«В период дорогой нефти были сделаны инвестиции в проекты, которые сейчас выстреливают»

Россия не рассматривает сокращение добычи нефти. Об этом заявил глава Минэнерго Александр Новак. По его словам, речь идет только о заморозке. Ранее о готовности России присоединиться к ограничению добычи говорил Владимир Путин в рамках Всемирного энергетического конгресса в Стамбуле. Президент призвал к этому и других экспортеров нефти. Финальное решение о конкретных лимитах для каждой из стран ОПЕК будет принято 30 ноября на встрече в Вене. Директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов обсудил тему с ведущим «Коммерсантъ FM» Маратом Кашиным.

— Уже был небольшой скандал, связанный с заявлениями Игоря Сечина: якобы накануне на вопрос агентства Reuters он спросил, а почему мы должны сокращать добычу. И Сечин заявил, что не верит в то, что другие страны будут это делать. Но уже сегодня «Роснефть», конечно, все опровергла, сказала, что будет идти в ногу с федеральными властями. Скажите, ведь неслучайно возникла такая информационная заминка? Разве российским компаниям выгодно замораживать добычу? Ведь речь идет о прибыли.

— Заявление Сечина действительно не случайно. Объясняется оно несколькими обстоятельствами. Одно обстоятельство вы уже сказали — оно связано с тем, что Россия никогда в своей истории не накладывала на себя добровольных ограничений. Еще в Советском Союзе ей предлагали вступить в ОПЕК, мы отказались. В этом плане мы никогда не ограничивали себя какими-то искусственными барьерами. То есть у нас были периоды серьезного падения в начале 90-х, но они были связаны вовсе не с какими-то принятыми нами обязательствами. 

Проблема заключается в том, что, несмотря на абсолютно варварскую политику Минфина в отношении отрасли, в период дорогой нефти все-таки были сделаны достаточно серьезные инвестиции в новые проекты, которые сейчас выстреливают. Все знают — не так давно открыли Мессояху. Сейчас официально открывается очень крупное на Каспии месторождение — Филановское, лукойловское месторождение. И в целом я знаю еще несколько проектов, которые точно будут запущены, потому что все уже готово. Это касается конца 2016 года.

На 2017 год перспективы тоже неплохие. И в этом плане, естественно, возникает вопрос, каким будет механизм ограничения этой добычи. У нас 2016 год точно будет очень неплохим, это уже совершенно очевидно. И вот тут, естественно, возникает вопрос, во-первых, как это будет выглядеть в страновом масштабе, и затем — как это все будет выглядеть с точки зрения компаний. То есть «зафиксировать добычу» — это что означает? Означает, что все должны стоять на месте, или же будет принято решение в соответствии, скажем так, с динамикой компании. Потому что, например, «Башнефть» растет очень быстро, а «Роснефть», скажем, с 2015 года вообще падала по нефти. Она росла в целом по углеводородам, если брать газ и переводить его в нефтяной эквивалент, а по нефти падала.

— То есть наверняка начнется распределение каких-то квот, вы об этом говорите?

— Да. Следующий вопрос заключается в том, как страна, если она возьмет на себя какое-то обязательство, будет технически его выполнять.

— А может частная нефтедобывающая компания взять и отказаться от этого, не сокращать добычу нефти, не замораживать?

— Мы пока с таким опытом не сталкивались, но, как вы понимаете, в нашей стране компания вряд ли сможет отказаться. Я могу вам напомнить, как у нас регулируются цены на топливо. Когда цены растут, это вызывает совсем уж серьезное беспокойство, президент собирает всех и говорит: «Есть мнение, что не надо этого делать». И все, цены остаются. В этом плане все мы прекрасно понимаем, что отказаться от этого будет нельзя. Просто в случае с «Роснефтью» интрига заключается в том, что она вот-вот получит «Башнефть». А «Башнефть» — компания, которая растет быстрее всех по отрасли у нас в стране и по 2015 году, и по 2016 году. В этом плане если добыча «Роснефти» по нефти в 2015 году падала, то с учетом «Башнефти», она, конечно, будет расти. В этом плане если сейчас «Роснефти» скажут, что все, ребята, стоп, они скажут: а зачем? То есть тут возникают технические моменты.

Еще есть один момент, связанный с отношениями между «Роснефтью» и Минэнерго, потому что тут тоже есть определенная интрига. «Коммерсантъ» пишет, что Сечин может стать чуть ли не вице-премьером вместо Дворковича, то есть вообще история с отношениями с ОПЕК выстраивалась Новаком. Мы помним историю с провалившимся саммитом в Дохе, но мы видим, что история-то не умерла и Новак эти отношения отстраивает, набивает какие-то шишки, но тем не менее идет вперед и отстраивает. Сечину это тоже может не совсем нравиться с точки зрения аппаратных раскладов, а если еще прикинуть возможности перестановок, то тут, я думаю, Сечин как-то эту тему тоже проецирует. И вообще Сечин всегда очень скользко, негативно относился к нашим отношениям с ОПЕК. Возможно, здесь есть некий элемент аппаратной ревности к Новаку, но это мое предположение.

— Сегодня Новак как раз выступает очень активно. Успокаивает, наверное, всех, говорит, что стабилизация, добыча России не приведет к выпадающим доходам из бюджета, потому что цены на нефть будут расти. Может быть, так и произойдет, не будет потерь?

— Вы знаете, один интересный момент. Почему с ценами история сложнее? Я вообще много раз об этом говорил — потому что у производителей только один ключ от рынка, причем ключ этот очень маленький. Основной большой золотой ключик в руках у нефтяных спекулянтов и у федерально-резервной системы, которая устанавливает курс доллара. Перед нами был блок новостей, там совершенно справедливо сказали, что доллар растет, а нефть из-за этого падает. Это всегда так было. И поэтому сколько ни вводи ограничений, вы полностью рынок контролировать уже не сможете. Все, система выглядит совсем по-другому, это надо принимать во внимание. Но еще один достаточно значимый момент заключается в том, как мы зафиксируем эту добычу. Вот смотрите, у нас в сентябре поставлен абсолютный рекорд за 25 лет по суточной добыче. Когда мы готовили в Дохе, если помните, там была идея зафиксировать добычу на уровне середины января 2016 года. Если мы зафиксируем добычу на уровне, скажем, середины сентября 2016 года, то, может быть, с точки зрения следующего года нам не придется накладывать на себя каких-то серьезных ограничений. Поэтому тут надо внимательно смотреть. Везде есть какие-то нюансы, которые мы можем для себя использовать.

Источник: Коммерсантъ ФМ, 11.10.2016