«Мы идем к новой газовой войне»

В последние днио «газовых» новостей все больше. Россия продвигается вперед в осуществлении «Северного потока», резко активизируется работа в отношении «Южного потока», на горизонте появляется призрак третьей газовой войны между Россией и Украиной… Об этом, а также о том, почему России нужно резко увеличивать добычу энергоносителей, газете ВЗГЛЯД рассказал гендиректор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов.

«Существуют две различные Европы»

— Решение Швеции и Дании разрешить прокладку трубопровода «Северный поток» означает, что проекту быть?

— Остаются ещё некоторые формальные моменты — так, не закончены ещё некоторые экологические экспертизы. Однако решение Швеции, председательствующей в Евросоюзе, стало большим шагом вперед. Не секрет, что часть ЕС давила на эту страну, критически относясь к газовым проектам с Россией. Во многом из-за этого Швеция оттягивала принятие решений. Как они говорили, «нам нужно договориться с каждой рыбой в Балтийском море». Тем не менее, эта страна приняла, я бы сказал, мужественное решение. Вероятно, вместе с этим Россия и Швеция договорились также о каких-то ещё экономических взаимодействиях.

— Как соотносится решение скандинавских стран и политика Евросоюза в области энергетики, направленная на уменьшение зависимости от российского газа?

— В данном вопросе обнажилась давняя проблема этой организации — отношения между Брюсселем и государствами, между разными Европами в рамках одного союза. Против газового сотрудничества с Россией резко выступают только страны «новой Европы». Однако когда речь заходит о деньгах и конкретных проектах, то они ведут себя по-другому. Скажем, как только правоцентристское правительство Болгарии заговорило о возможном отказе от «Южного потока», то о готовности принять у себя трубу тут же заявила Румыния. Появляется публикация в российской прессе на эту тему — и болгары делают шаг назад. Если же рассматривать историю с «Северным потоком», то получается, что можно выделить ещё один блок — страны Северной Европы, которые ведут свою особую игру.

«Турция хочет стать второй Украиной»

— Россия в последнее время активно сотрудничает в энергетике с Турцией. С чем связана готовность этой страны к совместным проектам?

— С Турцией все не так просто. Эта страна претендует на то, чтобы, образно говоря, стать второй Украиной в области транзита энергоносителей в Европу. Страна завязывает на себе многие транспортные потоки, и будет строить трубопроводы по максимуму-то есть и «Южный поток», и Nabucco. Однако вместе с тем Турция — противоречивый партнер. Ведь в начале 2000-х годов «Южный поток» должен был пройти в обход этой страны по украинским территориальным водам. То есть тогда Украина казалась нам более надежным партнером, чем малоазиатская страна. К тому же у России были большие проблемы с транзитом нефти через проливы Босфор и Дарданеллы, когда турки останавливали танкеры под разными предлогами. Сейчас же эта страна будет продавать свое положение за политические и экономические уступки.

— О каких уступках может идти речь?

— Турция заявляет о своем желании вступить в Евросоюз, это политическая уступка, которую она хочет получить от Европы. От России страна хочет дешевого газа и прав на его дистрибуцию. Хотя, стоит заметить, что на уступки приходится идти уже сейчас.

— Каким образом?

— Например, сотрудничая в нефтепроводе Самсун-Джейхан, чья целесообразность для России сомнительна. Ведь там прокачивается, в том числе и казахстанская нефть, которая конкурирует с российской на европейском рынке.

«Тимошенко — политик компромисса и прейскуранта»

— В начале ноября Россия с Украиной снова стали конфликтовать по поводу газа. Можно ли сказать, что наши страны семимильными шагами идут к новой «газовой войне»?

— Да, мы движемся к новому обострению событий. У нынешнего президента Украины нет иных шансов мобилизовать свой электорат, кроме как создать атмосферу осады на Украине. Для этого надо, чтобы эпидемия свиного гриппа перекинулась на восточные области, а Россия перекрыла кран. Если этого не случится, то выборы ему не выиграть. Важно понимать, что Ющенко — не прагматичный политик, в отличие от Тимошенко — политика компромисса и прейскуранта. Дополнительный аргумент в пользу этого — деньги на Украине есть. Просто Ющенко блокирует их отправку на счета «Нафтогаза». Ведь есть схема, которая работала раньше, но она не используется. Впрочем, я думаю, что сейчас никто не пойдет на обострение, но 7 декабря деньги, вероятно, перечислены не будут.

— Некоторые эксперты в газовой области отмечают, что проблемы по выплатам Нафтогаза связаны с неудачно составленным контрактом. Вы разделяете это мнение?

— С точки зрения «Газпрома» контракт составлен хорошо. С точки зрения Украины, он, конечно, невыгодный. Но в то же время россияне стараются не обострять ситуацию. Только в этом году чистыми штрафами «Газпром» мог получить с «Нафтогаза» 5 млрд долларов, то есть обанкротить компанию. Но этого не случилось. Конечно, у этого документа есть особенности: так, все европейские договоры по поставкам газа предусматривают ежегодную оценку объема закупок, а в случае с Украиной — ежеквартальный. Но это проблема украинских юристов и тех, кто подписывал это соглашение.

— Не могут ли быть в этом договоре какие-то мины замедленного действия для Газпрома?

— Я их не вижу. Напротив, «Газпром» освобожден от некоторых общепринятых выплат, например, за невыбор транзитного газа.

«С китайцами сложно договориться о цене»

— Россия в последнее время обращает внимание и на китайское направление. Хватит ли сил работать на два фронта?

— Пока уровни добычи энергоносителей в России не позволяют выходить на новые рынки, хотя, конечно, диверсификация поставок — дело хорошее. В данном случае — возникают вопросы о рентабельности поставок топлива в Китай. Везти нефть и газ из западной Сибири туда невыгодно, нужно осваивать восточносибирские месторождения. При этом есть обоснованный проект по поставкам нефти с Ванкора в Европу. К тому же — с китайцами сложно договориться о цене. Во всем мире цену природного газа считают по «гронингенской системе», т. е. основываясь на ценах других энергоносителей, в частности, газойля. Китайцы же предлагают считать цену на газ, основываясь на стоимости бурого угля. Словом, если не разрабатывать новые месторождения, Китай — это не диверсификация, а перенаправление экспорта.

— Зачем же тогда с этой страной ведутся столь активные переговоры в энергетической сфере?

— Они обусловлены политикой. Часть российской элиты считает, что нужно дружить с КНР, в том числе — и ценой экономических уступок.

— Есть ли какие-то направления энергетической внешней политики, на которых Россия, по Вашему мнению, недорабатывает?

— Мне кажется, пока России следует разобраться в области добычи, потому что пока с её наращиванием есть проблемы, а без этого не может быть никакой активной энергетической политики.

Автор: Тимур Мухаматулин

Источник: Взгляд, 06.11.2009