Традиция коррупции

Когда говорят про борьбу с жуликами и ворами, имеется в виду, что им на смену должны прийти другие люди. Не жулики и не воры. Этот тезис власть часто пытается поставить под сомнение (как пример — уголовное дело в отношении Алексея Навального). В этом одна из линий дискредитации оппозиции — ей приписываются те же самые инстинкты. И отсюда вывод: нужны ли у руля иные, если в реальности они окажутся точно такими же.

Если бы такие аргументы не ложились на удобренную почву, они вряд ли бы давали свои всходы. Взять ту же коррупцию. Нередко встретишь трактовки, согласно которым коррупция в России является частью системы принятия решений, без которой нельзя решить ни один вопрос, причем на самых разных уровнях. Выходит, это уже едва ли не часть нашей экономической культуры — если понимать ее как особый тип ориентации на действие. И воровство, к сожалению, является уделом не только чиновников и сотрудников госкорпораций.

Во вполне себе частных структурах акционеры часто не могут уследить за менеджментом, а тот — за сотрудниками. Некоторые владельцы бизнесов признаются, что, если наймешь глупого управленца, начнешь терпеть убытки, а если умного — он тут же начинает воровать. Да и в воровстве денег из бюджета без помощи частного бизнеса не обойтись. Причем это, увы, традиция. Зиц-председатель Фунт не случайно сидел не только при нэпе, но и сразу при нескольких царях.

Несколько героев России (причем в юридическом, а не патетическом смысле) — от летчиков до подводников, — попавших на хозяйственную работу, оказались втянутыми в некрасивые истории, связанные с хищениями. Это уже не свойство государства, а свойство общества. Что охраняешь, то и имеешь.

Вот шумная история с заклейкой номеров для недопущения штрафов. Это вряд ли жлобство или жадность. Это — гордость. За находчивость в способе обмануть. Сделать это красиво — не стыдно, а почетно. Не случайно Остап Бендер у нас считается едва ли не образцом для поклонения. По крайней мере, памятники ему уже ставили. Умные аферисты есть в разных литературных традициях, но наш герой действительно выписан гораздо человечнее, скажем, персонажей О’Генри. Вот в фильме «Печки-лавочки» другой вор понимает колхозника и даже помогает ему просто так — в отличие от интеллигентного вида пассажира, считающего крестьянина заведомо ниже себя на социальной лестнице.

Наш вор вполне может быть патриотом страны. В американском восприятии если вор или бандит идет служить государству, то только ради личного корыстного интереса — возьмите книги или фильмы про Гражданскую войну. У нас же вор-домушник спасает для страны Кемску волость — которую, между прочим, без всяких сомнений отдает шведам активист-общественник. В общем, ситуация может быть хуже, чем просто попадание корыстных людей на политический верх. Судя по всему, как говорили старики, нужно что-то исправлять и в консерватории.

Автор: Константин Симонов, генеральный директор ФНЭБ

Источник: Ведомости, 22.10.2013