Риск сокращения экспорта

«Транснефть» сообщила, что из-за повышения ставки налога на прибыль до 40% ей придется сильно сократить инвестиционную программу. Эксперт Финансового университета при Правительстве РФ и Фонда национальной энергетической безопасности Игорь Юшков рассказал журналисту «Актуальных комментариев», к чему это приведет.

— «Транснефть» может считаться пострадавшей в этой истории: получается, что у них остается меньше денег на то, чтобы куда-то их потратить, в том числе, на свою инвестпрограмму, поэтому это нормальная реакция со стороны компании: раз у нее изымают больше денег в виде налога на прибыль, то меньше денег остается на другие расходы.
Если меньше тратить, то у компании выбор не очень большой: либо сократить текущие затраты, а значит, уменьшать финансирование ремонтной программы существующих нефтепроводов и нефтепродуктопроводов, что может отразиться на ежегодных объемах перекачки, на объемах аварий и разливов. Естественно, что компании лучше на такое не идти, потому что дальше последуют штрафы и претензии к ее работе. Поэтому «Транснефть» сокращает объем не текущих затрат на ежегодную ремонтную программу, а объем затрат на инвестиционную программу. То есть будет медленнее что-то строить, либо от чего-то откажется.
Но здесь проблемы могут возникнуть у государства, потому что от «Транснефти» ждут расширения поставок нефти на Дальний Восток — компания последние годы этим и занимается. По Восточному нефтепроводу зачастую проходит даже больше нефти, чем труба была рассчитана. На терминале Козьмино на Дальнем Востоке отгружается сорт нефти ВСТО даже в больших количествах, чем ожидалось ранее, при том, что компания не строила дополнительных ниток. Пока это скорее расширение узких мест, применение новых присадок, которые позволяют прокачивать больше нефти по существующим трубам, оптимизация отгрузок на танкеры в порту Козьмино, но все это также требует затрат, поэтому большой вопрос: что конкретно теперь сократит «Транснефть» в рамках своей инвестиционной программы? В этом плане есть риск того, что у нас в итоге возникнут проблемы с доставкой нефти, с экспортом нефти в условиях изменившихся рынков сбыта.
Теперь наиболее оптимальным будет вести нефть сразу по нефтепроводам на Дальний Восток и там отгружать, потому что наши основные рынки сбыта — это Индия и Китай. Китай на первом месте, если мы учитываем трубопроводные поставки, а если мы берем только танкерные поставки, то на первом месте Индия.
Получается, что нам, наоборот, нужно оптимизировать, в том числе построить новые нефтепроводы, в связи с тем, что у нас изменились рынки сбыта, а государство изымает деньги, и теперь медленнее будет строить.
Но и правительство, конечно, тоже можно понять: мы уже не первый год видим дефицитный бюджет. Трехлетний бюджет, который недавно приняли, тоже дефицитный, пусть и не сильно, но дефицитный. Кроме того, у нас уменьшается возможность покрывать дефицит бюджета из ликвидной части Фонда национального благосостояния, поэтому нужны другие источники покрытия дефицита бюджета, нужно увеличивать доходы. Мы видим набор таких мер как увеличение фискальной нагрузки на нефтяную и газовую отрасль — здесь и «Транснефть», и другие нефтяные компании. Государство пытается найти дополнительный источник дохода. Частично в связи с этим на «Транснефть» накладываются дополнительные налоги, но, с другой стороны, у «Транснефти» все-таки есть возможность сократить налоговую нагрузку для себя — точно так же, как это произошло, например, с «Газпромом», на который накладывали повышенные налоги на добычу полезных ископаемых (НДПИ), но с 2025 года с компании сняли эту обязанность. Так же может произойти с «Транснефтью»: если, допустим, закончится СВО, мы можем сократить расходы на оборону, и это в итоге может привести к снижению фискальной нагрузки на различные отрасли, в том числе, на «Транснефть».

Источник: Актуальные комментарии, 28.11.2024