«Газпром» разъединяет

«Нафтогаз Украины» обвиняет «Газпром» в том, что тот препятствует украинско-польскому сотрудничеству в газовой сфере. В релизе «Нафтогаза», опубликованном во вторник, 7 марта, говорится, что «Газпром» отказывается выполнять европейские правила, которые предусматривается внедрить в пунктах соединения украинской и польской ГТС.

Украина хочет напрямую работать с европейскими операторами (сейчас российский газ после транспортировки через украинскую территорию передается не им, а «Газпром экспорту»), против чего и выступает «Газпром».

«Но из-за позиции «Газпрома» «Укртрансгаз» до сих пор не может подписать аналогичные прямые соглашения по другим пунктам пропуска газа», — говорится в релизе украинской компании.

Операторы магистральных сетей Польши и Украины (GAZ-SYSTEM S.A. и «Укртрансгаз») проводили консультации с участниками рынка по поводу соглашения о взаимодействии в точке соединения двух ГТС Германовичи/Дроздовичи. Именно в рамках этих консультаций «Газпром» и направил свой отказ, несмотря на то что, согласно заявлению «Нафтогаза», принципы сотрудничества и взаимодействия между операторами полностью отвечают как современным европейским практикам, так и действующему регламенту Евросоюза о создании кодекса сети о взаимодействии и правилах обмена информацией.

«Газпром» же ссылается на условия действующего транзитного контракта с Украиной (его срок истекает с началом 2020 года). «В то же время, в соответствии с Регламентом ЕС 2015/703 от 30 апреля 2015 года, контракт между двумя хозяйствующими субъектами рынка не может быть препятствием для внедрения европейского законодательства на пунктах соединения украинской и польской ГТС», — считает«Нафтогаз».

Теперь «Укртрансгаз» и GAZ-SYSTEM намерены обратиться к своим национальным регуляторам и антимонопольным органам, чтобы определить, создают ли действия «Газпрома» угрозы и дополнительные барьеры для развития конкуренции на украинском и польском газовых рынках.

«Газпром» от комментариев отказался, «Нафтогаз Украины» не ответил на запрос «Газеты.Ru».

На данный момент газовые отношения России с Польшей и Украиной сложно назвать дружественными. Польша выступает против российского газопроводного проекта «Северный поток – 2», а также инициировала судебное разбирательство по поводу предоставления «Газпрому» расширенного доступа к мощностям трубы OPAL (сухопутное продолжение первого «Северного потока»), в результате чего Европейский суд временно запретил российской компании использовать дополнительные мощности этого газопровода. Кроме того, Польша периодически заявляет, что может вообще отказаться от российского газа, заменив его поставками СПГ (сжиженный природный газ).

Что касается Украины, то она как раз от российского газа успешно отказалась и не закупает его с осени 2015 года. Зиму-2016/17 Украине удалось завершить без дополнительных закупок топлива, имея минимальные запасы в подземных газохранилищах.

Этот факт вызывает перманентное недовольство «Газпрома», который неоднократно предупреждал Европу о рисках для транзита, связанных с возможной нехваткой газа на Украине.

Однако российская компания предупреждает об этом практически каждый год, а транзит пока не нарушался.

Свои потребности в газе Украина покрывает за счет собственной добычи (около 20 млрд кубометров в год) и за счет реверсных поставок из Европы. В прошлом году «Нафтогаз» импортировал 8,2 млрд кубометров (на 1 млрд кубов меньше, чем в 2015 году). 

По поводу позиции «Газпрома» в отношении реверсных закупок Украины есть две версии. Согласно первой, российской компании такой сценарий даже выгоднее. Дело в том, что фактически Киев закупает у европейских трейдеров тот же российский газ, точнее — его излишки. При этом в большинстве случаев цена поставок в Европу выше, чем на Украину, таким образом, если больше газа закупают европейские контрагенты «Газпрома», то это выгоднее в первую очередь российскому холдингу.

Но это только экономический аспект вопроса, тогда как есть еще и политический. По второй версии, во второй половине 2014 года «Газпром» ограничил поставки европейским клиентам именно для того, чтобы не допустить реверса на Украину. О сокращениях поставок заявляли, в частности, Польша и Словакия. «Газпром», правда, тогда пояснял, что речь шла о дополнительных объемах, запрошенных европейскими компаниями сверх контракта, поэтому речь об ограничении как таковом не шла.

Как раз тогда Киев и заявлял, что «Газпром» снижает поставки, чтобы пресечь реверс.

Глава Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов напоминает, что «Газпром» долго боролся с реверсом (еще в 2013 году глава компании Алексей Миллер заявлял, что Украина закупает газ по схемам, напоминающим мошеннические), но в итоге все споры проиграл и смирился с реверсными поставками.

Впрочем, тогда речь шла о так называемом виртуальном реверсе, когда физически газ, закупленный европейскими компаниями, даже не покидал пределов Украины и сделки по его перепродаже «Нафтогазу» были исключительно «бумажными».

Глава East European Gas Analysis Михаил Корчемкин говорит, что и сейчас «Газпром» пытается препятствовать именно виртуальному реверсу, вставая между «Нафтогазом» и европейскими операторами. «И происходит это не только на Украине, но и в Литве, Латвии, Эстонии и Финляндии, газотранспортные системы которых изолированы от «континентального» Евросоюза», — говорит эксперт.

По словам Константина Симонова, в случае с Украиной любой реверс выгоден для «Газпрома», потому что топливо «Нафтогазу» европейские компании все равно так или иначе поставляли, но это был уже не российский изначально газ, то есть «Газпром» недополучал доход. В связи с этим, по словам Симонова, заявление «Нафтогаза» о том, что «Газпром» препятствует новому реверсу, выглядит довольно странно.

«Во-первых, не очень понятно, как «Газпром» способен помешать этому чисто технически, — рассуждает эксперт. — Во-вторых, даже если есть какая-то юридическая зацепка, которую намерен использовать «Газпром», в споре о реверсе он неминуемо проиграет, как это уже неоднократно происходило в прошлом».

Симонов полагает, что Украина скорее преувеличивает проблему, чтобы, с одной стороны, продемонстрировать мировой общественности агрессивность и непримиримость «Газпрома», а с другой — записать на свой счет победу в споре, в котором «Газпром» заведомо обречен на проигрыш.