Путин: Канада не возвращает турбину, потому что сама хочет освоить европейский рынок энергоносителей

«Я вам скажу, почему Канада так сделала. Потому что она сама производит нефть и газ и планирует освоить европейский рынок. В основе этого решения не политика и даже не наша спецоперация. Прагматические мотивы, связанные с попыткой выйти на европейский рынок. Потому что планируют развивать газодобычу у себя. Вот и все! И эта конкуренция на каждом шагу».

«Сейчас говорят, что вернут эту машину. Но в каком качестве? Какие там технические параметры после этого ремонта? Может, возьмут и в какой-то момент отключат. И все! И встанет «Северный поток — 1».

— Компрессорной станцией «Портовая» используется шесть мощных турбин на 52 МВт. «Газпром» говорил о том, что в оперативном ремонте нуждаются три турбины. Одна турбина как раз уже оказалась на заводе в Монреале, вокруг чего весь сыр-бор и возник, и Европейская комиссия делает вид, что она вообще не слышит, что говорит «Газпром». То есть когда «Газпром» говорит, что еще две турбины нуждаются в оперативном ремонте, европейская комиссия не слышит этого, она говорит: вот турбину одну мы вам вернем, значит, вы должны прокачать газ в полном объеме. Вот сейчас провели регламентные работы, судя по всему, речь идет о том, что еще одна, четвертая турбина тоже нуждается в ремонте. Соответственно, две мощные турбины останутся в использовании, и, скорее всего, 21-22-го числа «Северный поток» вернется в эксплуатацию, скорее всего, это будет 20-40% от его возможностей. И еще один маленький нюанс: а турбина-то эта где? Хорошо, одну турбину вы вернете, а где она? Ее до сих пор нет.

— Сейчас говорят, что Европа переживет зиму без российского газа, что они готовятся к этому и так далее. Как это понимать, действительно ли они готовы?

— Я далек от мысли, что ЕС не переживет зимы без российского газа. Понятно, что не будет полного коллапса экономики, тотальных погромов и бунтов, то есть такую картину рисовать наивно и глупо. Но мы же понимаем, возникает вопрос: как именно он эту зиму переживет? Можно пойти на начало серьезной деиндустриализации, на социальный шок. Ну, собственно, у нас любят перечислять все эти меры на тему температуры в спальнях, я думаю, не стоит все это повторять, но это же действительно колоссальный стресс для промышленности и для населения. Можно попытаться напрячь все усилия, вернуть уголь, мазут, дрова, отпылесосить весь рынок и по безумным ценам закупать любой СПГ. Можно попытаться такой эксперимент провернуть, но очевидно совершенно, что падение потребления будет крайне серьезным, это очень чувствительная история и для экономики, и для населения.

— А для России, для «Газпрома» в частности, что будет означать, если Европа откажется от российского газа?

— Ну, у нас есть тоже ряд людей, которые пытаются реагировать по-европейски, делать вид, что нам все равно тоже. Это преувеличение сильное. И ясно совершенно, что если мы берем цифры прошлого года — 145-150 млрд кубометров поставок в ЕС, мы прекрасно понимаем, что взять и заместить 150 млрд кубометров невозможно, у нас нет существующих газопроводов, в Азии у нас нет готовых контрактов. То есть мы тоже понимаем, что для нас это стресс, но это стресс все-таки другого рода. Мы лишимся части доходов — это тоже существенно, но для Европы ситуация более драматична.