Россия и Иран скрепляют энергетический союз

(фрамент статьи)

Иранский фактор приобретает важность

В этом общем контексте можно ожидать, что Москва предпримет в следующие месяцы активные шаги по координации с Ираном политики нефте- и газодобычи и экспорта энергоресурсов. Смысл такой политики с участием Ирана совершенно очевиден. Во-первых, Москва отлично понимает, что Запад считает огромные неосвоенные углеводородные запасы Ирана альтернативой российским поставкам. Россия будет стремиться играть на опережение европейских и со временем американских инициатив по сближению с Ираном.

Во-вторых, углеводородный сектор в Иране находится под твердым государственным контролем, и взгляды Москвы и Тегерана в этом вопросе совпадают. В-третьих, обе страны будут координировать свою энергетическую политику в более широких геополитических целях и в общем русле своего стратегического сотрудничества. Более того, рыночные законы обуславливают неизбежность российско-иранского сотрудничества. Москва просто хотела бы избежать конкуренции с Ираном. И наоборот. Вместе Россия и Иран контролируют примерно 20% мировых запасов нефти и почти половину мировых запасов газа. Поэтому имеет смысл идти навстречу друг другу.

Иран является важным энергетическим партнером для России по многим причинам. Российские нефтяные компании, обладающие большими финансовыми средствами, стремятся инвестировать их за границей. Иранский нефте- и газодобывающий сектор, иранские энергетические предприятия и проекты строительства трубопроводов являются привлекательными для российских инвесторов. Опять же, географическое положение Ирана является идеальным для растущего российского энергетического экспорта, особенно для амбициозно развивающейся индустрии сжиженного природного газа (СПГ). Кроме того, Иран является влиятельным членом Организации стран экспортеров нефти (ОПЕК, Organization of Petroleum Exporting Countries), решения которой влияют на стабильность цен и российские экспортные объемы.

Но наиболее важным для России является недопущение того, чтобы иранская энергетическая политика вступила в конфликт с российскими интересами. Как только начнется сближение США с Ираном, у Тегерана появится больший выбор при доступе к иностранному капиталу и передовым технологиям разведки и нефте- и газодобычи. Иран обязательно будет прощупывать такие газовые рынки как Турция, Балканы, Центральная и Восточная Европа. Также Иран хочет развивать индустрию производства сжиженного природного газа. Вдобавок Иран может, в конце концов, начать конкурировать с Россией в качестве важного нефтяного и газового маршрута, соединяющего прикаспийские и центральноазиатские страны-поставщики энергоресурсов.

Сотрудничество с Ираном также не менее важно для России в вопросе определения статуса Каспийского моря. Правда, обе страны имеют противоположные взгляды на то, как следует делить Каспий. Россия предпочитает решение на основе срединной разделительной линии, в то время как Иран настаивает на разделе моря на равные доли (по 20%) для каждого прикаспийского государства независимо от длины береговых линий. Тем не менее, между Россией и Ираном существует полное согласие в вопросе противодействия проектам транскаспийских трубопроводов, продвигаемых США.

Главным приоритетом России в энергетическом сотрудничестве с Ираном станет участие российских компаний в геологоразведке и добыче. 'Газпром' принимал участие на ранних этапах проекта по разработки крупных газовых месторождений 'Южный Парс', совокупная валовая добыча которых оценивается ошеломляющими 13 триллионами кубометрами. Москва будет добиваться более серьезного участия в этом проекте. 'Газпром' проявляет интерес к проекту трубопровода Иран-Пакистан-Индия не только как подрядчик, но и как инвестор.

Однако крупномасштабным проектом является проект обустройства следующих очередей месторождения 'Южный Парс', которые Тегеран зарезервировал, чтобы добытый на них газ использовать в качестве исходного сырья для производства и экспорта СПГ на европейские и азиатские рынки. Москва, несомненно, будет стремиться играть большую роль в нарождающейся иранской индустрии СПГ с тем, чтобы не допустить ее конкуренции с российской СПГ-индустрией.

Моттаки, после переговоров на прошлой неделе в Москве с Лавровым, подчеркнул, что расширение отношений между Ираном и Россией связано со стратегическим решением, принятым в Тегеране. В частности, Моттаки предложил создать совместное газовое предприятие с Россией. Москва, вероятно, благосклонно отнесется к иранскому предложению, так как оно будет способствовать предотвращению конкуренции между двумя странами в таких сферах деятельности, связанных с газовым экспортом, как добыча, транспортировка, сбыт и ценообразование.

К тому же Москва должна быть довольна сегодняшней ориентацией иранского энергетического экспорта на азиатский рынок. С одной стороны, это ослабит конкуренцию за доступ к центральноазиатским энергоресурсам со стороны Китая, а с другой - снизит вероятность направления иранских энергопотоков в Европу, что в противном случае может уменьшить долю России на рынке.

Россия будет также активно продвигать иранский трубопровод в Китай через Пакистан и Индию. Однако этот проект заблокирован из-за давления США на Индию. Константин Симонов, глава российского Фонда национальной энергетической безопасности, заявил недавно, что, возражая против газопровода Иран-Пакистан-Индия, США, главным образом, пытаются перекрыть Китаю легкий доступ к иранским энергоресурсам.

Несомненно, Москва еще несколько месяцев назад предвидела, что с неизбежным провалом американской политики сдерживания Ирана и последующим появлением Ирана как страны-экспортера газа, на евразийской энергетической карте сложится совершенно новая ситуация. Москва наверняка также критически оценила возобновление идеологической борьбы между 'черным шиизмом' и 'красным шиизмом', ведущейся со времен иранской революции. Запад всегда был заинтересованной стороной в исходе этой борьбы.

Два бывших прозападных иранских президента - Хашеми Рафсанджани (Hashemi Rafsanjani) и Мохаммед Хатами (Mohammed Khatami) - объединились в маловероятный альянс консерваторов с либералами. Смена режима в Тегеране может привести к тому, что две энергетические суперзвезды - Россия и Иран - окажутся стравленными друг с другом Западом или их интересы войдут в противоречие.

Таким образом, исторический визит Путина в Тегеран 16 октября, первый визит российского лидера со времен царя или большевиков в двусторонних отношениях, объективно выглядит как знаковое событие для энергетической геополитики в ближайшем будущем. С кем бы Путин не вел переговоры об энергетической безопасности, везде заметен его уникальный личный почерк напряженного ожидания шахматиста в сочетании с быстрой реакцией 'черного пояса' дзюдо. Однако персидская шахматная доска - непростая территория. Поэтому ходы Путина на ней станут весьма увлекательным зрелищем для наблюдателей. Возможно, им суждено стать еще одним блестящим вкладом Путина в исторической трансформации постсоветской России в великую державу 21-го века.

Автор: М.К. Бхадракумар

Источник: "Asia Times" (Гонконг), ИноСМИ.ru, 18.01.2008