В Дубае обсуждали не климат, а решали, кто станет богатым, а кто - бедным

Конфликт интересов, возникший на климатическом саммите в Дубае COP28, сводят к спору экспортеров и импортеров углеводородов. У такого разделения есть право на жизнь, но оно равносильно делению человечества на лысых и волосатых. Внешне правильно, но есть и второй слой правды. Главное противостояние на COP28 развернулось между богатыми, благополучными странами и развивающимися экономиками в разных регионах планеты, которые совсем не хотят оставаться бедными.

Расстановка сил на COP28 получилась такая: страны G7 и ЕС предложили принять итоговую декларацию, где был прописан поэтапный отказ от ископаемого топлива. К ним присоединились несколько десятков стран, в том числе Китай (частично), Австралия, Норвегия и Южная Корея. То есть страны экономически хорошо развитые и богатые. Страны, входящие в ОПЕК, во главе с Саудовской Аравией отказались подписывать отказ от ископаемых источников энергии (в итоге формулировку смягчили, вместо "отказ" написали "сокращение"), мотивировав свою позицию тем, что такое решение будет иметь катастрофические последствия для мировой экономики и лучше заняться снижением вредных выбросов, а не планированием мирового экономического развития.

Распространенный взгляд - жадные производители нефти, газа и угля не хотят терять прибыль от продажи этих ресурсов и не думают о будущем всего человечества. У этого подхода есть одна очень серьезная уязвимость - требуют отказаться от ископаемого топлива богатейшие экономики мира, которые потребляют его самые большие объемы. Только на страны G7 и ЕС приходится около половины потребления нефти в мире и чуть менее газа. С углем впереди планеты всей - Китай и Индия, но уже на третьем месте идет США.

Более того, США - крупнейший в мире производитель нефти и газа, и один из крупнейших - угля. В список крупных добывающих углеводороды стран также входят Канада и Великобритания. Проблема в том, что все они добывают меньше, чем потребляют.

Если G7 и ЕС так радеют за человечество, то могли бы отказаться по праву богатых от потребления ископаемого топлива сами, полдела было бы сделано. Но что тогда будет с их экономиками? Инфляция, бедность, промышленный спад и прочее.

Поэтому проще всего разделить нагрузку и поставить всех в якобы равные условия. Хотя снижать добычу, экспорт и потребление нефти, например России, будет значительно сложней и болезненней, чем ЕС, у которого своей нефти кот наплакал, а остальное приходится импортировать. Если же говорить о добывающих нефть и газ странах Ближнего Востока или Африки, то уход от углеводородов будет означать для них экономическую смерть.

Как отмечает глава Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов, Евросоюз делает ставку на энергетический переход и ему выгодно продвигать отказ от углеводородов. ЕС собирается стать крупнейшим оператором энергетического перехода - выдавать другим странам зеленые кредиты, чтобы те покупали на них зеленые технологии. Но для этого нужно на идеологическом уровне зафиксировать всемирный отказ от углеводородов.

Для этого и организуются подобные мероприятия, вроде COP28. Но в этот раз не все пошло гладко, взбунтовались экспортеры нефти, в первую очередь Саудовская Аравия. И у России есть все основания поддержать позицию нефтяного королевства, считает Симонов.

Фактически ЕС таким образом пытается сохранить свое положение в мировой экономике. Бурный экономический рост возможен там, где есть дешевая рабочая сила и есть энергетическое сырье. Это Африка, Азия, но никак не Европа. Но в случае если удается протащить общий отказ от ископаемых источников энергии, ЕС может возглавить энергетический переход и получать свои дивиденды.

Особняком здесь стоят США, которые соглашались на отказ от углеводородов. Но здесь стоит вспомнить историю. Америка выполняла международные соглашения только когда ей это было выгодно. Более того, еще прошлый, а, возможно, и будущий президент США Дональд Трамп просто вышел из Парижского соглашения по климату, куда страну вернул только нынешний глава Белого дома Джо Байден. Поэтому для США декларация COP28 не более чем виток предвыборной президентской гонки.

По мнению аналитика Института комплексных стратегических исследований Натальи Чуркиной, решение об отказе от углеводородов даже к 2050 году в целом достаточно радикальное. Ведь сейчас доля ископаемых источников энергии в мировом потреблении первичных энергоресурсов составляет по-прежнему более 80%. Учитывая большое разнообразие условий, в которых находятся различные страны, очевидно, что достичь консенсуса будет крайне непросто. Прежде всего это, конечно, спор импортеров и экспортеров углеводородов. С другой стороны, есть ряд небольших стран, крайне уязвимых к климатическим изменениям, а есть крупные страны, которые могут легче к ним адаптироваться. Безусловно, это и спор развитых экономик, десятилетиями растущих за счет углеводородов, и развивающихся стран, которым крайне необходимы энергоресурсы для дальнейшего роста.

Наиболее заинтересованы в принятии решения об отказе от углеводородов, конечно, в ЕС и Великобритании. Ведь именно этим странам в условиях энергетического кризиса приходится нести тяжелое бремя высоких расходов на углеводороды и одновременно осуществлять большие объемы инвестиций в развитие новых источников энергии. И естественно, что они хотят побудить большее число стран наращивать расходы на новые источники энергии, считает эксперт.

Автор: Сергей Тихонов

Источник: Российская газета, 12.12.2023