Польша и Болгария стали первыми странами ЕС, прекратившими получать поставки от «Газпрома». Это произошло после отказа энергетических компаний данных государств оплачивать газ по новым правилам (в российских рублях). По словам Юшкова, с середины апреля ресурс действительно не поступает в Польшу классическим путем – с востока на запад. Это дало основания руководству данной страны громко заявить, что поляки больше никогда в истории не будут покупать российский газ. Однако эксперт называет это серьезным лукавством.
Формально Польша хорошо подготовилась к разрыву с «Газпромом», заполнив подземные хранилища газа (ПХГ) на 80% и заблаговременно отстроив терминал для приема СПГ в Свиноуйсьце. Однако на практике объем польских хранилищ составил 2 млрд кубометров, а цена сжиженного газа стала непосильной для экономики страны. Также в Варшаве решили не тратить запасы газа до холодов. К 1 октября Польша надеется запустить газопровод Baltic Pipe, но страна сумела законтрактовать только 3 млрд кубометров (менее трети проектной мощности).
«Что же в итоге делает Польша? Она сразу же, на следующий день после остановки закупок напрямую у "Газпрома" стала приобретать российский газ транзитом через Германию. Газ приходит через "Северный поток" в ФРГ, там поляки скупают нужные объемы у немецких компаний и поставляют в реверсном режиме по газопроводу "Ямал – Европа". Они таким образом даже увеличили закупки российского газа! Совершенно без зазрения совести. То есть ни от какого российского газа Польша так и не стала отказываться ни на день. Она просто покупает его у европейских посредников, как с 2015 года делает Украина», – сказал Юшков на YouTube-канале Eurasia.Expert.
Возвращение в президентское кресло Дональда Трампа дало мощный импульс для климатоскептиков. Энергетические компании заговорили о необходимости сократить инвестиции в ВИЭ и нарастить их в нефтегазовые проекты. Парадоксально, но все эти потрясения не сумели полностью закрыть тему энергоперехода внутри РФ. Да, климатическая повестка уже не так актуальна, но она все еще «в строю». Главная причина в том, что за последние годы она успела обрасти своими лоббистами, которые не хотят ее бросать, по-прежнему рассчитывая на контроль над климатическими финансовыми потоками.
Активизация мирного переговорного процесса между США и РФ очевидна. Многие уже настроили себя на скорое урегулирование конфликта на Украине. Однако это слишком оптимистичный взгляд на вещи. Кроме того, очевидно, что снятие санкций – еще более сложный и долгий процесс. Российские углеводороды - конкуренты нефти и СПГ из США. Было бы наивным считать, что Вашингтон с радостью и оперативно снимет все санкции против российского энергетического сектора. Так что пока все ровно наоборот. Не забудем и о европейском треке. Здесь все еще хуже. Мы видим борьбу с так называемым «теневым» флотом», расширение SDN-листов, ограничение поставок оборудования и трансакций, давление на третьи страны. Все это говорит о том, что нужно не мечтать о снятии санкций, а внимательно анализировать новые рестрикции относительного российского нефтегаза.
«Газпром» и ЕС долгое время оставались важными партнерами. Хотя каждый из них думал о диверсификации покупателей или поставщиков. 2022 год радикально ускорил эти процессы. Но спустя три года после начала СВО можно сделать вывод о том, что и у «Газпрома» не получается быстрый разворот на восток и юг, и ЕС испытывает серьезные перегрузки в энергетике. Что же ждет «Газпром» и европейский газовый рынок? С этим пытается разобраться новый доклад Фонда национальной энергетической безопасности.
Весной 2024 года в России было сформировано новое правительство. Кресло министра энергетики занял С. Цивилев. Первые полгода работы новой конфигурации госуправления ТЭКом уже позади, что позволяет сделать первые аналитические выводы. Поэтому предварительные производственные итоги 2024 года занимают особое место в нашем исследовании. По уже сложившейся традиции мы анализируем ушедший год сразу в двух исследованиях. Газовая индустрия рассматривается в отдельном докладе. Здесь же наш фокус - на нефтянке. Особая его ценность – в данных нашей собственной расчетной модели динамики нефтяного экспорта.
Северный морской путь и в целом арктическая тема еще до начала СВО были возведены в разряд государственных приоритетов. Ключевой вопрос: можно ли перевести СМП из области красивых рассуждений о выгодности и стратегической значимости, о возвращении России в Арктику в плоскость реальных прорывов, которые позволят выполнить хотя бы собственные планы исполнительной власти? Стратегическое наполнение у СМП относительно новое, а вот проблемы во многом старые.
