Что теряет экономика России от вложений нефтегазовых компаний за рубеж

Фото: Инфографика "РГ" / Антон Переплетчиков / Сергей Тихонов

В условиях свободного рынка инвестиции в зарубежные проекты - самое обычное явление. Перефразируя Карла Маркса, бизнес не имеет национальности. Более того, успешные российские нефтегазовые проекты за рубежом обеспечивают рабочими местами не только иностранцев, но и россиян, способствуют развитию торговых связей и экспорту компетенций, приносят доходы в бюджет, а также работают на престиж нашей экономики.

Но учитывая огромные запасы нефти и газа в недрах РФ - снижение и явный дефицит инвестиций в отечественные проекты на фоне вложений в иностранные означает, что компании оценивают потенциал российских проектов ниже зарубежных. Это для британских, китайских или японских компаний естественно участвовать в зарубежных проектах. У европейцев запасы закончились, у китайцев - не хватает, а у японцев - никогда не было.

Наша же страна, к примеру, далеко опережает конкурентов по запасам газа - 37,4 трлн кубометров. При этом доля в 15,5% в "Шах-Дениз", выкупаемая "Лукойлом" у малазийской компании Petronas, обошлась в 2,5 млрд долл. (около 180 млрд руб.), что превышает половину инвестиций компании 2020 года во все нефтегазовые проекты в России (346 млрд руб.). Это не единичный случай. В 2017 году "Роснефть" выкупила у итальянской компании Eni долю - 30%, в египетском месторождении Зохр за 1,125 млрд долл. Это очень перспективный проект, но его развитие требует дальнейших инвестиций, которые со стороны "Роснефти" оценивались 3 года назад более чем в 2 млрд долл. Еще один пример: общие инвестиции в главный зарубежный нефтедобывающий проект "Лукойла" - месторождение "Западная Курна-2" в Ираке - оцениваются в 25 млрд долл. Компании в проекте принадлежит 75%.

Проблема в том, что в России есть серьезные ограничения для роста нефтегазовых компаний. В первую очередь это растущая налоговая нагрузка на нефтяную отрасль. Да, это увеличивает доходы бюджета и именно ими обеспечиваются растущие траты государства на социальные и инфраструктурные проекты. Но это тормозит экономический рост и снижает привлекательность новых проектов, которые в силу свое масштабности способны дать стимул для развития целых регионов. Не случайно сейчас в правительстве обсуждаются меры по дополнительному стимулированию добычи трудноизвлекаемых запасов, разработке новых участков недр и увеличению коэффициента нефтеотдачи на старых месторождениях.

Вторым тормозом, но уже для газовых проектов, является монополия "Газпрома" на экспорт трубопроводного газа. Хотя здесь не все однозначно. С одной стороны, возможность поставок за границу для всех участников рынка дает стимул для роста производства и дополнительных вложений в отрасль. С другой, монополия "Газпрома" сложилась исторически, газ был и остается в первую очередь продуктом для внутреннего рынка. Цены здесь не зависят от мировых котировок, а главным условием является стабильность поставок.

Монополия "Газпрома" на экспорт стала в некотором роде компенсацией за выполнение этих требований и повышенные социальные обязательства. Если сейчас лишить компании этой привилегии и открыть доступ к экспортной трубе для "Роснефти", "Новатэка" и "Лукойла", то и их участие, например в программе газификации, по-видимому, перестанет ограничиваться предоставлением необходимых объемов газа и его реализацией потребителям. Придется строить газовые сети и подключать домовладения к газу. Готовы ли они к этому? Хотя компромисс, наверняка, возможно найти.

Эти два фактора, по мнению экспертов, имеют прямое влияние на инвестиционные программы нефтегазовых компаний внутри России. Но вот вынуждают ли они их увеличивать вложения в иностранные проекты и уводить деньги из нашей страны, ответа нет.

По мнению замглавы Фонда национальной энергетической безопасности Алексея Гривача, прямой корреляции нет, крупные компании ищут возможности на всех рынках. Но если снять все барьеры, из желающих разрабатывать месторождения в России выстроится очередь. То же произойдет, если сильно снизить налоги или предоставить другие преференции, отмечает эксперт.

По мнению доцента Финансового университета при правительстве РФ Валерия Андрианова, любые ограничения, накладываемые национальным законодательством на бизнес, всегда являются поводом к тому, чтобы искать возможности монетизации своих компетенций за рубежом. Поэтому, например, ограничения в доступе к экспортной газовой трубе ведут, с одной стороны, к уходу части инвестиций в зарубежные проекты, а, с другой стороны, к неполному использованию того потенциала, который компании имеют внутри страны.

Есть здесь и еще один подводный камень, также связанный с газом, который больше привязан к трубопроводным маршрутам, чем нефтяной рынок. Газ с "Шах-Дениз" поставляется в Европу, а с месторождений в Узбекистане, где работают российские компании, в Китай. Пока это очень небольшие объемы в Европе (10 млрд кубометров) и западные регионы Китая, куда не приходит СПГ и трубопроводный газ из России, поэтому говорить о серьезной конкуренции с нашим экспортом пока не приходится. Кроме этого, нарастает дефицит газа в самом Узбекистане, экспорт уже сильно упал и вскоре может прекратиться вовсе, уточнил Гривач. Но тот же "Лукойл" присматривается к другим проектам на шельфе Азербайджана, Казахстана и Туркменистана и при благоприятных условиях может увеличить поставки.

Впрочем, здесь, конечно, главным является не возможная конкуренция российского и иностранного нефти и газа, которая никогда не мешала рынку и потребителям, а торможение развития нефтегазовой отрасли внутри России. В недополученных регионами инвестициях, не созданных рабочих местах, не запущенных проектах, которые могли бы дать дополнительный заказ нашей промышленности. Никакие территории опережающего развития не дадут эффекта, если в них не будет производиться востребованный рынком товар. А лучше всего, когда товар пользуется спросом за границей.