Боязнь зависимости от импорта ведет к тому, что снижается популярность газа как топлива

Мы подготовили доклад, в котором проанализировали факторы, влияющие на развитие мирового рынка газа. Бросается в глаза тот факт, что зачастую на рост потребления газа влияют вещи не объективные, однако преодолевать их не менее трудно и важно. К примеру, боязнь зависимости от импорта (в том числе и мнимая) ведет к тому, что снижается популярность газа как топлива, несмотря на оптимальное сочетание цены, доступности (наличия запасов) и экологической чистоты.

Особенно сильно эта фобия выражена в ЕС. До такой степени, что в условиях финансового кризиса страны готовы увеличивать потребление более дешевого, но грязного угля и тратить миллиарды евро на субсидирование возобновляемых видов энергии вместо газа.

При этом на сегодняшний день только Европа имеет возможность получать газ сразу из трех крупных источников – трубопроводный газ с постсоветского пространства и из Северной Африки, а также за счет усиленного строительства терминалов по приему СПГ – сжиженный газ из Африки и с Ближнего Востока.

Но все это не имеет значения для европейских политиков, учитывая, что собственная добыча газа падает. Даже если удастся еще больше диверсифицировать импорт за счет газа из Каспийского региона, вряд ли это изменит ситуацию принципиально, поскольку зависимость от импорта будет продолжать расти, а степень диверсификации источников поставок у Европы и сейчас достаточно велика.

С другой стороны, развитию фобии также способствуют и объективные факторы – а именно большое количество военных конфликтов и просто политическая напряженность в регионах-экспортерах газа. Арабская весна и активная роль Катара (главного поставщика СПГ) в процессах обострения ситуации на Ближнем Востоке и в Северной Африке уже имели небольшие негативные последствия для снабжения Европы. Почти на год в Италию были прекращены поставки из Ливии. Если бы волнения перекинулись на Алжир (а такую вероятность нельзя исключить в будущем, учитывая сложный этнический и конфессиональный состав страны), ситуация с газоснабжением Италии, Испании, Португалии и отчасти юга Франции могла бы выйти из-под контроля. Проблемы политического характера изолировали газовый потенциал Ирана, лишив Европу возможности закупать газ в этой стране, не говоря уже о том, что возможный сценарий силового решения иранской проблемы будет иметь тяжелейшие последствия для нефтяного и газового рынков, вплоть до ударов по катарским объектам СПГ.

Кроме того, газовые проекты – особенно связанные с трансграничной торговлей посредством трубопроводного транспорта – имеют огромное политическое измерение, даже более ярко выраженное, чем в современной нефтяной отрасли. Это связано с тем, что участники таких проектов связывают себя достаточно жесткими обязательствами на 20-30 и более лет, вступая в долгосрочный энергетический альянс. При этом альянс делает поставщика и покупателя взаимозависимыми гораздо сильнее, чем в сфере поставок СПГ, где с учетом развития регазификационной инфраструктуры имеется возможность перенаправить значительные объемы сырья на альтернативные рынки. Данный фактор является одним из сдерживающих подписание российско-китайского газового контракта. И хотя принято считать, что ключевые разногласия кроются в цене, опасения попасть в зависимость от монопокупателя играют не менее важную роль с точки зрения стратегии.

В этой связи геополитические вопросы зачастую превалируют над понятиями экономической целесообразности и коммерческой выгоды. Еще один аспект – роль транзитных стран и связанные с этим риски надежности поставок.

«Газпром» готов строить «Южный поток» в обход Украины, пытаясь укрепить свои позиции в юго-восточной Европе в противовес проектам вывода газа с Ближнего Востока и Каспия и одновременно застраховать себя от транзитных кризисов (2006 и 2009 годов).

Вопросы транзита тормозят проекты вывода туркменского газа в Европу и Индию, поскольку имеют на своем пути неурегулированные территориальные проблемы на Каспии и риски послевоенного Афганистана с наложенными на них давними политическими противоречиями Дели и Исламабада. Наконец, 50-летнее противостояние на Корейском полуострове блокирует развитие проектов по экспорту трубопроводного газа из России в Южную Корею, что могло бы дать толчок корейскому спросу, ныне зависимому от конъюнктуры СПГ.

Автор: Константин Симонов, генеральный директор ФНЭБ