«Распадская» — последняя капля в чаше терпения властей

 

Как полагает ряд депутатов, жесточайший контроль и надзор за отраслью необходим из-за нерадивости хозяев некоторых предприятий угольной промышленности.

Такова реакция Госдумы на аварию в «Распадской» — крупнейшей угольной шахте в России и, по словам губернатора Кемеровской области Амана Тулеева, самой технически оснащенной не только в стране, но и в мире, в том числе по метанобезопасности. Впрочем, эта оснащённость не спасла от двойного взрыва метана. По предварительным данным, ущерб от аварии составляет более пяти миллиардов рублей. Причем в эту сумму вошла оценка только повреждений внутри «Распадской». Ущерб от разрушений зданий на поверхности составил еще 700 миллионов. Кроме того, эксперты прогнозируют дальнейший обвал акций компании, а также дефицит угля на российском рынке.

Трагедия на шахте «Распадская», похоже, стала последней каплей, переполнившей чашу терпения властей. Премьер Владимир Путин, побывавший на месте катастрофы, пообещал сделать адекватные выводы, которые должны затронуть всю угледобывающую отрасль. Днем ранее примерно о том же говорил президент Дмитрий Медведев. В свете установок высшего руководства страны от бизнеса, как считают эксперты, потребуют инвестиций в модернизацию предприятий ради повышения безопасности труда шахтеров. Тему продолжает гендиректор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов:

«Угольная промышленность всегда являлась символом частных инвестиций в отрасль. Все говорили, что частный бизнес может крупные проекты реализовывать, без участия государства поднимать из руин целые производства. И действительно, в угольной отрасли доминируют частные компании, которые вполне неплохо пережили кризис. Ключевой момент как раз и связан с тем, а занимался ли бизнес необходимыми инвестициями в обеспечение безопасности? Ведь не секрет, что частный бизнес ориентирован на получение прибыли. По официальным заверениям собственников шахты, в обеспечение систем безопасности было инвестировано порядка миллиарда долларов. Я не хочу давать каких-то оценок: были эти деньги вложены — не были вложены. Но мы видим сам факт. С этим и нужно разбираться. Потому что благополучные показатели частного бизнеса достигаются, к сожалению, оптимизацией издержек. Оптимизация издержек — вещь хорошая, вопрос только в том, не оптимизируйте ли вы те виды затрат, которые оптимизировать ни в коем случае нельзя».

По признанию многих экспертов, труд шахтёра — это опасный труд вне зависимости от его национальности. Конечно, китайский шахтёр значительно больше рискует, чем, к примеру, американский. Взрывы метана и угольной пыли на китайских шахтах ежегодно уносят около 7 тысяч жизней. Но даже при высочайших американских стандартах остаётся шанс на трагедию. Именно поэтому важны не только ассигнования в системы безопасности добычи угля, не только двойной, а то и тройной контроль работоспособности этих систем, но ещё и изменение менталитета самих работников угольной отрасли.

Шахтёр не должен быть поставлен в такую ситуацию, когда получение достойной зарплаты возможно только в случае откровенного пренебрежения к соблюдению технологической дисциплины. Во многом это вопрос руководства, которое, как иногда кажется, ставит во главу угла только прибыль. По большому счёту, такая безответственная политика сильно бьёт по самому бизнесу. Потери владельцев шахт (или, допустим, морских нефтяных платформ) от крупных катастроф значительно выше, чем потери от заблаговременного снижения нормы прибыли.

Автор: Сергей Врублевский

Источник: Голос России, 12.05.2010