз говорю, по французским меркам действительно радикалы. Ну, а Ле Пен практически действительно представляет собой крайних националистов. 18% — это очень приличный результат, все мы знаем, что это даже больше, чем получил ее отец, когда он проходил во втором туре.

Злобин: Удивительно. Он вышел во второй тур. Но с меньшим…

Симонов: С меньшим результатом. То есть это говорит о том, что действительно, те проблемы — национальные проблемы и проблемы миграции — это все не просто какая-то риторика, это действительно те темы, которые находят живейшее отражение в сердцах французского избирателя. Кстати, вы помните, что на тех выборах был такой парадокс, что социология не показывала, что Ле Пен — старший выйдет во второй тур. Она показывала результат существенно ниже, потому что люди стеснялись признаться при опросах, что они готовы голосовать за Ле Пена. А сейчас социология, в принципе, была более адекватна, то есть люди уже перестали стесняться. Это перестало быть неприличным. То есть буквально несколько циклов назад голосовать за ультраправых — люди голосовали, но считали это неприличным, публично об этом не говорили. То есть это считалось постыдным делом. Сейчас это не является постыдным делом, люди готовы публично признаваться, что ни голосуют за Ле Пен.

Злобин: Тогда возникает главный мировоззренческий вопрос. В цитадели либеральной Европы — во Франции — кампания, которая была построена, ну, прежде всего на призывах резко ужесточить политику в отношении внешних мигрантов, и пятая часть населения, пятая часть участников голосования голосует за это дело, и, как вы говорите, не стыдно за это голосовать. И не стыдно признаваться в этом в соцопросах. Что происходит? Почему это и куда это повернет дальше? Так вот можно, в принципе развить идею и до каких-то совсем неприятных вещей нацистских.

Симонов: Ну, кстати, вы знаете, что и Саркози тоже достаточно активно, ну, может быть не такую радикальную антимиграционную риторику… Но вот опять же я апеллировал к делу тулузского стрелка и его заявлению, что Франция может выйти из шенгенского договора — все это, мне кажется, показывает, что действительно, эта точка зрения сегодня имеет существенную популярность. Кстати, мы тоже не должны забывать, что Олланд был одним из идеологов единой европейской конституции, и в этом плане он рассматривается, безусловно, как европейский выбор Франции. И конечно, для Саркози, на мой взгляд. Единственный шанс во втором туре — это зацепиться за голоса Ле Пен и позиционировать себя как именно лидера Фарнции, а не антикризисного лидера глобальной Европы. Его же часто активно обвиняют вот в этих междусобойчиках.

Полностью слушайте в аудиоверсии.

Источник: Вести ФМ, 23.04.2012