«Газовая ОПЕК» против «энергетического НАТО»

Выиграет или проиграет Россия от создания международного альянса производителей «голубого топлива»?

В последнее время энергодиалоги России с США и ЕС оказались в явном тупике. Разрабатывая различные схемы защиты своих энергетических интересов, наши партнеры, вместе с тем, весьма болезненно воспринимают попытки России отстаивать собственные позиции. Доходит до того, что любые возникающие противоречия в энергетической сфере начинают приравнивать к «экономической агрессии». Активно муссируется идея создания так называемого энергетического НАТО, одновременно России угрожают различными «карами», если она посмеет вместе с другими газодобывающими странами сформировать «газовую ОПЕК». Насколько реальна перспектива возникновения подобной организации, и какими последствиями это может быть чревато? Данную тему редакция «Нефти России» предложила обсудить Генеральному Директору Фонда национальной энергетической безопасности Константину СИМОНОВУ; начальнику Центра изучения мировых энергетических рынков ИНЭИ РАН Татьяне МИТРОВОЙ и члену рабочей группы «Внешнеэкономическая деятельность» Российского газового общества, ведущему научному сотруднику Института экономики РАН Ирине АКИМОВОЙ.

Думское предчувствие альянса

- Российский вариант идеи «газовой ОПЕК» появился в конце октября прошлого года, когда в Государственной Думе была озвучена инициатива по созданию "альянса неправительственных организаций, который бы от имени стран СНГ служил противовесом уже сложившемуся энергосоюзу Франции и Германии", призванному заставить Россию подписать Энергетическую хартию Евросоюза и Транзитный протокол к ней.

Можно ли расценивать данный шаг как «ответ Москвы» на развернувшийся энергоконфликт между Россией и Европой и позднее примкнувшими к ней США?

Ирина Акимова: Прежде всего, хотелось бы внести некоторые уточнения. Впервые в России идея создания «газовой ОПЕК» была выдвинута еще лет 10 назад председателем Российской газовой организации (РГО) Валерием Язевым во время его встречи с тогдашним председателем «Газпрома» Рэмом Вяхиревым. Но дальнейшего развития она не получила, и о ней, казалось бы, надолго забыли.

Но вот в конце минувшего года и снова с подачи В.Язева эта тема опять стала широко обсуждаться. И вновь не обошлось без досадных ошибок. Дело в том, что ставить знак равенства между выдвинутыми РГО идеями о создании Международного альянса национальных неправительственных газовых организаций стран, производящих и транспортирующих газ (МАНН-ГО), и «газовой ОПЕК» все же не стоит. Членами МАННГО, по первоначальному замыслу, должны стать именно неправительственные структуры, представляющие интересы компаний газового сектора в странах постсоветского пространства, а также зарубежные отраслевые общественные организации. Параллели проводились с Европейским союзом газовой промышленности - «Еврогазом», объединяющим предприятия и федерации газовой отрасли ЕС (в основном потребителей газа) из 27 стран, а не с ОПЕК. То есть МАННГО (в случае его создания) стал бы действовать на уровне хозяйствующих субъектов, и основной его целью была бы выработка единого экспертного мнения по наиболее актуальным проблемам функционирования рынка газа, а также рекомендаций по возможным вариантам их решения. «Газовая ОПЕК» же - это организация более высокого уровня, и она, видимо, должна обеспечивать межгосударственный диалог в газовой сфере, равно как и решение стратегических вопросов отрасли в целом.

При этом я бы не стала говорить, что некоторое охлаждение отношений между Россией и Евросоюзом, связанное с известными сложностями с транзитными странами, равно как и с отказом России от подписания Договора к Энергетической Хартии в его нынешнем виде, а также осложнение диалога с США по целому ряду вопросов непосредственно повлияли на принятие решения о создании как МАННГО, так и «газовой ОПЕК».

Скорее, можно говорить об адаптации к изменяющимся условиям функционирования рынка природного газа, а оба рассмотренные нами выше альянса стали столь популярны именно в силу того, что они воспринимаются как возможные варианты подобной адаптации. Особенно если учесть, что процессы трансформации европейского газового рынка - основного потребителя российского сырья - идут уже не один год. Позиция производителей «голубого топлива» при проведении этих преобразований практически не учитывается. И речь идет не только о российском монополисте, но и о грандах европейской газовой промышленности, многие из которых также выражают недовольство проводимыми реформами.

Кстати, активное разъяснение различных аспектов энергостратегий стран-поставщиков, транзитеров и потребителей природного газа уже давно ведется соответствующими министерствами и ведомствами на межгосударственном уровне. Тем не менее, далеко не всегда возможно обсуждение рекомендаций и замечаний газового бизнес-сообщества, непосредственно вовлеченного в процесс претворения энергостратегии в жизнь. Подобная ситуация осложняет ведение эффективного энергетического диалога, и именно с этой целью - представлением позиций газового бизнес-сообщества по ключевым вопросам функционирования газового рынка - и задумывалось создание МАННГО.

Вместе с тем, говоря о «газовой ОПЕК», следует, на мой взгляд, упомянуть про кардинальные изменения, происходящие сейчас на рынке газа в целом, которые и стали катализатором идеи его создания. Итак, в отличие от мирового рынка нефти, сформировавшегося много лет назад, рынки газа в силу технологических особенностей до сих пор остаются региональными, что, естественно, накладывает значительный отпечаток на условия их функционирования. Интенсивное наращивание торговли сжиженным природным газом (СПГ), происходящее в последние годы, способствует формированию глобального рынка данного энергоносителя. Это, возможно, приведет к существенному увеличению доли спотовых контрактов на поставку газа, а также к развитию биржевой торговли им. Между прочим, страны, претендующие на лидерство на мировом рынке СПГ (Катар, Египет, Ливия), активно развивают свою газовую промышленность, обеспечивая привлекательные условия для инвесторов.

Выдвижение идеи о формировании «газовой ОПЕК» как раз и было продиктовано необходимостью учитывать возможные глобальные изменения на рынке природного газа. Однако подобная организация сможет эффективно осуществлять свою деятельность только в сфере поставок СПГ. В свою очередь, рынок трубопроводного газа функционирует на основе долгосрочных контрактов и применить к нему принципы, по которым работает ОПЕК, не всегда возможно.

Константин Симонов: Как мне представляется, на самом деле конфликта, между Россией и Западом нет. Есть лишь проблема довольно жестких переговоров покупателей с поставщиками. Последние не хотят больше просто продавать сырье. Импортеры же, со своей стороны, не хотят пускать их в систему конечного сбыта. И в итоге каждый из оппонентов пытается завысить «переговорную планку», найти еще какие-то дополнительные аргументы для давления на контрагента.

По существу, позиция Европы вполне понятна - она хочет получить свою долю в добывающих проектах на российской территории. Пожалуйста, говорим мы, но в ответ было бы неплохо открыть доступ к вашим сетевым ресурсам, подземным газохранилищам, конечному потребителю. ...И пошла-поехала «игра»: Европа пугает нас диверсификацией поставок, мы - диверсификацией потребителей. Но если там все-таки до конца не верят в возможность перенаправления значительных потоков российского экспорта нефти и газа на восток, то «газовая ОПЕК» пугает их уже по-настоящему, ибо воспоминания о 1973 г., когда себя ярко проявил его нефтяной «собрат», еще слишком свежи в памяти...

Во всяком случае, Россия находится в заведомо выигрышном положении. Заставить ее подписать Транзитный протокол к Энергетической хартии практически невозможно - для этого просто не существует адекватных инструментов давления. Нет также и никаких «козырей» для запрета создания «газовой ОПЕК». Правда, здесь есть одно условие, за которое голосую обеими руками: нельзя включать в этот союз страны-транзитеры. Новый альянс должен объединять исключительно газодобывающие государства, и прежде всего те, что обладают значительными запасами этого вида сырья.

И хочется, и колется...

- В то же время в самой России нет единого подхода к идее создания «газовой ОПЕК». Сначала она выдвигалась секретарем Совбеза Игорем Ивановым в ходе его визита в Тегеран, затем категорически отвергалась главой экспертного управления администрации президента Аркадием Дворковичем на одном из брифингов в Москве, наконец, снова возрождалась как «интересное предложение», сделанное президентом Владимиром Путиным во время его поездки в Катар.

Складывается, таким образом, впечатление, что у России пока нет четкой позиции на сей счет. Что, на Ваш взгляд, является причиной этого?

Ирина Акимова: Основной причиной возникших разногласий служит, на мой взгляд, отсутствие четкой концепции «газовой ОПЕК»: не очень понятно, о чем идет речь. Следовательно, нет и определенной позиции. И действительно, нефтяной картель ассоциируется, прежде всего, с регулированием цен на нефть путем изменения квот добычи. В свое время создание ОПЕК существенно поспособствовало укреплению геополитического и геоэкономического положения ее стран-членов. Создание аналогичной газовой организации, естественно, может быть крайне негативно оценено Западом. Этой осенью в печати даже прошла информация о наличии специального доклада экспертов НАТО по вопросу возможного формирования «газовой ОПЕК».

В то же время позволю себе еще раз напомнить: рынок газа существенно отличается от рынка нефти, и полного аналога ОПЕК создать все равно не удастся. Но этот момент пока нигде и никем не учитывался, и поэтому «газовая ОПЕК» воспринимается как полный аналог нефтяной - прежде всего в политическом плане. Правда, до визита Владимира Путина в Катар данная идея, скорее всего, всерьез не воспринималась и рассматривалась лишь в политическом аспекте, в том числе и как возможный инструмент влияния на основных потребителей газа - ЕС и США. Соответственно и критике этот проект подвергался (впрочем, как и одобрению) только как политический механизм. Тем не менее, после его оценки президентом России как «интересного предложения» соответствующие министерства и ведомства должны будут, по-видимому, заняться более детальной проработкой этого вопроса и озвучить по нему официальную позицию.

Константин Симонов: Все мы прекрасно понимаем, что позицию государства прежде всего озвучивает его президент. Наш же долгое время не выражал своего отношения к данной проблеме, что позволяло многочисленным чиновникам с различной степенью смелости высказывать свое мнение. В частности, более либерально ориентированные представители политических элит - вроде Аркадия Дворковича с группой товарищей -были осторожны в своих оценках (чтобы не вызывать раздражения Европы) и взвешенно подходили к использованию политики давления. Поэтому в озвученной ими позиции нет ничего удивительного.

Президент России во время своей ежегодной пресс-конференции назвал эту идею «интересной». Потом как бы в качестве ее практического подкрепления он отправился в Катар и Саудовскую Аравию - страны, занимающие третье и четвертое места в мире по запасам газа. А если еще вспомнить и посещение Владимиром Путиным Алжира (второго после нас поставщика газа в Европу), то отношение главы государства к рассматриваемому вопросу становится более чем очевидным. Так что теперь, как представляется, вертикаль власти будет просто вынуждена занять по данной теме позицию, созвучную с президентской. Чего греха таить, сегодня нам просто необходимо создание такой структуры, хотя бы исходя из того факта, что природный газ -основной козырь России в XXI веке...

Кому это выгодно?

- А кому может быть выгодно создание такого газового альянса? России, Ирану, другим странам-производителям «голубого топлива» или, наконец, «газовым государствам» Средней Азии, и в первую очередь Туркменистану и Казахстану?

Ирина Акимова: Для меня в общем-то неудивительно, что созданием «газовой ОПЕК» столь активно занялись прежде всего страны-экспортеры СП Г, особенно Катар, претендующий на лидерство в данной области на мировом рынке. Этому способствуют не только его производственные возможности, но и выгодное географическое положение, позволяющее осуществлять поставки как на атлантический, так и на тихоокеанский рынки. К тому же рынок СПГ ныне развивается весьма бурно, хотя еще лет 10 назад предсказать сложившееся ныне состояние было крайне затруднительно. «Виной» тому -технический прогресс, значительно удешевивший как производство сжиженного газа, так и его дальнейшую транспортировку.

Некоторые международные эксперты (в частности, компания PriceWaterhouseCoopers) прогнозируют, что уже к 2010 г. на СПГ будет приходиться порядка 40% всего объема международной торговли природным газом (сегодня - 27%). Более того, поставки СПГ, как я уже упоминала, осуществляются не только по долгосрочным контрактам, но также и на основе краткосрочных спотовых, роль которых продолжает увеличиваться. В Катаре в начале марта 2007 г. создана энергетическая биржа IMEX, на которой в конце текущего года планируется запустить первые торги по сжиженному газу. Наконец, контракты по СПГ уже торгуются на некоторых биржах, в частности NYMEX. Следовательно, можно говорить о попытке перейти от формулы цены на газ, привязанной к стоимости нефти, к биржевому ценообразованию, правда, лишь в сфере СПГ.

Вместе с тем власти Катара уже неоднократно заявляли, что возможна приостановка новых проектов в области СПГ в связи с затовариванием рынка. А значит, необходимо создание какого-то регулятора, и будет ли им «газовая ОПЕК» или какая-то другая организация - покажет время. Но уже сегодня очевидно: в выигрыше в подобной ситуации окажутся прежде всего страны-экспортеры СПГ.

Особую заинтересованность в появлении картеля проявляют Иран, активно участвовавший в формировании ОПЕК, и Венесуэла, которой совсем недавно удалось создать региональную «газовую ОПЕК» - Организацию производителей и экспортеров газа Южной Америки (ОПЕГАЗСУР), куда помимо нее самой вошли также Боливия и Аргентина.

В то же время интерес Ирана и Венесуэлы, на мой взгляд, скорее политический, нежели экономический. Обеим странам как воздух необходима надежная «площадка» в переговорном процессе с США.

Нелишне напомнить также, что праобраз «газовой ОПЕК» был создан еще в 2001 г. Это Форум стран-экспортеров газа, учрежденный как раз с целью развития сотрудничества между его производителями и потребителями. Постоянными его членами на сегодняшний день являются Алжир, Нигерия, Ливия, Египет, Тринидад и Тобаго, Венесуэла, Россия, Иран, Катар, Оман, ОАЭ, Бруней, Малайзия, Индонезия и Норвегия (наблюдатель). И большинство из этих стран сейчас также поддерживают идею «газовой ОПЕК». Однако в настоящее время данный форум не имеет сколько-нибудь существенного влияния. Поэтому - по аналогии - можно сделать вывод, что даже формирование «газовой ОПЕК» еще не гарантирует его эффективной работы. Она будет таковой лишь в том случае, если удастся соблюсти интересы всех участников, а это задача весьма и весьма непростая.

Если же вспомнить о «газовых государствах» Средней Азии, то они уже давно ищут возможности экспортировать свой газ в Европу в обход России. Создание «газовой ОПЕК», ставящей основной целью развитие рынка СПГ, может только усложнить их положение в связи с возрастающей конкуренцией со стороны сжиженного природного газа. Принципиальных выгод от участия в подобном картеле они не получат. Однако в случае координации своих действий на европейском рынке природного газа они смогут значительно укрепить свои позиции на нем.

Кстати сказать, состояние газовой сферы на постсоветском пространстве в настоящее время характеризуется как неустойчивое равновесие. Поэтому выработка скоординированной политики хозяйствующих субъектов, единых правил и стандартов ведения практической деятельности была бы весьма полезна именно сегодня, когда обеспечение глобальной энергетической безопасности зависит от успешного диалога производителей, транзитеров и потребителей.

В случае с трубопроводным газом координацию действий было бы наиболее эффективно осуществлять в рамках не «газовой ОПЕК», а уже упомянутого МАННГО. России, основным рынком сбыта для которой является Европа, основной упор стоит сделать на сотрудничество с производителями и транзитерами природного газа из числа постсоветских государств. В то же время для нее, как обладательницы уникального углеводородного потенциала, «газовая ОПЕК» также могла бы быть интересна. Она способна повысить экономическую эффективность российских проектов в области СПГ.

Татьяна Митрова: В истории уже предпринималось немало попыток создания глобальных топливных картелей. Но всего лишь одна закончилась успешно - появилась ОПЕК. Причина этого проста - для того, чтобы альянс мог осуществлять ценовое регулирование, необходимо выполнение двух условий. Первое: спрос на товар должен быть неэластичен по цене (как нефть, у которой не существует полноценного заменителя в транспортном секторе). Попытка газового картеля поднять цену на газ приведет к переключению потребителей на альтернативные виды топлива -в первую очередь на уголь и атомную энергию. Второе условие: картель должен контролировать большую часть предложения (либо предложение производителей, не входящих в картель, должно быть неэластичным).

В газовой отрасли существует рынок СПГ, основные участники которого гораздо меньше склонны к «картелизации» и смогут воспользоваться ограничениями поставок со стороны членов альянса для захвата новых рынков, и их предложение весьма эластично по цене. Так что, скорее, этот вариант выгоден именно экспортерам сжиженного газа, вечно конкурирующим с поставщиками газа сетевого. Ну и, наконец, еще более простой аргумент - цены на «голубое топливо» на европейском рынке определяются долгосрочными (20-25 лет) контрактами по формуле привязки к нефти. То есть фактически самостоятельного ценообразования на газ нет, и любые попытки изменить упомянутую формулу будут просто-напросто трактоваться как нарушение договоров.

Однако то, о чем говорил недавно российский президент - некая координация действий производителей газа, -не является аналогом ОПЕК, а скорее предполагает обмен мнениями и «сверку часов». Поскольку потребители (по крайней мере европейские) активно вырабатывают единую консолидированную позицию (например по таким вопросам, как либерализация, доступ к газотранспортной системе, долгосрочные контракты, программы «отпуска газа» и т.д.), то экспортерам не мешало бы отстаивать свои интересы тоже более организованно. Но здесь речь идет именно о влиянии на институциональную структуру рынка, а не на цены...

Константин Симонов: На мой взгляд, одной из стратегических целей «газовой ОПЕК» должно и может стать самостоятельное ценообразование на газ, не привязанное к нефтяным котировкам. Это масштабная и весьма интересная задача, от решения которой выиграют все страны-производители и экспортеры газа. Все они должны будут поделить рынки и договориться о совместных поставках, чтобы удерживать цены на высоком уровне в долгосрочной перспективе.

Европа, со своей стороны, конечно же может в ответ пугать нас отказом от газа, что больше напоминает некую «борьбу нанайских мальчиков», чем серьезно взвешенный шаг. Во всяком случае, последние планы Евросоюза -довести к 2020 г. долю возобновляемых видов топлива до 20% от общего энергобаланса - ничего кроме улыбки не вызывают. Была уже Директива ЕС 2003/30 «О развитии биотоплива», в соответствии с которой все члены ЕС обязаны были увеличить до 2005 г. его использование минимум до 2%. Однако она тихо «почила в бозе». Так что теперь производители газа могут чувствовать себя уверенно - паниковать нужно его потребителям, что, собственно, они и делают - уже сейчас видно, какую потребители «гонят волну» по поводу «газовой ОПЕК». И дальше - хуже. В частности, Россию могут обвинить еще бог знает в чем - вплоть до того, что начнут заявлять, будто данный альянс создается специально для... финансирования терроризма или чего-то в этом роде.

Самое слабое звено

- Разногласия по поводу создания «газовой ОПЕК» имеются не только у российских политиков, но и у экспертов. Некоторые из них считают, что подобный шаг был бы для России во всех отношениях экономически эффективным. Другие же предупреждают: Москва может оказаться «слабым звеном» в данном картеле. Каково Ваше мнение на этот счет?

Ирина Акимова: Действительно, некоторые эксперты в области энергетики подчеркивали в своих комментариях, что Россия сможет значительно укрепить свои позиции в случае создания «газовой ОПЕК». Сейчас основой внешнеэкономической стратегии РФ в газовой отрасли являются экономическая целесообразность и проведение скоординированной с потребителями политики путем заключения двусторонних соглашений, сделок по обмену активами и т.д. Несомненно, эта стратегия верна с точки зрения правил международного бизнеса. Но она не исключает и возможности энергодиалога производителей и потребителей газа с использованием специализированной независимой площадки. В этом срезе «газовая ОПЕК» могла бы быть полезна для России. Не секрет, что у «Газпрома» часто возникают сложности при работе на рынке ЕС, связанные с опасениями европейцев по поводу своей энергобезопасности. До сих пор разъяснительная работа велась лишь на официальном межгосударственном уровне и силами самого холдинга. При этом имидж у него на Западе далеко не идеальный, что осложняет осуществление его хозяйственной деятельности. Но вот в начале 2007 г. в прессе появились сообщения о том, что компания решила серьезно заняться улучшением своего образа за рубежом и наняла известных западных консультантов.

Те же эксперты, которые говорят о непредсказуемости Москвы, делают упор на недавние «газовые войны» между Россией, Украиной и Белоруссией и ставят акцент на том, что она-де использует природный газ как инструмент политического давления.

Но я позволю себе рассмотреть вопрос «газовых войн» с несколько иной точки зрения. На протяжении многих лет после распада Советского Союза отношения России с бывшими республиками СССР строились по принципу поддержания их экономик за счет продажи газа по ценам не только ниже рыночных, но и зачастую даже убыточным для российской стороны. И именно в тот период цены на российский газ для постсоветских государств были «политическими», а не «экономическими», но не наоборот, как сейчас пытаются представить многие наблюдатели. В то же время политика РФ изначально предусматривала постепенный отказ от заниженных цен и заключение контрактов на коммерческой основе по мере того, как постсоветские страны будут приобретать экономическую независимость и вставать на рыночные рельсы. Поэтому можно смело утверждать: нынешний переход на рыночные отношения с государствами СНГ является частью давно запланированной стратегии, которая не осуществлялась ранее в силу политических причин.

Также ни для кого не является секретом и то, что на протяжении многих лет оплата за поставленный Россией в страны СНГ газ производилась на бартерной основе. Итогом этого явился кризис задолженности по данным сделкам, обострившийся в 2002 г., когда огромные размеры долга уже стали существенно влиять на результат хозяйственной деятельности «Газпрома». Достаточно сложно объективно оценить, оправдалась ли политика продажи газа по заниженной цене в республики СНГ в экономическом и политическом плане. Выгоды России от этих операций неочевидны. Проводимый ею нынешний внешнеэкономический курс в газовой сфере является сбалансированным, и вряд ли следует ожидать каких-либо действий, наносящих урон ее репутации в ближайшее время.

Константин Симонов: Лично я сторонник создания подобной структуры. Противники же «газовой ОПЕК» - это те эксперты и политики, которые привыкли к тому, что Россия в своей внешней политике и энергетике всегда «держала оборону», а отнюдь не «наступала»...

Такая организация, на мой взгляд, позволит России договориться о разделе рынков и превратить потенциальных конкурентов типа Катара и Ирана в союзников. Не секрет, что ряд европейских стран тоже заигрывают с ними, надеясь получить рычаг давления на Россию. На любом крупном мероприятии по газу в Европе (и в особенности по сжиженному) вы обязательно увидите презентацию грандиозных проектов по добыче иранского газа, так как сам Иран не сможет освоить и выбросить на рынок большие объемы «голубого топлива». Поэтому у России есть время договориться с ним и попробовать «пощекотать нервы» ЕС. В стратегическом же плане основными государствами в «газовой ОПЕК» должны стать обладатели больших запасов газа - то есть Россия, Иран, Катар, Саудовская Аравия. Страна, где аккумулировано, по разным оценкам, от 27 до 32% мировых запасов газа, ни в коей мере не может считаться «слабым звеном» в любой организации, где она уже является участником или только планирует стать им.

От кино до действительности - один шаг...

- Может случиться, что в весьма недалекой перспективе мир «пожнет плоды энергетической войны» со всеми вытекающими отсюда последствиями. Совсем как в известном фильме «Mad Мах-2» с Мелом Гибсоном в главной роли. Напомню, там изображается жизнь людей, оставшихся без капли топлива "по вине косноязычных политиков, меркантильных экономистов и беззастенчивых предпринимателей"...

Есть ли сегодня у производителей и потребителей энергоресурсов шансы наконец-то договориться и не допустить реальной, а не кинематографической катастрофы?

Константин Симонов: Забавно, что и Вы вспомнили про этот фильм. Я тоже апеллировал к данному примеру в своей книге «Энергетическая сверхдержава»(*). Мой контекст в следующем: те, кто сейчас контролирует «цистерну с бензином», в будущем могут столкнуться с чудовищным давлением со стороны потребителей. И цена такого контроля над углеводородами вырастет неимоверно высоко...

Если же вернуться к обсуждаемой теме, то на самом деле это именно потребители применяют против нас энергетическое оружие - шантаж диверсификацией поставок, борьбу с трубопроводом Nord Stream, строительство новых маршрутов транспортировки энергоресурсов из Средней Азии, угрозу Энергетической хартией, прямой запрет на покупку ряда активов в Европе и т.д.

Наконец, если уж господин Радослав Сикорский в бытность свою министром обороны Польши (кстати, страны-члена НАТО) позволял себе рассуждать о том, какой должна быть энергетическая политика Европы, то о чем тогда и говорить-то?! И получается, что сегодня мы, по сути дела, отвечаем на выпады наших оппонентов их же собственным «оружием»...

Ирина Акимова: Как правило, кризисные явления всегда только способствуют единению интересов, поскольку всегда лучше сохранить хотя бы часть чего-то, чем потерять все. Так что в рассматривавшейся нами ситуации, близкой к «военной», шансов договориться у поставщиков, транзитеров и потребителей газа может оказаться даже больше, чем в «мирное» время...

Опубликовано: «Нефть России» № 5, 2007 г.