Перспективы экспорта газа из Литвы в Польшу и Финляндию ограничены, отметил в комментарии для ФБА «Экономика сегодня» заместитель руководителя Фонда национальной энергетической безопасности Алексей Гривач.
Литовская государственная энергетическая компания Ignitis Group в 2022 году начнет поставки СПГ с клайпедского терминала в Польшу, после того как между этими странами заработает новый интерконнектор.
Трубопровод между Польшей и Литвой, который называется GIPL, должен быть завершен в декабре 2021 года. В данном проекте планируется задействовать Латвию и Эстонию, а через Balticconnector и Финляндию.
Генеральный директор Ignitis Group Дариус Майкстенас заявил, что после ввода в строй GIPL Литва начнет экспорт газа в Польшу, как это уже произошло с Финляндией, хотя наличие этих поставок подтверждается только Вильнюсом.
Литовский СПГ-проект вызывает сомнения
«Какие-то объемы газа могли быть транспортированы по газопроводу в Финляндию. В СПГ-терминал в Клайпеде и в Balticconnector были сделаны инвестиции, профинансированные из фондов Евросоюза», – констатирует Гривач.
СПГ-терминал в Клайпеде представляет собой норвежское судно, вставшее на прикол в литовском порту в 2014 году. Сооружение в ЕС называют одним из наиболее важных проектов Литвы, которое якобы увеличило энергобезопасность Вильнюса.
Данный объект должен был позволить Литве закупать СПГ по всему миру, но в реальности этого не получилось. Даже стимулирование Вильнюсом закупок не привело к отказу от российского газа, который удерживает 60% рынка Литвы.
Литовские власти платят за использование норвежского терминала – в 2018 год сумма арендных выплат превысила 170 млн евро. Это огромные средства для Литвы, а выкуп объекта в 2024 году обойдется Вильнюсу в 120–160 млн евро.
Таким образом, вместе с портовой инфраструктурой литовцы к 2024 году потратят за СПГ-терминал как минимум 780 млн евро.
Больше всего от этого выиграли норвежцы, предоставившие Литве судно, дающее владельцам сверхприбыли. На фоне этого литовские фантазии про экспорт СПГ в Польшу и Финляндию (через две страны) выглядят скромно.
Такое действительно возможно, но небольшими партиями, когда на газовом рынке ЕС создастся нетипичная ситуация.
«Какая-то часть газа будет отправляться в соседние с Литвой страны по интерконнекторам, однако это может быть не только СПГ, но и трубопроводный газ. Все зависит от конкретного баланса на региональном рынке. Когда рынок испытает избыток поставок СПГ, это сырье продолжит идти через литовский терминал в Польшу или Финляндию», – резюмирует Гривач.
Однако в случае проблем с СПГ Литве придется импортировать сырье из третьих стран – например, российский газ, причем по любому из возможных маршрутов, даже через Финляндию или Польшу.
Литовским планам сбыться не суждено
Непонятно, зачем полякам нужен газ из Литвы, если у них есть свой терминал в Свиноустье. Поляки, в отличие от литовцев, тщательно считают деньги и не хотят идти на убытки, как это точно будет с импортом СПГ из Клайпеды.
«СПГ-проекты не окупились и создали проблемы Польше и Литве. В Литве были введены обязательства по закупкам, которые означают принудительную закупку газа с терминала. Данная политика проводилась при попустительстве антимонопольных органов Литвы и ЕС, которые закрывали глаза на данную энергетическую политику», – заключает Гривач.
Вильнюс проводит нерыночную политику, предписывая литовским игрокам покупать определенные объемы газа через СПГ-терминал.
Литовцы пытаются создать из Прибалтики, Польши и Финляндии изолированный от РФ энергетический регион. Кроме газа активно педалируется тема электричества, где Вильнюс отличился давлением на БелАЭС и планами по выходу из БРЭЛЛ.
«Данный энергорынок являлся отрезанным от других стран Евросоюза, поэтому строительство интерконнекторов вошло в европейские программы развития и финансировалось из фондов Брюсселя. Экономическая обоснованность данных проектов низкая, поэтому они могли реализовываться только при помощи ЕС», – констатирует Гривач.
Перед нами нерыночные проекты: они субсидируются из бюджета ЕС с целью показать видимость построения регионального рынка газа.
«Система интерконнекторов будет создана, но посмотрим, как они будут работать. Польша создает препоны для того, чтобы другие поставщики сырья могли приходить на этот рынок. Была интересная история с польскими подземными хранилищами газа, которые контролировались местным газовым монополистом в нарушение законов Евросоюза», – резюмирует Гривач.
Сегодня в Польше создается огромный нефтегазовый гигант путем объединения компаний PGNiG, «Орлен» и «Лотус».
«Из-за этого у литовцев возникнут проблемы. Поляки имеют виды на соседние рынки и хотят перепродавать газ в Литву», – заключает Гривач.
Польшу и Литву объединяет отсутствуе своего газа, поэтому их планы базируются на перепродаже. Как показывает опыт с электроэнергией и строительством таких объектов, как NordBalt и Harmony Link, Литва везде играет ведомую роль.
Активизация мирного переговорного процесса между США и РФ очевидна. Многие уже настроили себя на скорое урегулирование конфликта на Украине. Однако это слишком оптимистичный взгляд на вещи. Кроме того, очевидно, что снятие санкций – еще более сложный и долгий процесс. Российские углеводороды - конкуренты нефти и СПГ из США. Было бы наивным считать, что Вашингтон с радостью и оперативно снимет все санкции против российского энергетического сектора. Так что пока все ровно наоборот. Не забудем и о европейском треке. Здесь все еще хуже. Мы видим борьбу с так называемым «теневым» флотом», расширение SDN-листов, ограничение поставок оборудования и трансакций, давление на третьи страны. Все это говорит о том, что нужно не мечтать о снятии санкций, а внимательно анализировать новые рестрикции относительного российского нефтегаза.
«Газпром» и ЕС долгое время оставались важными партнерами. Хотя каждый из них думал о диверсификации покупателей или поставщиков. 2022 год радикально ускорил эти процессы. Но спустя три года после начала СВО можно сделать вывод о том, что и у «Газпрома» не получается быстрый разворот на восток и юг, и ЕС испытывает серьезные перегрузки в энергетике. Что же ждет «Газпром» и европейский газовый рынок? С этим пытается разобраться новый доклад Фонда национальной энергетической безопасности.
Весной 2024 года в России было сформировано новое правительство. Кресло министра энергетики занял С. Цивилев. Первые полгода работы новой конфигурации госуправления ТЭКом уже позади, что позволяет сделать первые аналитические выводы. Поэтому предварительные производственные итоги 2024 года занимают особое место в нашем исследовании. По уже сложившейся традиции мы анализируем ушедший год сразу в двух исследованиях. Газовая индустрия рассматривается в отдельном докладе. Здесь же наш фокус - на нефтянке. Особая его ценность – в данных нашей собственной расчетной модели динамики нефтяного экспорта.
Северный морской путь и в целом арктическая тема еще до начала СВО были возведены в разряд государственных приоритетов. Ключевой вопрос: можно ли перевести СМП из области красивых рассуждений о выгодности и стратегической значимости, о возвращении России в Арктику в плоскость реальных прорывов, которые позволят выполнить хотя бы собственные планы исполнительной власти? Стратегическое наполнение у СМП относительно новое, а вот проблемы во многом старые.
Российская нефть изгнана с рынка Европы, однако она нашла новые ниши. И теперь российский нефтяной экспорт стоит на КИТе - Китай, Индия и Турция. Именно эти три страны выбирают практически всю российскую сырую нефть.
Из нового доклада ФНЭБ Вы узнаете об объеме и стоимости поставок российской нефти и нефтепродуктов на рынки КИТа. Поймете особенности функционирования национальных рынков, а также как и с кем конкурируют российские поставщики.
