Эксперт Фонда национальной энергетической безопасности Александр Перов: «СГК, Алтай и Аман Тулеев в одиночку противостоят идее «безуглеродной зоны» в Сибири»

22 апреля Россия подписала Парижское соглашение по климату, которое должно прийти на смену Киотскому протоколу после 2020 года и якобы помочь остановить глобальное потепление. В рамках исполнения документа конкретные обязанности России, по словам вице-премьера Александра Хлопонина, будут включать «ограничение выбросов парниковых газов к 2030 году до 70 % от показателей 1990 года». От ряда промышленников и представителей власти уже поступило предложение ради этого сделать Восточную Сибирь «безуглеродной зоной» (территорией, на которой отсутствуют значимые выбросы CO2 в атмосферу) и ввести «углеродный налог» на выбросы.

«Сибирская генерирующая компания» (СГК) — собственник крупнейших объектов генерации Сибири (в основной массе — угольной) — начала информационную кампанию «Право на уголь», в рамках которой обрисовывает катастрофические перспективы реализации инициативы «безуглеродной зоны». В частности, работники городских ТЭЦ поместили на свои автомобили наклейки со слоганом акции, а директор Барнаульского филиала СГК Игорь Лузанов заявил: «Альтернативы угольной генерации на сегодня нет. Если будет введен углеродный налог, то мы будем говорить о закрытии ТЭЦ в Барнауле». Также он указывает, что «стоимость электроэнергии на оптовом рынке вырастет с 86 копеек до 2 рублей», а для населения — до 3,7 рублей. Похожие предостережения прозвучали от губернаторов Алтайского края Александра Карлина и Кемеровской области Амана Тулеева.

О том, как повлияют возможные «безуглеродная зона» и «углеродный налог» на Алтайский край и кому могут быть интересны эти идеи, ИА «Банкфакс» рассказал руководитель спецпроектов Фонда национальной энергетической безопасности Александр Перов.

— Действительно, все пока довольно непонятно и размыто. Что подразумевается под термином «Восточная Сибирь»? У нас есть Сибирский федеральный округ, есть Дальний Восток, куда входит Республика Якутия, которая географически относится к Восточной Сибири, но согласно территориально-административному устройству страны, входит в Дальневосточный федеральный округ. Между тем в Якутии планируется развитие угольной отрасли — как с ней быть? Так что много неясного, и на данный момент Парижское соглашение и идея «безуглеродной зоны» имеют по большей части политический характер, чтобы уже потом наполнять их каким-то конкретным содержанием.

Политический курс задан. Могу предположить: повторяется история с Киотским протоколом, когда академики РАН заявляли, что он не имеет под собой никаких научных оснований с одной стороны, а с другой абсолютно невыгоден для России. И тем не менее мы ратифицировали его по политическим причинам, потому что тогда Россия стремилась на Запад, хотела дружить с Европой. Сейчас нам тоже необходимо восстановить свои позиции на мировой арене и, кажется, опять на первый план выходит политика. Даже если посмотреть, в какие страны за последнее время выезжал Владимир Путин — есть ООН, и есть Париж — на конференцию по климату. Для него эта поездка была очень важна, что показательно.

Пока никто не знает, что подразумевается под планами создания в Восточной Сибири «безуглеродной зоны». Какие регионы сюда входят? Что подразумевается под самим термином «безуглеродная зона»? Имеется в виду абсолютный отказ от производства и генерации, предполагающих выбросы углерода, или нечто другое? По крайней мере наши официальные лица, в том числе в Минприроде, говорили о необходимости перехода на альтернативную, возобновляемую энергетику. Скорее всего, имеется в виду то, что Русгидро (российская энергетическая компания, владелец большинства гидроэлектростанций страны — прим. ред. БФ) сумеет обеспечить электроэнергией огромные территории нашей страны — это довольно сомнительно.

Еще один момент — налог на выброс углерода. Кого мы видим в числе сторонников этой идеи? Олега Дерипаску и его «Русал», которые получают энергию за счет гидрогенерации. Они хотят вытеснить с рынков китайский алюминий, основным источником электроэнергии для производства которого служит угольная генерация. Мы там увидим Русгидро, которое надеется, что государство будет поддерживать гидрогенерацию и «закачает» в эти проекты кучу денег, тем самым увеличив бюджет. Мы там видим Роснано во главе с Анатолием Чубайсом, который уже пообещал, что всячески будет содействовать развитию энергетики по низкоуглеродному пути. Мы там видим крупные банки, через которые пойдут эти финансовые потоки.

Что забывают эти товарищи, в частности, Ругидро? Дело в том, что не они определяют правила игры. Я не исключаю того, что они потом заявят: «А вы знаете, у нас крупная гидрогенерация тоже вредная, надо бы тоже доплатить за ее модернизацию».

Еще один момент, который я озвучил выше — границы этой «безуглеродной зоны» не называются. Допустим, она будет проходить по западной границе Красноярского края, а Алтайский край и Кемеровская область в нее не войдут. Если взять экономику в целом, то те инструменты, через которые будет создаваться «безуглеродная зона», не несут ничего хорошего для населения. Трудно пытаться найти преимущества для каких-то регионов, даже если они останутся в стороне. Да, для «Русала» это плюс, как и для ряда российских компаний. Но если взять ситуацию в целом, будет серьезный удар по целым группам отраслей.

Сейчас я вижу очень слабый отклик на все эти инициативы. Наиболее заметна реакция угольщиков и губернатора Кемеровской области. Хотя все это затрагивает большой слой людей и компаний. Что-то я не вижу реакцию народа. Из-за налога нас всех элементарно ждет повышение коммунальных платежей, как говорил Тулеев, в 2,7 раз. Кроме того, ждет общее повышение цен. И почему-то молчок. Народ озабочен какими-то другими вещами и не видит этой угрозы. Но ведь первое, что приходи в голову — проблема моногородов, которую надо будет решать. Значительно ухудшится ситуация в тех городах, где экономика прямо или косвенно связана с угольной отраслью — в том же Заринске.

Да, угольная генерация действительно считается достаточно грязной. Подразумевается: давайте мы будем взимать налог, увеличивая издержки генерирующих компаний, и они в условиях, когда у них будут забирать средства, каким-то волшебным образом сумеют найти средства на модернизацию. Я не вижу, как это будет происходить чисто физически.

Еще раз: инициаторы считают, что когда мы идем курсом на безуглеродную экономику, начинаем взимать плату за выбросы парниковых газов, то народ сразу бежит, покупает новое оборудование и новые технологии. Но понимаете, когда у вас остается меньше денег, то и возможности для модернизации уменьшаются. В этой логике подразумевается, что если вы проводите модернизацию, то вы можете брать деньги из какого-то фонда, который можно создать за счет поступлений этого нового налога. К тому же, сразу уменьшаются ваши выплаты по этому налогу. Но ведь сначала деньги забирают. Сначала бизнес-модель ухудшается. Из-за этого даже ставки по банковским кредитам для предприятий будут выше.

Последние годы много говорится о том, что надо идти по пути инноваций и модернизации. Что сделано? Ну есть «Сколково», Роснано — это не модернизация. Извините, если у нас до этого не получилось, то почему вдруг в условиях кризиса все получится? Это неясно. Я ни в коем случае не говорю, что загрязнение атмосферы — это хорошо. Я к тому, что проведение модернизации в условиях налога ни к чему хорошему не приведет. Не думаю, что к 2020 году, когда планируется введение налога, экономика расцветет. Мне кажется, кризис всерьез и надолго. И когда мы экономику будем добивать «контрольным выстрелом» с помощью этого налога, ожидать, что мы превратимся во вторую Японию я бы не стал.

Исходя из всего этого, я считаю, что создание «безуглеродной зоны» не имеет перспектив. К тому же, уже есть протесты со стороны Минэнерго, которое прекрасно понимает всю абсурдность этой идеи. На территории с резкоконтинентальным климатом создать «безуглеродную зону» — это, очень мягко выражаясь, полная глупость.

По поводу введения налога на углерод — хотя и будет сказано, что государство даст деньги на модернизацию, чтобы смягчить переход России на «низкоуглеродные рельсы» — удар будет нанесен достаточно сильный.

У меня такое чувство, что газовики будут за налог, потому что газ — наиболее экологичное ископаемое топливо, где-то в полтора раза меньше выбросов, чем у угля. По мировому опыту нефтегазовые компании поддерживают подобные меры, позволяющие им бороться с углем. А свои дополнительные издержки они компенсируют за счет потребителей. Больше всего у нас пострадает угольная отрасль, металлургия, а генерации придется переложить издержки на домохозяйства и предприятия. Черные металлурги, использующие кокс, и угольщики могут попытаться консолидироваться, чтобы остановить ситуацию.

Но для металлургов ситуация изменится куда меньше, потому что если введут налог, то сделано это будет почти во всем мире. И конкурентоспособность российской металлургии почти не снизится. А вот у угольщиков есть прямая конкуренция с газовой и гидрогенерацией. Кстати, довольно забавно, что «Газпром» испытывает постоянные проблемы с газификацией удаленных районов. Доходит до того, что котельные переоборудуют под торф и опилки. Так что я не вижу, что газовая генерация может заместить угольную. «Газпром» просто скажет, что им это невыгодно и выставит огромный ценник.

В стране возникает финансовый пирог в размере многих млрд долларов. Появляется много желающих его поделить. И эти желающие представляют собой консолидированную силу, которая усиленно проталкивает свои идеи. Вроде бы ясно, что «безуглеродная зона» — полнейшая глупость, но эти предложения почему-то ложатся на стол президенту и он на полном серьезе их рассматривает и дает поручения разобраться. А противостоять почти некому.

Пока я вижу только попытки СГК, Амана Тулеева и властей Алтайского края активно бороться с идеями «утопить» угольную генерацию. Они делают это в одиночку. Имеет смысл освещать эту тему в СМИ и выходить за рамки сугубо угольной отрасли. Проблема затронет всех.

Источник: ИА Банкфакс, 28.04.2016