Энергетический протекционизм

Ведущие страны все более внимательно подходят к продаже своих нефтегазовых активов, подозрительно относясь к конкурентам на энергетическом рынке

Борьба за контроль над углеводородами все больше становится стрежневым элементом мировой политики. Поэтому резко растет ценность как запасов нефти и газа, так и возможностей по их сбыту. В этой связи возникает вопрос о том, каким образом страны должны защищать свои национальные рынки. Казалось бы, современный мир отличается открытостью границ, и никаких препятствий для развития бизнеса нет. Об этом вроде говорит и статистика, которая показывает резкий рост слияний и поглощений. Причина таких процессов понятна - происходит интернационализация бизнеса, а слияния позволят компаниям экономить на издержках и наращивать капитализацию. Но в сегменте углеводородов все не так просто, как может показаться. На самом деле многие страны гораздо более осторожно пускают на свои энергетические рынки компани других государств. В нефти и газе время легких слияний прошло, на место либеральным декларациям свободного рынка приходят жесткие протекционистские меры, при помощи которых государства стремятся сохранить контроль за собственным рынком и за национальными компаниями.

Ключ к успеху в нефтегазовом бизнесе строится на двух китах. Первый – контроль над запасами. Второй - контроль над переработкой и рынками сбыта. Естественно, задача любой успешной энергетической компании контролировать всю цепочку – добычу углеводородов, их переработку, транспортировку и продажу конечному потребителю. А в идеале - еще и производство электроэнергии с ее дистрибуцией. Число же свободных активов в мире очень и очень ограничено, что резко повышает их цену - причем как в сегменте добычи, так называемом Upstream, так и в сегменте переработки и сбыта, так называемом Downstream. Так что вопрос уже становится не просто в деньгах. Если на продажу выставляются какие-либо интересные активы, то на первое место выходит вопрос не цены, а национальной стратегии. Главное - чтобы эти активы попали в нужные руки, способствуя укрупнению национального бизнеса и недопущению на свой рынок опасных конкурентов. Именно по этим правилам и живет современный нефтегазовый мир.

Можно выделить две основных тенденции на мировом рынке углеводородов, напрямую связанных с его структурой. Дело в том, что основные ресурсы углеводородов находятся под контролем национальных государственных корпораций. А вот переработка и основные рынки сбыта - под контролем транснациональных корпораций с западными акционерами. Отсюда и вполне понятная стратегия поведения на рынке. Крупные транснациональные корпорации всеми способами стремятся нарастить свою ресурсную базу. А госкомпании, наоборот, располагающие основными ресурсами, стремятся развивать переработку и пытаются получить долю в капитале транспортных и сбытовых структур.

Таким образом, западные корпорации все средства вкладывают в получение новых резервов и месторождений, не особенно заботясь о переработке. Не случайно мы видим с их стороны отказ от новых проектов строительства НПЗ или даже продажу части таких предприятий. Государственные компании, наоборот, любыми способами пытаются развивать переработку, выступая основными инвесторами в сегменте Downstream, поскольку и так обладают значительными запасами углеводородного сырья.

Исключением, подтверждающим правило, являются госкомпании Китая и Индии – они копируют стратегию как западных мейджеров, так и госкомпаний из стран с большими запасами – с одной стороны, они ищут по всему миру свободные ресурсы для развития собственной добычи, с другой, стремятся развивать переработку, но прежде всего на своем национальном рынке.

Государственные компании, расширяя географию своего присутствия, превращаются во все более сильных конкурентов транснациональных концернов практически во всех уголках мира. Их растущая активность представляет серьезную угрозу для транснациональных корпораций, которые, продолжая уступать свои позиции госкомпаниям, могут полностью лишиться своего веса и влияния на мировой арене. Единственным способом отстоять «транснациональные» завоевания остается масштабное укрупнение бизнеса через слияния и поглощения. Именно укрупнение бизнеса продолжает оставаться главной и весьма устойчивой тенденцией мирового рынка нефти и газа в течение уже нескольких десятилетий

Однако это только кажется, что слияния и поглощения происходят на открытом рынке и по общим правилам. Наоборот, активов для слияний и поглощений становится все меньше, и поэтому каждая сделка рассматривается под микроскопом национальных интересов. Поэтому в последние годы основные слияния происходят исключительно в рамках одних стран или же общих геополитических пространств (скажем, англосаксонского или западноевропейского).

Широкомасштабный процесс консолидации компаний на мировом рынке начался в 1996 году с создания альянса британской BP и американской Mobil по переработке и маркетингу в Европе. В 1998 году BP купила американскую нефтяную компанию Amoco. В 1999 году французская Total поглотила бельгийскую Petrofina, а также произошло слияние американских Exxon и Mobil, что привело к появлению самой дорогой на сегодняшний день компании - ExxonMobil. В 2000 году BP поглотила американскую Atlantic Richfield Company, а французская Total получила контроль над своим французским конкурентом Elf Aquitane. В 2001 году Chevron купил другую америкснкую компанию Texaco. В 2002 году процесс слияния завершили американские Phillips Petroleum Co. и Conoco Inc.

Аналогинчые прцессы происходят в странах, где нет крупных добывающих компаний, но есть крупный рынок сбыта электроэнергииё К примеру, в 2000 году была создана энергетическая группа E.ON причем создана она была в результате покупки за одним приватизированным немецким холдингом, VEBA, другого – VIAG. Затем основным объектом поглощения E.ON стал в 2003 году немецкий Ruhrgas, контролирующий часть европейского рынка поставок газа. Причем E.ON был вынужден расстаться со своим нефтяным подразделением – VEBA Oil - в пользу транснациональных компаний, разменяв тем самым ряд зарубежных активов на сильные позици на местном газовом рынке.

Мы видим, что слияния происходят в основном либо в рамках одного государства, либо между компаниями дружественных стран. Хотя в последнее время даже объединения и поглощения компаний в Европе вызывают массу скандалов и обсуждений. Потому что дружба дружбой, а электричество врозь. Самым ярким примером стала попытка итальянского концерна Enel купить франко-бельгийскую компанию Suez - одну из крупнейших европейских частных энергетических компаний в области предоставления коммунальных услуг в сфере электро-, газо- и водоснабжения. Тут же о слиянии с Suez заявила государственная Gaz de France. Даже не скрывалось, что эта сделка - защита против поглощения итальянцами. Однако проблема в том, что в объединенной кампании доля французского правительства сократилась бы с 80% в Gaz de France до примерно 35%. А это запрещено французским законодательством. В итоге возникла идея изменить законы – и все только ради того, чтобы итальяснкий концерн не получил данный актив. Вопрос об этой сделке должне решиться уже в сентябре. Любопытно, что Enel, стремясь сорвать слияние, пытается разыграть тему ужасного Газпрома, который готов будет купить часть активов. Дело в том, что слияние Suez с Gaz de France будет одорено европейскими органами только в том случае, если новая компания продаст часть своих активов. И их якобы готов купить именно российский монополист. 

А в самой Италии – зеркальная ситуация. Эта страна рассматривает возможность продажи части государственного имущества, включая доли в национальных энергокомпаниях, в счет погашения внутреннего долга страны. Это может доля в нефтегазовой компании Eni SpA (30%) и 22% акций Enel. Однако прямо говорится, что эти активы не стоит продать французским компаниям как опасным конкурентам.

Если же речь идет о продаже энергетических активов своим прямым геополитическим конкурентам, тот тут уже вся фритрейдерская лирика сразу отходит на второй план и забывается. Ярчайший пример - продажа америкаснкой корпорации Unocal. На нее претендовали и Shell, и итальянский концерн Eni. Но лучшую цену готова была предложить китайская CNOOC. Те эксперты, которые сбрасывают со счетов политический фактор, именно китайцев называли в качестве потенциальных покупателей Unocal. В итоге они были посрамлены. Unocal был продан америкаснкой же корпорации Chevron.

Госкомпании вполне логично отвечают на такую политику жесткими условиями присутствия западных корпораций на своем рынке, стремясь закрыть его от иностранной экспнасии. При этом если страны нуждаются в инвестициях в нефтегазрвый комплекс, то они вначале привлекают иностранцев, но затем резко ужесточают условия их работы на своем рынке. Впервые это произошло в странах Персидского залива, когда они аннулировали концессии и национализировали нефтяные активы, расположенные на их территориях. Это привело к первым нефтным кризисам в 70-е годы прошлого века. Но эта политика продолжается и сейчас. Так, весной 2006 года власти Венесуэлы неожиданно решили изменить правила игры на своем нефтяном рынке, и 17 иностранных нефтяных компаний, в том числе Chevron, Shell и BP, вынуждены были подписать миграционные соглашения по 32 нефтяным месторождениям. Они предусматривают создание совместных предприятий под контролем государственной нефтяной компании Petroleos de Venezuela (PDVSA), которой будет принадлежать от 60 до 80% в этих СП. Total и Eni отказались выполнить требование правительства, после чего Венесуэла взяла нефтяные промыслы этих компаний под свой контроль. Похожие процессы наблюдаются и в соседней Боливии. Африка и Центральная Азия пока не могут самостоятельно осваивать свои месторождения, и поэтому привлекают на свою территорию транснациональные корпорации. Но когда они поймут, что делиться своими недрами надо острожнее, изгание из нефтегазового рая может произойти и там. Что неизбежно спровоцирует жесточайший политический конфликт.

Таким образом, можно прогнозировать, что все крупные сделки в энергетическом мире будут в ближайшее время осуществляться уже не по принциу покупки за деньги, а по принципу обмена аткиваими. Никто не хочет расставаться со своими ресурсами или долями на рынке сбыта просто так. Во-первых, все хотят сохранить доминирвоание на национальном рынке своих корпораций. Во-вторых, если происходит продажа части местных активов, то это автоматически должно означаь усиление позиций национальнй компаний на внешних рынках.

России нужно использовать тактику, которую применяют все ее основыне конкуренты на глобальном энергорынке. Основыне активы должны контролироваться национальными корпорациями, которые в обмен на минориатрные доли в этих активах должны получать доли в сбытовых и транспортных компаниях за рубежом. Причем можно быть уверенным в том, что в значимых иностанных команиях и мы не получим контрольного пакета. Таковы правила игры, по которым живет современный энергетчиеский рынок

Константин Симонов
Гендиректор Фонда национальной энергетической безопасности

Опубликовано в журнале «Экономика ТЭК сегодня» #2 2006