Взрослые игры

Российские нефтегазовые компании идут на рынки Латинской Америки. Эта экспансия вызвана не только политическими предпочтениями. Проекты с сомнительной эффективностью и высокими рисками — элемент стратегии транснационализации наших компаний.

Российские нефтяные и газовые компании все активнее обустраиваются в Латинской Америке. К прежним проектам на прошлой неделе добавились сразу два новых. 18 сентября «Газпром» подписал меморандум об участии в добыче газа на юге Боливии, а всего через четыре дня в ходе визита президента России Дмитрия Медведева в Венесуэлу аналогичное соглашение государственная монополия заключила и в этой стране.

Президент Венесуэлы Уго Чавес и его боливийский коллега Эво Моралес сразу после прихода к власти затеяли ренационализацию нефтегазового сектора. В результате они столкнулись со спадом добычи и сворачиванием инвестиций. Развивать в одиночку ключевой, но сильно зависящий от иностранных компаний, их технологий и денег сегмент собственной экономики эти страны оказались не в состоянии, несмотря на высокую стоимость углеводородов. Отношения с США, которые ранее были их основным партнером, у обоих президентов безнадежно испорчены. Американцы поддержали предпринятые в 2002 году в Венесуэле и буквально пару недель назад в Боливии попытки свержения левых режимов, а Чавес и Моралес недавно выслали из своих стран американских послов. А вот в Россию Чавес приезжает едва ли не каждый месяц, называя ее лучшим другом и вернейшим союзником в борьбе с «американской империей».

Если вспомнить, что наши энергетические компании не очень-то преуспели в работе на удаленных рынках, их нынешняя экспансия в Латинскую Америку может показаться явлением чисто политическим. Стала ли она приложением к трансатлантическим полетам российских стратегических бомбардировщиков или же имеет сколько-нибудь разумные экономические обоснования?

Наследники Че Гевары

Активная экспансия стран-новичков в углеводородный сектор Латинской Америки идет уже давно, причем Россией она не ограничивается. «Лицензию на разведку приобрел в Перу в 2005 году “Сибойл” (входил в “Сибнефть”. — “Эксперт”), правда, к работам компания приступила лишь в этом году, — отмечает директор Центра экономических исследований Института Латинской Америки РАН Вадим Теперман. — В ноябре прошлого года контракт на освоение нефтеносных участков в этой стране выиграла “Роснефть”. В небольших масштабах уже начал добычу нефти на своем проекте в Колумбии “ЛУКойл”. К освоению всех сегментов нефтегазового рынка (вплоть до строительства трубопроводов) континента активно подключились китайцы, которые уже имеют несколько проектов в Венесуэле, Бразилии и других странах региона, вне зависимости от их политической окраски».

Правда, условия работы в богатых углеводородами Венесуэле и Боливии сейчас очень суровые. «В Венесуэле обязательная доля участия национальной компании PDVSA во всех нефтегазовых проектах сначала была доведена до контрольного пакета, а в прошлом году повышена до 60 процентов, — отмечает г-н Теперман. — Эффективный уровень налогообложения компаний составляет 50–60 процентов от стоимости конечной продукции (это приблизительно соответствует российским показателям. — “Эксперт”). В Боливии национальная компания YPDF раньше работала лишь как организатор контрактов, а теперь становится владельцем контрольного пакета всех проектов. Более того, правительство Эво Моралеса довело эффективное налогообложение сократившейся выручки нефтегазовых ТНК до 82 процентов!» И, что важно, никаких персональных преференций российские компании не получают. В общем, «политическая подоплека в действиях двух латиноамериканских президентов, способствовавших приходу россиян, конечно, есть, но она не так уж велика, — считает Теперман. — Главная их задача — затащить в страну новых инвесторов, которые могут поправить тяжелую ситуацию в ТЭКе».

Несколько международных компаний (ExxonMobil, ConocoPhillips) покинули Венесуэлу и Бразилию, остальные скрепя сердце согласились с новыми драконовскими условиями. Их позицию, как и действия китайцев, можно понять: в условиях высоких цен на нефть, физического дефицита выставляемых на торги запасов углеводородов и нестабильности в экспортирующих странах приходится цепляться за любое месторождение. Но зачем латиноамериканские проекты нужны богатым запасами россиянам, в особенности испытывающему недостаток средств для освоения собственных гигантских ресурсов «Газпрому»?

Приступ булимии

В случае реализации боливийского проекта в консорциуме с французской Total (она уже провела разведку на месторождении) «Газпром» получит 15% акций нового предприятия, объем добычи природного газа на котором составит от 4,7 до 9 млрд кубометров. В Венесуэле монополия получит аналогичную долю в третьей очереди масштабного проекта по добыче газа и производству СПГ, где меньшие по размеру доли уже имеют итальянская Eni (10%), малазийская Petronas (10%) и португальская Energias (5%). Российская госкомпания будет участвовать в геологоразведке и организации добычи на шельфовых блоках «Бланкила» и «Тортуга», а также в создании СПГ-завода общей мощностью 4,7 млн тонн (5,2 млрд кубометров) в год и последующей продаже его продукции. Оба проекта, мягко говоря, выглядят для «Газпрома» сомнительным способом вложения средств.

Популярность двух крайне левых режимов падает. В Боливии фактически продолжается гражданская война: богатые деньгами и тем самым газом западные провинции стремятся отделиться от бедного востока, поддерживающего Моралеса, и уже успели взорвать один из экспортных трубопроводов. «Вероятность смены предрасположенных к России левых режимов в двух странах в ближайшей или среднесрочной перспективе велика», — сказали нам сотрудники Института Латинской Америки (ИЛА) РАН. Но политические риски, на которые у нас принято делать акцент, не выглядят самой большой проблемой. «Если к власти в Боливии и Венесуэле придут традиционно ориентирующиеся на США правые силы, нашим компаниям придется работать в куда более жесткой конкуренции с иностранными ТНК, — отмечает сотрудник ИЛА Виктор Семенов. — Но вряд ли кто-то будет поднимать вопрос об изгнании российских компаний». «Я уверен, кто бы из правых ни пришел к власти, это будут люди более прагматического толка, больше понимающие экономические реалии и меньше настроенные на конфронтацию», — поясняет Теперман.

Еще хуже, чем с политикой, обстоят дела с экономикой, точнее, с эффективностью и рентабельностью вложений. Боливийский проект потребует 4,5 млрд, а венесуэльский — 5,73 млрд долларов инвестиций; с учетом того, что бремя финансового участия перекладывается на иностранные компании, в каждом случае российской монополии придется в ближайшие несколько лет потратить по 2 млрд долларов. В результате она получит возможность продавать приблизительно по 1 млрд кубометров газа в год. Даже в оптимальных условиях (при нынешних высоких ценах и заявленных максимальных параметрах добычи), по нашим оценкам, с каждого из проектов в виде чистой прибыли «Газпром» сможет ежегодно получать лишь 50–200 млн долларов. Окупаемость вложений в суровых налоговых условиях двух стран сильно зашкалит за десятилетие — на фоне мирового кризиса ликвидности и огромной кредиторской задолженности «Газпрома» эта цифра выглядит неприемлемой.

«“Газпрому” будет труднее и дороже привлекать средства, чем западным компаниям, — отмечает глава East European Gas Analysis Михаил Корчемкин. — Я не понимаю, почему монополия в условиях ограниченного капитала идет не в Европу, где цены уже зашкалили за 400 долларов за тысячу кубометров, а в Боливию, где газ на границе с Аргентиной стоит почти вдвое меньше (250 долларов). Тем более что вложения в добычу и транспорт газа на территории России многократно прибыльнее». Если говорить о венесуэльском проекте, то в нем «Газпром», кроме денег, мало чем сможет быть полезен — монополия не умеет строить СПГ-заводы, у нее нет серьезного опыта работы на шельфе, да и торговлей на американском рынке она, по большому счету, не занималась.

Главная причина, определяющая интерес «Газпрома», да и других российских компаний к латиноамериканским проектам, — это их стремление превратиться в полные аналоги ТНК и выйти на новые рынки. «Наша монополия продолжает позиционировать себя как глобальную компанию и получает новые запасы непосредственно рядом с США, вхождение на рынок которых Миллер (председатель правления “Газпрома”. — “Эксперт”) не раз называл одним из приоритетов», — отмечает руководитель Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов. Глобализация, она же транснационализация, — ключевой элемент стратегии и «ЛУКойла», и «Роснефти», а теперь и идефикс для «Газпрома».

Новые проекты дают «Газпрому» мизерный (менее 0,5%) прирост добычи. Но месторождения в Латинской Америке дают нашим компаниям возможность попасть со своим продуктом в США — на единственный гигантский рынок, который они пока не освоили. Там уже закупил заправки «ЛУКойл», а «Газпром» героически пытался поставить чужими метановозами хоть немного чужого газа. «“Успех работы любой энергетической компании напрямую зависит от размера ее бизнеса”, — цитирует корпоративные слоганы “Газпрома” Михаил Корчемкин. — Как и во всяком министерстве, там уверены, что размер определяет успех, а не наоборот». Но, видимо, экономические и политические сложности пока удерживают монополию от окончательного решения. По двум проектам подписаны именно меморандумы, а не соглашения.

Будем надеяться, что партнерство с опытными иностранными компаниями застрахует «Газпром» хотя бы от потерь в его транснациональных играх.

Автор: Иван Рубанов

Источник: Эксперт, 29.09.2008