Организация недели: «Роснефть»

(фрагмент)

О.БЫЧКОВА: Добрый день, это программа «Сканер». У микрофона Ольга Бычкова и Владимир Герасимов, исполнительный директор информационной группы «Интерфакс». Как всегда мы подводим итоги завершающейся недели, это наш совместный проект, мы в этой программе выбираем персону недели и компанию недели, или организацию и пользуемся при этом системой «Интерфакса» «Скан», которая обсчитывает и анализирует огромное количество СМИ, упоминаний в них имен и названий. Начнем с компаний.

В.ГЕРАСИМОВ: Да, они находятся в привилегированном положении, потому что компаний в России 4,5 миллиона, а граждан – больше 140, - несправедливо получается.

О.БЫЧКОВА: Но у вас не только российские компании.

В.ГЕРАСИМОВ: Это правильно, в мире 300 миллионов компаний, как мы подсчитали, а людей даже не знаю, сколько теперь.

О.БЫЧКОВА: 8 миллиардов. Все равно не сходится.

В.ГЕРАСИМОВ: Да, но о ком бы речь не шла, если неизвестная персона или компания попадает в рейтинг, как правило, причина - громкая и неожиданна история. И, к сожалению, какая-нибудь неприятная. На этот раз тоже – вряд ли кто-нибудь слышал про опытный экспериментальный завод «Грейфер», а теперь о нем узнали все, он попал на 13 место по упоминаемости, потому что именно там произошло обрушение здания в Москве и погиб человек, еще несколько человек пострадали.

О.БЫЧКОВА: И возникло много вопросов о том, как строятся и реконструируются здания в нашем городе.

В.ГЕРАСИМОВ: И что еще может упасть.

О.БЫЧКОВА: Кто этим занимается, и на каких основаниях.

В.ГЕРАСИМОВ: Но вернемся к традиционным темам. У нас есть известные традиционные лидеры – «Сбербанк» и «Газпром», а на этой неделе и «Роснефть», которая подписала крупное соглашение с «Эксон Мобил» о разработке арктического шельфа, долгожданное соглашение, а вторая громкая тема – завершение выкупа акций у миноритариев ВТБ. И выяснилось, что более 60% граждан, купивших акции в ходе «народного «Ай-Пи-О» решили обратно свои акции продать.

О.БЫЧКОВА: Решили обменять товар, который им не понравился.

В.ГЕРАСИМОВ: Такая возможность им представилась – логично.

О.БЫЧКОВА: 60% хороший показатель.

В.ГЕРАСИМОВ: Что касается лидеров – на этой неделе «Сбербанк» на первом месте, небольшой обычный отрыв между двумя компаниями-лидерами, тема приватизации «Сбербанку» на этой неделе помогла. Еще было несколько интересных тем – АвтоВАЗ обещал представить концепт нового кроссовера - 9-е место. «Башнефть» на 19 месте в «Скане» - эта нефтяная компания решила выйти на международный рынок и подала заявку на участие в геологоразведочных работах в Ираке.

Ни один рейтинг не обходится без «Эппл» - 27-е место и заметная новость - начало продаж в России нового «Ай-Пада» - уже в мае. 29-е место – завод «Сибтяжмаш», - сейчас в Сибири расследуют обстоятельства исчезновения 30 миллионов рублей, которые были выделены за воду. 33-е место - «Металлоинвест» - владелец этой управляющей компании Усманов был назван на этой неделе самым богатым россиянином. Вот такая корпоративная история. В преддверии очередной годовщины вспоминают чернобыльская АЭС на 41-м месте.

Но если говорить о компании неделе, это «Роснефть», потому что проект, о котором идет речь, конечно же, очень большой и интересный, мне кажется.

О.БЫЧКОВА: «Роснефть» и проект, который обсуждался в эти дни - информация от Андрея Гаврилова.

А.ГАВРИЛОВ: «Роснефть и крупнейшая в мире нефтегазовая компания «Эксон Мобил» стали стратегическими партнерами 30 августа 2011 года. Договор между ними предусматривал участие «Эксон Мобил» в освоении арктического шельфа. Российская компания взамен должна была получить доступ к проектам «Эксон Мобил» в Техасе и Мексиканском заливе. В минувший понедельник стороны раскрыли условия стратегического альянса – подписано соглашение о создании двух совместных предприятий для проведения работ на Черном и Карском морях. В Северный проект стороны намереваются вложить около 200-300 миллиардов долларов, в Черноморский – около 55 млрд. долларов. Бурение первых разведочных скважин обоих проектах запланировано на 2015 год, добыча должна начаться в 2018-2020 гг.

«Эксон Мобил», в свою очередь, поможет «Роснефти» выйти на американский рынок. «Роснефть», через дочерние компании сможет приобрести 30% доли в проекте американской компании в Техасе, западной части Мексиканского залива, а также в провинции Альберта в Западной Канаде. «Роснефть» привлекла «ExxonMobil» в стратегические партнеры после срыва сделки с британской ВР, с которой в начале прошлого года российская компания подписала договор об освоении арктического шельфа и обмене акциями. Против этой сделки выступил ААР российский партнер ВР по совместному российско-британскому предприятию. ААР и ВР так и не смогли договориться, и сделка не состоялась.

О.БЫЧКОВА: У нас есть эксперт по энергетическим вопросам, но объясни – это та самая сделка, о которой говорилось не год и не два.

В.ГЕРАСИМОВ: О ней активно говорилось год назад, обсуждалось аналогичное соглашение с ВР, которая похожа оп форме, но там еще был обмен акциями, российская компания приобретала долю в ВР. Сейчас этого элемента нет, зато есть похожие элементы, связанные с участием «Роснефти» в проекте с «ExxonMobil» .

О.БЫЧКОВА: Когда рассказывали ВР об этой истории, они говорили, что это фантастический проект, огромные затраты, невероятные фантастические технологии в Арктике, при этом на это все потребуется не только очень много денег, но и довольно много времени.

В.ГЕРАСИМОВ: Да, речь шла о том, что разведочное бурение по нынешнему варианту с 2015 года, добыча - с 2020. Это, конечно, не перспектива ближайшего времени, более того, это проект, связанный с риском – еще нужно пробурить скважины, выяснить, есть там нефть или газ.

О.БЫЧКОВА: И еще добраться туда.

В.ГЕРАСИМОВ: да. Могут быть разные обстоятельства, связанные с тем, что именно там есть. С другой стороны, там все-таки не такое глубокое море, в отличие от глубоководной скважины…

О.БЫЧКОВА: И не очень теплое.

В.ГЕРАСИМОВ: Зато есть лед.

О.БЫЧКОВА: Говорим на эту тему с Константином Симоновым, директором Фонда национальной энергетической безопасности. Скажите, не может ли эту сделку постичь судьба аналогичной с ВР?

К.СИМОНОВ: Конечно, не может. Мы прекрасно понимаем, что сделка с ВР была оспорена российскими акционерами ТНК-ВР, причем оспорена не по экономическим мотивам, а скорее, по политическим. Но мы прекрасно понимаем, что вряд ли консорциум ААР отказался бы от той премии в 8 млрд. долларов, которые им предлагали за долю в компании ТНК-ВР. То есть, было сделано фантастически выгодное предложение, от которого акционеры ААР известные своей жадностью, отказались.

В случае с «ExxonMobil» – все-таки таких партнеров нет, и политических обременений нет в этой связи, поэтому думаю, что здесь рисков отмены этой сделки не существует.

В.ГЕРАСИМОВ: Эти две сделки – с ВР и с «ExxonMobil» во многом похожи, но есть различия. Какая из них более выгона «Роснефти» - по схеме?

К.СИМОНОВ: Различие бросается в глаза: вместо обмена акциями есть доступ к активам на территории Северной Америки, причем, к активам непростым, они все связаны с добычей тяжелой нефти, битумной нефти, ясно, что сделка с ВР была более выгодна. Конечно, гораздо лучше получить акции крупного западного мейджера, тем более что мы прекрасно понимаем, что, несмотря на известную историю с акциями ВР, «ExxonMobil» находятся на свободном рынке, а на самом деле, если вы выразите желание купить на рынке 2-3% без согласия топ-менеджмента компании, то вас постигнет решительная неудача. Поэтому взять и купить 5% ВР, как это было в первой сделке, у вас не получится. Так что, конечно, первая сделка была более выгодна – это очевидно. Но мы видим, что здесь «ExxonMobil» , видимо, свои условия выдвигали и в их планы передавать акции российской государственной компании не входило.

О.БЫЧКОВА: Совершенно не входило.

В.ГЕРАСИМОВ: Учитывая, что шельф северных морей это наш резерв на будущее, когда начнет падать добыча на наших старых месторождениях, здесь при развитии шельфа участие западников, критично, - без них мы не сможем справиться?

К.СИМОНОВ: Абсолютно убежден, что привлечение западных компаний необходимо - это не только связано с технологиями, это связано и с объемом инвестиций, с маркетингом, потому что все равно потому нужно будет думать, куда это продавать. Скажем, в Штокманне мы испытываем определенные проблемы со сбытовой стратегией, и это сказывается на темпах реализации проекта. Поэтому – да, здесь, будем откровенны, партнерство необходимо. Тем более что Арктика настолько сложный регион, что там до конца еще нет четких технологических решений по проектам, которые входят в это СП по этим терм блокам. Предстоит грандиозная работа, и в одиночку, думаю, здесь не справиться никому.

Кстати, интересно, что прошлый политический цикл, который начался в 2008 г. – помните, 7 мая в «Российской газете» был опубликован знаменитый закон об иностранных инвестициях в стратегические отрасли, и многие стали говорить, что с него началась эпоха ресурсного национализма в стране – вот, Россия теперь стала таким заповедником запретным для резидентов. Но сейчас ситуация меняется, и слава богу, что поменялось отношение к нерезидентам и резиденты понимают, что их выбор в мире с точки зрения стратегических проектов ограничен. То есть, с Ираком легкая нефть – именно такие крупные проекты по легкой, дешевой нефти, закончатся.

Кстати, сейчас интересная история с Аргентиной развивается. Нам тоже Аргентину подавали как цивилизованную страну. А они взяли и выкинули испанцев, кинули их на 8 млрд. евро запросто, и никто ничего не может сделать. Поэтому у нас есть стереотипы, что в России все страшно и ужасно, не ходите инвесторы в Россию гулять, а в реальности, если вы будете сравнивать Россию с другими территориями – с Африкой, Южной Америкой, Азией, - это сравнение, к удивлению многих наших экспертов, будет далеко не в пользу наших конкурентов.

О.БЫЧКОВА: Ну конечно, если с Африкой связывать.

К.СИМОНОВ: А запасы где?

О.БЫЧКОВА: А можно коротко про Аргентину? Комментаторы писали, что это начало 21 века – война за ресурсы, и все теперь будет очень жестко и по-другому. Это действительно первый эпизод в подобной истории нового времени, или все остальные компании, месторождения, ресурсы и углеводороды будут на своих местах и дальше?

К.СИМОНОВ: Нет, конечно, не будут, к сожалению, более или менее безопасны дальше. Но я не согласился бы, что это какая-то новая история. На самом деле жестко было всегда с точки зрения доступа к ресурсам. Первая и Вторая мировые войны имели очень четкую, в том числе и ресурсную подоплеку. Поэтому, к сожалению, увы, безусловно, отсутствие таких крупных геополитических игроков как европейские, безусловно, будет провоцировать серьезные военные конфликты. Могу привести достаточно большой список примеров конфликтов уже сегодня, которые идут и касаются именно доступа к углеводородам.

В.ГЕРАСИМОВ: Возвращаясь к проекту «Роснефти» - помимо рисков технологических там есть еще риски экологические, о которых начинаем думать после аварии в Мексиканском заливе – насколько они там серьезны, с учетом того, что там хрупкая природа. Возможно, что экологи помешают реализации этого проекта в той или иной части?

К.СИМОНОВ: Вы упомянули то, что там неглубокий шельф, потому что всем известная авария на платформе в Мексиканском заливе – там глубина была полтора километра, - это уже важный пример того, где приходится добывать нефть. Бразилия ведет добычу на глубинах 7-8 километров. То есть, просто нефть даваться не будет, и мы должны понимать, что риск такого рода аварий существует, и даже на неглубоких месторождениях. Платформа «Тоталь», которая недавно горела рядом с Шотландией – там глубина несколько сот метров. И мы все равно понимаем, что риски такого рода существуют. И экологи достаточно активно выступают против - был объявлен Год Арктики, а переводя на русский - Год защиты Арктики. И фигурирует такая точка, зерня активно: давайте мы ничего не будем делать, потому что там колоссальные экологические риски.

Но при добыче сланцевого газа тоже колоссальные экологические риски, но США закрыли на это глаза, дав зеленый свет так называемой «сланцевой революции», то есть, если мы – будем откровенны, - если мы хотим обеспечить стремительно растущее человечество энергоресурсами, к сожалению, мы должны идти на определенные риски. Конечно, это не означает, что мы должны наплевать на экологические стандарты. Я просто не понимаю, почему добыча углеводородов в таких зонах, как Арктика, должны быть обязательно связаны с глобальными катастрофами. Но если вы хотите сидеть без света – давайте нигде не будем добывать и жить в прекрасном экологическом мире. Это вопрос известный - доступ к комфорту, электроэнергии, человечество растет слишком быстро, а легко доступные ресурсы заканчиваются также слишком быстро. Поэтому, на мой взгляд, у нас других альтернатив просто нет сегодня.

В.ГЕРАСИМОВ: Вы упомянули участие Роснефти в проектах США. А насколько и почему это может быть интересно, учитывая, что там и добывать дорого, и нефть тяжелая, и доля наша там 33% будет.

К.СИМОНОВ: Доля «Роснефти» там такая же, как доля «ExxonMobil» в российском СП, здесь паритет сохраняется. Знаете, я могу объяснить логику «Роснефти» и других наших компаний, хотя сразу скажу, что я как раз не являюсь сторонником этой игры в глобальность, и для меня сделка по Арктике гораздо симпатичнее, чем сделка с североамериканскими активами.

Ну, какая может быть логика? Наши компании тоже хотят стать глобальными энергетическими гигантами, это официально провозглашается как значимая часть стратегии,. То есть, вот «ExxonMobil» – глобальная компания, «Шелл» - глобальная, - а мы чем хуже? Но на самом деле надо прекрасно понимать, что и «ExxonMobil» и «Шелл» стали глобальными не от хорошей жизни. Потому что в месте проживания основных акционеров значительных запасов нет, поэтому они вынуждены были распространять свою экспансию по миру. Но мы-то, слава богу, запасами не обделены – зачем нам копировать стратегию западных менеджеров, которые имеют совершенно четкую историческую подоплеку? Но нет, нам нравится, что здесь наш флаг, там наш флаг, мы видим и считаем, что это увеличивает наше политическое присутствие.

По Венесуэле, скажем, у меня огромное количество вопросов - зачем мы лезем в долину Ориноко, где только за вход в проект мы заплатили Чавесу 700 млн. долларов? – только за право добывать там нефть. У нас что, запасов нет на своей территории? Когда мы говорим про технологии, - почему нельзя в России технологии добычи тяжелой нефти совершенствовать? Мы же пошли другим путем по Арктике, создаем Арктический центр в Мурманске - это правильно. То есть, надо сюда завлекать инвестиции и технологии. А мы иногда стараемся деньги инвестировать в проекты за рубежом. Но надо прекрасно понимать, что это деньги, которые изымаются из нашей промышленности.

Поэтому логику компаний наших я объяснил, но я с ней не всегда согласен.

В.ГЕРАСИМОВ: Но это распределение рисков тоже – вдруг на Арктическом шельфе не окажется столько нефти и газа, сколько планируется и предполагается? Такая ситуация тоже возможна?

К.СИМОНОВ: Давайте предложим такую схему распределения рисков: у нас есть Арктика, у нас есть Восточная Сибирь. В Западной Сибири есть огромные по сложности проекты, есть у нас битумная нефть, по нетрадиционному газу тоже огромные возможности, тот же сланцевый газ, - у нас все есть, и традиционные углеводороды, и нетрадиционные. Поэтому, если вы хотите диверсифицировать риски, распределите их по стране – это возможно.

О.БЫЧКОВА: И работайте над технологиями.

К.СИМОНОВ: Конечно. Я против нашей позиции, что мы по всему миру бегаем и тем самым распределяем риски. Тем самым мы разносим инвестиции по другим странам, а не риски распределяем.

О.БЫЧКОВА: Спасибо вам большое. Делаем перерыв на краткие новости и продолжим программу – будем выбирать персону недели.

Источник: Эхо Москвы, 21.04.2012