Закулисная схватка за дорогую нефть

Президент Венесуэлы Николас Мадуро объявил о начале «постоянной битвы» за повышение нефтяных цен. По его мнению, имеет смысл созвать саммит стран-экспортеров нефти, как входящих в ОПЕК, так и независимых, чтобы выработать механизмы контроля добычи нефти.

«Государства должны определить курс, когда рынок сходит с ума», — цитирует Мадуро «Российская газета».

На торжественной встрече, посвящённой 55-летию ОПЕК, президент Венесуэлы заявил, что от цен на уровне 40 долларов за баррель страдают все нефтедобывающие страны, они разрушают и сланцевую добычу в США.

Чтобы поддержать цены, Венесуэла уже предложила ОПЕК выйти на рынок с новым сортом нефти, смешав легкую нефть Африки и тяжелую венесуэльскую нефть.

Насколько реалистично предложение Мадуро хотя бы частично отрегулировать мировой нефтяной рынок?

— На мой взгляд, заявление Мадуро — крик отчаяния, — говорит ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности Игорь Юшков. — Венесуэла — одна из стран, наиболее сильно пострадавших от падения цен на нефть. Притом, что в стране ещё со времён Уго Чавеса сложилась государственная система, при которой тратится очень много средств на социальные расходы. Прибавьте к этому довольно большую стоимость добычи. Вязкая высокосернистая нефть, которую добывают в Венесуэле, стоит дешевле других сортов.

В итоге в стране назревают протесты, которые могут перерасти в революцию.

Поэтому мы видим, что Мадуро пытается делать всё, что можно, чтобы поднять мировые цены на углеводороды. Он совершил турне по всем нефтедобывающим странам. Летал несколько раз в Саудовскую Аравию. Старается «поймать» Владимира Путина везде, где может. И даже сделал от лица президента России странное заявление о том, что Россия и Венесуэла будут согласовывать свои действия по повышению цен на нефть. Это заявление пришлось опровергать пресс-службе президента России.

Видимо, в Саудовской Аравии Мадуро заявили, что единственный способ поднять мировые цены на нефть — сократить её производство. И что сделают они это лишь при условии, что и другие страны сделают то же самое. Из этого Мадуро и сделал вывод, что надо попытаться договориться со всеми и на счёт «три» все дружно сократят добычу.

«СП»: — Разве эта идея совсем лишена логики? Ведь все экспортёры заинтересованы продавать дорогую нефть.

—  Всё не так просто. Например, Россия чисто технически не может значительно сократить добычу нефти. У нас климатические условия такие, что если мы зимой прекратим добычу, скважина просто замёрзнет и придётся бурить новую. А вот Саудовская Аравия свободно может увеличивать или уменьшать нефтедобычу.

Кроме того, сочетание экономических и политических факторов привело к тому, что сейчас все страны, обладающие значительными запасами углеводородов, участвуют в «гонке экспортёров».

Никто не хочет снижать добычу нефти, и все продают её даже себе в убыток. Потому что понятно: тот, кто останется, тот сохранит за собой рынок сбыта. Как раз Саудовская Аравия первая взяла такой курс, ещё в начале 2015 года объявив, что её цель — убрать с мирового рынка «неэффективные» проекты: «сланец» и нефтедобычу на шельфе.

И раньше члены ОПЕК не могли между собой договориться и превышали совместно установленные квоты. А теперь какие-либо соглашения и вовсе трудно будет соблюдать.

Все понимают, что Венесуэла как раз — слабое звено на нефтяном рынке. Я думаю, что к предложению Мадуро не прислушаются, и дело закончится серьёзным кризисом венесуэльской «нефтянки».

Конъюнктура проглядывает довольно определённая: от снижения цен пока выигрывает Саудовская Аравия, где нефть добывать дешевле всего.

«СП»: — Венесуэла считается нашим союзником в политике. Можем ли мы всё же чем-то помочь для того, чтобы дело в этой стране не дошло до «латиноамериканского майдана»?

— Я бы не стал называть Венесуэлу нашим союзником. «Дружба» с Россией не помешала в 2010 году Уго Чавесу заявить о том, что он будет поставлять нефть в Белоруссию. Это заявление было сделано как раз в период непростых отношений между Москвой и Минском. В значительной мере эта страна — наш экономический конкурент. Прежние относительно дружественные отношения России и Венесуэлы строились во многом на личных отношениях двух харизматичных лидеров — Владимира Путина и Уго Чавеса. С Мадуро у Путина таких отношений нет.

Но даже если Россия по каким-то причинам захотела бы поддержать Венесуэлу, сделать этого мы не смогли бы. Две страны, сократив добычу нефти, ничего не добились бы. Просто конкуренты понемногу начали бы занимать наше место на рынке.

Я думаю, что самое большее, чего Мадуро мог бы добиться, это уговорить крупных экспортёров углеводородов сделать совместное заявление о стремлении сокращать добычу и повышать цены. На короткое время одно только это заявление испугало бы трейдеров на бирже и они начали бы торговать на повышение. Но даже такого заявления ждать вряд ли стоит. Слишком плохо умеют сейчас договариваться нефтедобывающие страны. Особенно в преддверии возвращения на рынок Ирана.

— Осуществить предложение Мадуро интересно нескольким нефтедобывающим странам, — считает руководитель аналитического управления Фонда национальной энергетической безопасности Александр Пасечник. — Например, Эквадору. России тоже. Поскольку в нашем бюджете даже при нынешних ценах на нефть появляется всё больше «дыр». Ситуация значительно усугубится, если цены упадут до 20−30 долларов, как предсказывают некоторые аналитики.

Однако как реально договориться о снижении добычи в условиях отсутствия дисциплины даже среди стран-участниц ОПЕК — загадка. Например, Саудовская Аравия, наоборот, открыто заявляет о том, что будет наращивать нефтедобычу.

«СП»: — А насколько долго США могут поддерживать добычу сланцевой нефти себе в убыток?

— Пока мы видим, что американские нефтяные компании понемногу адаптируются к ситуации низких цен. Число скважин уменьшается, но не уменьшается количество добываемой нефти. Кроме того, для США в целом, как крупнейшего потребителя импортной нефти, низкие цены на углеводороды скорее выгодны. Их нефтегазовая отрасль страдает, но экономика в целом — выигрывает. Да, сейчас в США наблюдается заморозка инвестиций в сланцевую нефтедобычу. Однако реально это скажется на сокращении объёмов добычи не раньше чем через 2−3 года.

Автор: Алексей Верхоянцев

Источник: Свободная пресса, 16.09.2015