Явных фаворитов нет

В СМИ не снижает актуальности тема «большой приватизации», в портфеле активов которой ядро составляют пакеты нефтяных компаний — «Башнефти» (продажа доли не ниже контрольной) и «Роснефти» (пакет в размере 19,5%). Добавил интриги и первый вице-премьер Игорь Шувалов, заявивший на Петербургском международном экономическом форуме, что «приватизация некоторых госактивов из тех, которые были запланированы на этот год, может быть перенесена». Аналитики не исключают, что чиновник подразумевал и государственные нефтяные компании.

Однако многочисленные заявления, комментарии и интервью профильных чиновников, а также возможных покупателей госсобственности раскрывают тему слабо — детализация потенциальных сделок минимальна, конкретики по их срокам и ценам до сих пор очень мало, хотя формально регуляторами не один раз очерчивался горизонт 2016 года как приоритетный для завершения активной фазы процесса.

С течением времени надежды уложиться в этот график становится меньше, но по крайней мере одну сделку с нефтеактивом провести в текущем году, возможно, все-таки удастся. Скорей всего сначала будет продан пакет «Башнефти» — в конце мая председатель правительства Дмитрий Медведев внес ее в прогнозный план приватизации федерального имущества на 2014–2016 годы, — а уже затем и «Роснефти».

Но фобии надо побеждать или хотя бы к этому стремиться. На первом месте должен находиться выбор приоритетов, хотя для государственных экономистов и финансистов это традиционно сложная и многогранная задача, особенно в кризисные периоды.

Не исключено, что достижение относительного благополучия в экономике — в сокращении дефицита федерального бюджета (или как минимум его удержании в текущем году, согласно видению Минфина, в пределах не выше 3% ВВП при цене барреля нефти в 40 долларов). Казне сейчас необходимо получить приток денег извне, и приватизационная статья рассматривается в качестве ключевой.

Реальными негосударственными финсредствами для покупок национальных нефтяных активов пока обладает «Лукойл». Правда, как уточнил 16 июня глава этого концерна Вагит Алекперов, готовый заплатить за контроль в «Башнефти» около $4 млрд с учетом премии в 15–20% к «январской рыночной цене», сделка будет сопряжена с привлечением займов.

Кроме того, месяц назад ленты информагентств транслировали намеки и на частный «Сургутнефтегаз»: 24 мая приводилось заключение Deutsche Bank, в котором эта компания называлась «тайным» фаворитом в планируемой приватизационной сделке с «Башнефтью». К таким выводам экспертов банка подталкивает финансовая «подушка» компании. «Денежные резервы «Сургутнефтегаза» в размере $35 млрд позволят компании сохранить очень сильный баланс даже после выплаты $4–5 млрд за контроль «Башнефти», — говорилось в обзоре банка. Но этим заявлением немецкие банкиры не открыли Америку. Общеизвестно, и эта информация содержится в публичных источниках, что депозиты «Сургутнефтегаза» давно превышают $30 млрд. Да, такой объем депозитных средств внушителен — он сопоставим с собственной рыночной капитализацией «Сургута». Однако политика непрозрачности компании, которая не раскрывает структуры собственников, не позволяет говорить о ее соответствии гласным и негласным критериям допуска к приватизационной сделке с «Башнефтью».

Следует помнить и о ННК Эдуарда Худайнатова, тоже проявляющей повышенный интерес к федеральной вертикально-интегрированной нефтекомпании. Еще в апреле Худайнатов писал письмо на имя главы государства, в котором изложил свои предложения по организации продажи контрольного пакета акций «Башнефти». Менеджер заявлял о достижении синергии от сделки, что подстегнуло бы развитие Дальнего Востока нашей страны.

Но ННК не обладает достаточным свободным капиталом. Более того, по утверждению руководителя «Башнефти» Александра Корсика, претендент может задействовать «средства госбанков и крупных нефтегазовых компаний». А такой подход не соответствует напутствию президента России. Владимир Путин еще в феврале на совещании по экономическим вопросам наказывал потенциальным покупателям госактивов стараться привлекать под сделки собственные средства или кредитные ресурсы, а не искать возможностей занять у госбанков.

Итак, если в целом по «Башнефти» сегодня сложилось определенное понимание, что контроль в компании будет продан скорее всего кому-то из вышеперечисленных российских игроков, то по пакету «Роснефти» окончательный пул претендентов абсолютно не ясен. Правда, все обозримей становится тенденция к его расширению. И здесь ввиду «выставления на торги» государством отдельного единого лота максимум в 19,5% акций в торгах имеют возможность участвовать и нерезиденты, поскольку заявленный размер пакета ниже контрольной доли. К примеру, в середине июня вице-премьер Аркадий Дворкович допустил, что в приватизации «Роснефти» мог участвовать и итальянский бизнес. Ранее чиновник говорил и о японских игроках. Также не раз звучали министерские прогнозы, что в капитал «госнефтечемпиона» могут зайти азиатские компании в лице китайских и/или индийских партнеров. Но так как инвестконсультантом по приватизации «Роснефти» назначен итальянский банк Intesa Sanpaolo, то здесь вполне возможна некоторая ангажированность.

Немаловажен и выбор структуры продажи бумаг «Роснефти». Минэкономразвития и Минфин отмечали, что может быть реализована комбинированная продажа приватизационного пакета компании — одну часть акций могут продать стратегическому инвестору, а другую — на свободном рынке, предложив бумаги госконцерна участникам Московской биржи. Такая схема потенциально ограничит присутствие внешних представителей в совете директоров российского концерна и позволит защититься от дальнейших симбиозов нерезидентов. Это упредит риски конфликта интересов акционеров российского и иностранного лагерей. Ведь почти пятая часть акций «Роснефти» давно на балансе BP, которая сохраняет двух своих представителей в совете директоров российского госхолдинга.