Восточный прорыв?

4 июля в присутствии президента России Владимира Путина и председателя Китайской Народной Республики Си Цзиньпина состоялась церемония обмена подписанными документами между главой «Газпрома» Алексеем Миллером и председателем совета директоров CNPC Ваном Илинем.

Согласно допсоглашению, поставки газа в Поднебесную по газопроводу «Сила Сибири» начнутся в декабре 2019 года. «Нет сомнений, что 20 декабря 2019 года начнутся поставки российского газа в Китай», — заверил Алексей Миллер.

Базовый контракт «Газпрома» и CNPC о поставках газа по «Силе Сибири» заключен сроком на 30 лет. В рамках этого договора планируется ежегодно поставлять в Китай по 38 млрд кубометров газа.

«Подписание этого документа — важный этап в реализации проекта, к которому «Газпром» и CNPC пришли благодаря четким, слаженным действиям по обе стороны границы. Работа ведется строго по графику, по «Силе Сибири» — даже с некоторым опережением. Российский газ начнет поступать в Китай точно в установленный срок», — подытожил Алексей Миллер.

Кроме того, наш газ в Китай планируется поставлять еще двумя маршрутами. Так, в 2015 году «Газпром» и CNPC подписали соглашение об основных условиях поставок с месторождений Западной Сибири в Китай по так называемому западному маршруту (газопроводу «Сила Сибири-2», ранее носившему название «Алтай»). Проектная мощность этой системы — до 30 млрд кубометров газа в год. Правда, здесь пока окончательно не определены ценовые параметры контракта.

Также «Газпром» ведет переговоры с CNPC по вопросу поставок трубопроводного газа из районов Дальнего Востока. «Мы планируем достичь основных условий поставки газа с Дальнего Востока до конца 2017 года», — говорил Алексей Миллер на ПМЭФ-2017.

Как видно, восточные экспортные планы России обширны. Но возникает вопрос: насколько сегодня важно форсирование сроков подачи первого газа в Поднебесную? И впору ли здесь петь акафисты?

Как известно, 2019 год — это дата ввода «Газпромом» в строй и двух маршрутов по доставке газа в Европу — «Северного потока-2» и «Турецкого потока». И тут уместен вопрос: хватит ли ресурсов у холдинга (прежде всего финансовых), чтобы синхронно выдерживать план сразу на всех направлениях?

Еще замечу, что изначально контракт по газопроводу «Сила Сибири» имел плавающую дату ввода в строй — 2019–2021 годы. И на момент подписания (в мае 2014 года) форсирование сроков сдачи имело смысл, так как ценовая конъюнктура на углеводороды в то время была весьма благополучной на мировых биржах — баррель нефти Brent стоил порой выше $100. Соответственно, традиционная привязка цен на сетевой газ к нефтяной корзине позволяла рассчитывать на скорую окупаемость проекта и дороговизну сырья в перспективе. Но во второй половине 2014 года неожиданно наступил затяжной период обвала мировых котировок нефти — соответственно, и газ тоже сильно подешевел. К примеру, если в 2014 году наш трубопроводный газ европейские потребители получали по $500 за тысячу кубометров, то в 2016 году его средняя цена не превысила и $200 за тысячу кубометров.

«Газпром» в переговорах с китайскими партнерами тогда исходил из стоимости газа в Европе, логично преследуя принцип соблюдения равнодоходности экспортных рынков. Но даже тогда необнародованная «Газпромом» контрактная формула вызывала у экспертов вопросы — были подозрения, что компания дает дисконт CNPC по отношению к европейскому «чеку». Официально «Газпром» всё отвергал. Теперь же, надо понимать, сроки окупаемости газопровода могут увеличиться и по объективным причинам — из-за значительного удешевления сырья. В общем, пока росхолдинг умалчивает о коммерческой эффективности проекта «Сила Сибири». Хотя здесь, быть может, важно все-таки рассуждать в контексте категории долгосрочности — именно 30-летний горизонт сделки позволяет поставщику рассчитывать на восстановление котировок на голубое топливо и итоговую маржинальность контракта.

В стратегическом смысле важно и то, что открытие китайского экспорта должно приободрить Старый Свет. Брюсселю пора вспомнить слова Алексея Миллера о том, что если своевременно не будет построено приемной инфраструктуры от европейцев в части формирования экспортной части «Южного коридора», в основе которого — проект «Турецкий поток», то газ уйдет на другие рынки.

В целом же Россия ставит на паритет рынков сбыта в долгосрочной перспективе в формате «Восток–Запад». Это серьезно диверсифицирует риски, и у Еврокомиссии будет резон поумерить свой пыл как эмитента юридических препятствий бизнесу «Газпрома» в государствах ЕС.

А возможности для заполнения всех новых российских трубопроводов сырьем есть — задел по добычной мощности «Газпрома» сегодня достигает коэффициента 1,5. Также ничто не мешает холдингу скупать газ у независимых производителей с целью его дальнейшего экспорта на правах монополии.