К. Симонов в программе «Персона грата» на Радио России (аудио)

Не первый год продолжаются споры, во благо ли России даны её природные богатства, или же месторождения нефти и газа наоборот не дают стране выйти на магистральный путь развития. Не надо гневить Создателя, который оказался столь щедрым по отношению к нам, только распоряжаться тем, что нам дано, надо научиться по-хозяйски.

Гость программы - генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов.

 - Умеем ли мы по-хозяйски обращаться с природными дарами?

 СИМОНОВ: Я убеждён, что идея, что все страны, которые имеют запасы углеводородов, прокляты – абсурдна. Есть единичное количество примеров, когда страны, обладающие гораздо меньшими запасами углеводородов, использовали сырьё как важный толчок для развития своей экономики. Я говорю даже не про Норвегию, потому там людей мало, у них 5 миллионов, а у нас 145. Я прежде всего говорю о США. По итогам 2009 года США обошли Россию по добыче газа. Более того, сейча они занимают 3-е место по добычи нефти, они больше нас заготавливают леса, больше нас добывают угля. Если взять сырьевой комплекс США – он больше, чем в России. А к концу XIX века основу американской экономики составляли три отрасли – нефть, они тогда добывали более 90% всей мировой нефти, при этом никто не вопил, что они "прокляты", а также – алюминий и хлопок. США были практически сырьевым государством, что не помешало им в XX веке создать другую экономику. Сырьевой комплекс не является проклятием страны, если разумно его использовать. Я не понимаю той логики, когда для того, чтобы появилась обрабатывающая промышленность нужно уничтожить сырьевой комплекс. У нас к сожалению всегда так получается, что для того, чтобы развиваться нужно уничтожить что-то старое. Так нельзя. Ясно, что можно более рационально и эффективно использовать доходы, но не нужно при этом уничтожать сырьевой комплекс, чтобы развить инновационную экономику. По поводу того, что мы - "проклятая" страна и "сидим" на нефтяной игле – разговоры такие на руку тем, кто представляет Россию несчастной страной.

- Есть энергетическая стратегия России до 2030 года. Никто не знает толком, что будет через два года, а мы пытаемся заглянуть, что будет через 30 лет. В чём суть этой стратегии?

 СИМОНОВ: Я с Вами согласен. Эту стратегию критикуют как раз за то, что она далека от реалий. До неё действовала стратегия до 2020 года. Но все потом поняли, что российский энергетический комплекс идёт не по той дороге, как написано в стратегии. Вместо того, чтобы подумать, правильно ли она составляется, было принято решение – написать новую, до 2030 года. Зачастую в таких документах прописаны противоречащие друг друга пункты.

 - Это и с законами, к сожалению, бывает.

СИМОНОВ: Проблема в том, что, с одной стороны, власть развивает довольно правильную идею о том, что нельзя развиваться по наитию, без вёсел и паруса, должны быть конкретные цели и написан соответствующий документ, с другой стороны, отрасль всё равно развивается по своим законам. В стратегии 2020 года обещано, что нас ждёт бурный рост, есть плановый базовый сценарий, но это не оптимистично. Если у нас начнётся падение в производстве углеводородов, мечта тех, кто говорит, что мы "сидим" на сырьевой игле, то когда с иглы нас "снимут" - приток денег сразу уменьшится.

- Есть в стратегии требование об энергетическом возрастании доли угля в топливно-энергетическом балансе страны. Мы видим, что эта доля наоборот падает, в основном мы увеличиваем экспорт угля в Китай. А вообще угольная отрасль в последнее время находится в тяжёлом положении, особенно после кризиса. Делает что-то правительство, чтобы угольщикам жилось получше?

 СИМОНОВ: С углём ситуация противоречива, Вы дали достаточно пессимистичную картинку того, что происходит в угольной промышленности, хотя если взять формальные показатели, то отрасль не выглядит так стагнирующе. Угольная отрасль является одним из примеров давнего спора о курице и яйце, что эффективнее – государственная собственность или частная. Мы знаем, что угольная отрасль пошла по пути активной приватизации, и сегодня государство в угольной промышленности мало чем владеет. Многие эксперты уверяли, что, мол, посмотрите на угольную отрасль, там и модернизация, и инвестиции, всё в порядке. На первый взгляд это так и было, но некоторые события произвели шокирующий эффект. Понятно, что когда мы говорим о топливно-энергетическом комплексе, то, прежде всего, имеем в виду энергетические угли. Если взять ситуацию с шахтой "Распадская", где производили коксующий уголь, что уже ближе к металлургии, то авария показала, что за рассказами о модернизации стоят огромные деньги, а не конкретные дела. Мы понимаем, что наша российская драма пострашнее "сырьевого проклятья", потому что нам всегда надо выбирать – государство должно управлять активами или частная собственность. И в том, и в другом случае, существуют очевидные пробелы. Когда управляет государство – то зачастую это очень консервативная машина, которая не всегда понимает, куда нужно двигаться и где улавливать современные веяния. Система оптимизации расходов при этом хромает. Когда частная компания владеет активами – всё наоборот. Они внимательно следят за расходами, но те расходы, которые связаны со стратегическими вещами, идут под нож. Поэтому когда каждый капиталист говорит о модернизации, он думает, что ему не за чем какая-то экология или обновление оборудования. Если кто-то взял советский актив, то он преследует цель тщательно его поотжимать, а потом уже разбираться...

Продолжение интервью слушайте в аудиофайле.

Источник: Радио России, 02.11.2010