Трудно быть большим

«Газпром» кто-то хвалит, кто-то поругивает. Понятно, это слишком крупная компания, чтобы оставлять экспертное сообщество равнодушным. Кстати, именно вокруг размеров монополии и разворачиваются последние дискуссии. В самом деле, вопрос во многом ключевой, ведь от него зависит стратегия развития компании.

Собственно, позиций две. Одни считают экспансию «Газпрома» в другие сферы необходимой. Вторые уверяют, что она опасна и неграмотна. Развитие или ненужное разбухание - вокруг этого и ведутся все споры.

Аргументы противников расширения «Газпрома» сводятся к стандартному набору утверждений, дескать, компания управляется неэффективно, а, значит, чем она будет больше, тем и эффективность ее станет меньше. Однако это уже совершенно иной вопрос. Прежде всего мы должны понять, а нужна ли сама экспансия в другие сферы? А потом уже думать, оптимальным ли способом она осуществляется. Но, повторимся, две темы нужно разводить.

Рискнем утверждать, что расширение «Газпрома» в целом имеет под собой логическое бизнес-обоснование. Размер в современной экономике имеет очень серьезное значение.

В расширении «Газпрома» можно выделить несколько направлений. Это экспансия в электроэнергетику, угольную отрасль, нефтяной бизнес, развитие трубопроводной системы и выход в сегмент downstream в других странах. И это в целом соответствует мировым тенденциям. Энергетические компании, во-первых, резко увеличиваются в объемах, постоянно участвуя в слияниях и поглощениях. Ярчайшим примером является судьба американского «нефтяного терминатора» - империи Рокфеллера. Разбитая в начале XX века на кусочки, эта нефтегазовая империя потихонечку восстанавливается, и никто не говорит про неэффективность. Наоборот, все показывают экономию на масштабе.
Скажем, в 1999 году Exxon слился с Mobil, в 2001 году Chevron завладел Texaco, в 2002 году процесс слияния завершили американские Phillips Petroleum Co. и Conoco Inc. Западные аналитики уверяют, что объединение активов нефтяных компаний такого уровня, как Exxon и Mobil, дает экономию порядка 1 доллара на баррель.

Во-вторых, энергетические компании диверсифицируют и усложняют свой бизнес, пытаясь расширить производственную цепочку. По сути, чистых газовых, нефтяных или энергогенерирующих компаний уже не остается. И наиболее активно идет слияние по линии «газовые - электрогенерирующие концерны». Так что расширяют свой бизнес все. Это закон выживания в сегодняшней энергетике. А вот как это происходит - важный, но производный вопрос. И дело тут не в форме собственности - при неправильном подходе и частные компании терпели на этом поприще неудачи. Например, обанкротившаяся в конце 2001 года из-за махинаций менеджмента Enron была образована в 1985 году в результате слияния компаний Houston Natural Gas и InterNorth. Но это не значит, что не нужно работать на рынке слияний и поглощений. Exxon Mobil, например, хорошо себя чувствует и после слияния стал по капитализации первой в мире корпорацией.

Инвестор или монополист?

Наибольшее количество вопросов вызывает проникновение «Газпрома» в энергетику. Но не стоит забывать, что для любой компании стратегически важно замкнуть производственную цепочку. Реформа российской электроэнергетики, как мы знаем, была задумана для привлечения инвесторов в генерацию. Страна сталкивается с колоссальным дефицитом генерирующих мощностей. Парадокс: экономика России растет, а объем генерации падает. В результате возникает ситуация, когда энергетическая сверхдержава скоро не сможет обеспечить себя нужным объемом электроэнергии.

Собственно, «Газпром» должен выступить в энергогенерации как инвестор, покупая активы на открытом рынке в рамках реструктуризации компании. Другие крупные компании тоже участвуют в этом процессе, в том числе и иностранцы. И никто им в этом не препятствует. Enel уже приобрела 29,99 процента акций ОАО «ОГК-5», скоро E.ON примет участие в приватизации ТГК-10. Между прочим, E.ON является газоэнергетической корпорацией, контролируя через Ruhrgas чуть менее 15 процентов европейского рынка конечного потребителя газа.

Очевидно, что эти компании также будут настаивать на росте тарифов. Но в этом-то и искусство государства, чтобы не дать воссоздать монополию в энергетике. В конце концов, мудрые авторы реструктуризации РАО обещали нам такую схему, при которой заработает конкурентный рынок энергогенерации. Так почему «Газпром» не может конкурировать на нем с другими компаниями? Как отметил на годовом собрании акционеров компании председатель совета директоров «Газпрома», первый вице-премьер правительства РФ Дмитрий Медведев: "Электроэнергетика для концерна вполне профильная сфера деятельности. «Газпром» хочет стать одним из эффективных участников рынка".

«Газпром» нужен в отрасли как инвестор. А если компания будет вести себя как монополист - ну так пусть регулирующие госорганы покажут свою эффективность. Так что нужно сделать так, чтобы в «Газпроме» инвестор победил монополиста.

Другой проблемной отраслью является угольная промышленность. Тут превалируют рассуждения о том, что частные инвесторы спасли отрасль, сделали ее прибыльной, и вдруг появляется страшное государство и все гребет под себя.

Давайте немного разберемся. Прежде всего прибыльность угольного бизнеса во многом была достигнута за счет политики временщичества, вообще свойственной крупным частным российским корпорациям. Получив от государства дешевые активы, началось их «отжатие» с максимальной экономией на инвестициях. Лучшими свидетельствами этому являются жутчайшие аварии в Кемеровской области, причиной которых, судя по всему, была как раз экономия на оборудовании. По крайней мере такие версии уже озвучены. Что же это за эффективность, ценой которой оказываются почти две сотни жизней только за короткий промежуток времени?
Добыча на частных шахтах по-прежнему ведется полудедовскими методами, жизнь шахтеров стремительно дешевеет в цене. Тут уже никто и не думает об использовании новых технологий типа сбора метана из угольных пластов (а это, между прочим, тот же газ) или, страшно сказать, сжижения угля. Так и не ясно, кто будет оплачивать создание новых экологически безвредных технологий угольной энергогенерации. Таким образом, и здесь нужен крупный инвестор, причем с целевой задачей обеспечения технологического прорыва в отрасли.

Выход на рынок сбыта

Покупки сбытовых активов - еще более логичный процесс. Прежде всего «Газпром» выходит на рынок прямого потребителя, что должно повысить доходы компании. Известно, что западные мейджоры не обладают нужными запасами углеводородов, но зато уверенно контролируют основные рынки сбыта. Они стремятся получить долю в запасах, мы - долю на рынке конечного потребителя. Так что любые инвестиции в сегменте middlestream (транспортировка) и downstream (сбыт) оправданны. Причем не только экономически, но и политически. Потому что будет происходить переплетение российских и западных корпораций в единой бизнес-цепочке. А это будет лучшим аргументом с точки зрения европейского выбора России.

Мир разделился на два новых блока - это не социалистическая и капиталистическая системы, а обладатели серьезных запасов нефти и газа и их ключевые потребители. И если в цепочке «добыча - транспортировка - сбыт» будут участвовать как партнеры российские и зарубежные корпорации, то это неизбежно повысит энергетическую безопасность как производителей, так и потребителей.

Собственно, таких проектов, которые ведет «Газпром» с немецкими компаниями E.ON BASF, где в общем бизнес-процессе связаны Южно-Русское месторождение, газопровод «Северный поток» и сбытовые компании в Германии, а также с итальянскими концернами (Eni и Enel уже купили «Арктикгаз» и «Уренгойл», и теперь в рамках обменной схемы «Газпром» получит, по всей видимости, долю в энергогенерирующей компании Enipower), должно быть больше. Вполне разумными выглядят и вложения в создание системы подземных газохранилищ в Европе - это также позволяет закрепиться на рынке конечного потребителя.

Как повысить эффективность

Таким образом, выход «Газпрома» в соседние отрасли и покупка сбытов активов за рубежом являются вполне разумной бизнес-стратегией. Но остается вопрос о том, будет ли она реализована оптимальным способом. Это важный, но все же несколько иной вопрос.

Конечно, у большой компании неизбежно возникнет проблема управляемости и прозрачности. Поэтому нужно поднимать вопрос об электронном «Газпроме», в котором произойдет оцифровка всех производственных процессов в компании. Это позволит более системно информировать граждан об оперативной деятельности компаний и об их планах. Важно, чтобы совет директоров «Газпрома» более подробно рассказывал о своей деятельности гражданам страны. Еще важнее, чтобы граждане постепенно восприняли и развивали в себе инстинкты акционера, который внимательно следит за состоянием своей собственности. Ведь госкомпания - это собственность всех граждан страны. Понятно, что в ту же энергетику можно зайти по-разному. Можно инвестировать в новые основные фонды, а можно усилить собственную монополию.

Но прежде всего мы должны признать, что расширение границ бизнеса «Газпрома» соответствует мировым тенденциям в энергетике и имеет под собой экономическое основание. А вот насколько верно «Газпром» будет идти по избранному пути - это вопрос и к государству, и его контролирующим органам, и к нам как его косвенным совладельцам.

Автор: Константин Симонов

Опубликовано: «Российская газета» (Москва), 11.07.2007.- 147.- C.4