«Обрастание “жирком” в очередной раз откладывается». Что будет с нефтью, курсом иностранных валют и с нами

Срыв сделки ОПЕК+ моментально сказался на стоимости нефти. Вслед за ценами на нефтяные фьючерсы обвалились сначала зарубежные фондовые рынки, а во вторник и российские: индекс Московской биржи на открытии торгов терял больше 10%, а РТС — свыше 15%. Национальная валюта России также сильно ослабла: сегодня с утра за евро давали около 82 рублей, а за доллар — больше 72. «Сноб» собрал мнения экспертов о том, почему Россия решила выйти из соглашения с нефтяным картелем, как скоро ситуация нормализуется и стоит ли сейчас покупать иностранную валюту

Альфред Кох, бывший зампред правительства России:

Российский демарш с квотами на добычу нефти для ОПЕК+ работает не против США, что бы там ни говорил Леонтьев (пресс-секретарь компании «Роснефть». — Прим. ред.). Доля нефтегазовой промышленности составляет около 1% ВВП США, и американцы могут даже не заметить, что Россия как-то пытается им навредить. К тому же отнюдь не вся нефть в Штатах сланцевая. (…) Нерентабельные скважины будут заморожены, и их разморозят вновь, как только цены пойдут вверх. Так уже было в 2014–2016 гг., и так будет опять. Технология «заморозки-разморозки» отработана, и никаких проблем с этим у американских компаний не будет. (…)

С кем же Россия тягается в этот раз? Кого она хочет вытеснить с рынка после того, как США фактически убрали с рынка Венесуэлу и Иран? Во-первых, конечно, всех производителей с высокой себестоимостью добычи. Это, прежде всего, компании, которые добывают нефть в Северном море (например, Норвегия). Также в зоне риска теперь производители вязких и тяжелых сортов нефти (например, Канада). Однако основной удар наносится по Саудовской Аравии (СА) и вообще по арабским производителям. Путин долго готовился к этой войне, и вот она началась. Почему Путин считает, что он выиграет? Потому что ВВП России (1,6 трлн долл.) больше ВВП СА (750 млрд). Потому что доля нефтегазовой промышленности в ВВП у России 20%, а у СА — почти 50%. Потому что доля нефтегазовых доходов в бюджете России 40%, а у СА — 75%. (…) По всему получается, что шансы России в этой войне на истощение предпочтительнее. (…) Но победа России (если таковая, конечно, случится) будет достигнута за ваш счет, дорогие россияне. Обрастание «жирком» в очередной раз откладывается. Придется потерпеть. Денег на вас опять не будет…

Сергей Пикин, директор Фонда энергетического развития:

Мы (Россия. — Прим. ред.) не были согласны на условия Саудовской Аравии, потому что хотели окончательно понять, что происходит с мировой экономикой после появления коронавируса. Саудиты хотели усилить позицию и еще больше ограничить добычу. Не сошлись. Но это не значит, что сделка полностью распалась, что нельзя сохранить какие-то ранее достигнутые договоренности, что начнется тотальная ценовая война. Такая позиция несколько преувеличена в СМИ. Сегодняшнее определенное восстановление показывает, что вчера все немного перенервничали.

Наших граждан, по сути, нефть-то и не волнует. Всех волнуют производные от нефти, в первую очередь курс национальной валюты. Поэтому сейчас Центральный банк нормализует ситуацию на валютном рынке: отказался от покупок валюты для Министерства финансов в ближайшие 30 дней, сегодня вышел на рынок с продажей валюты, повысил ликвидность банков. В общем, все делают, чтобы не было какого-то негативного сценария и система была устойчивой. Мы видим, что 75 рублей за доллар, как вчера, уже нет. Думаю, ситуация будет откатываться ближе к 70. Да, безусловно, доллар будет стоить дороже, но не так критично, как вчера, когда была настоящая паника.

Александр Фролов, заместитель генерального директора Института национальной энергетики:

Не стоит забывать, что Россия является одним из крупнейших экспортеров нефтепродуктов, а цены на них не опускаются вслед за падением стоимости нефти. То есть с нашей стороны это (выход из соглашения. — Прим. ред.) не было непродуманное решение.

Я думаю, что еще не все потеряно, что стороны до конца месяца встретятся и соглашение будет продлено в текущих параметрах, либо Россия согласится на небольшое, символическое общее сокращение в рамках ОПЕК+, чтобы успокоить рынки.

Кирилл Рогов, политолог:

Сверхдоходы все же предполагалось (в России. — Прим. ред.) использовать как страховку от падения цен и в качестве инвестиций, направленных на диверсификацию экономики, т. е. на уменьшение зависимости от нефти. Теперь правительство заявляет, что этих накоплений хватит на 5 лет замещения выпадающих от ценовой войны доходов бюджета. То есть концепция поменялась: теперь сверхдоходы, полученные в период высоких цен на нефть, будут использованы для наращивания объемов ее поставок по низким ценам, т. е. на сохранение зависимости российской экономики от нефти даже при низких ценах. Это ли не проявление русского экономического гения?

Константин Симонов, директор Фонда национальной энергетической безопасности:

В Кремле не ожидали, что нефть упадет на 30%. Мы убедили себя в том, что можем выдавить американских сланцевиков и саудитов, потому что мы, в отличие от них, «в шоколаде», у нас есть резервы. Но это очень рискованная игра. Конечно, мы серьезно переоценили свои силы. Плюс у власти есть ощущение, что простые граждане курс рубля на себе не ощущают: за границу не ездят, импортные товары не покупают, едят российскую колбасу с гречкой. Такое отношение достаточно опасно. Посмотрим, как нынешняя ситуация с высокой стоимостью евро и доллара скажется на уровне поддержки поправок в Конституцию и на явке 22 апреля.

Подготовили Никита Павлюк-Павлюченко, Елизавета Слива

Источник: Snob.ru, 10.03.2020