Энергетический прорыв в XXI веке: глобальная газовая перспектива для России

«Финансовая газета» провела на заседание своего дискуссионного клуба и обсудила вместе с экспертами стратегию и тактику прорывного выхода из глобального газового тупика.

С 1 января 2020 года прекратит действие долгосрочный договор между «Газпромом» и «Нафтогазом» о транзите российского газа по украинской ГТС в страны Евросоюза. В прошлом году по украинским трубам было прокачано более 86 млрд кубических метров. Всего же в страны ЕС и Турцию были поставлены рекордные 200 с лишним кубометров. Киев под разными предлогами затягивает переговорный процесс. «Нафтогаз» и Еврокомиссия требуют заключить новое 10-летнее соглашение с обязательством прокачивать в ЕС ежегодно не менее 60 млрд кубов (+30 млрд по мере необходимости). «Газпрому» это не выгодно. Украинский транзит втрое дороже поставок по газопроводам «Ямал-Европа» и «Северный поток-1». Под вопрос ставится и окончание строительства «Северного потока-2».

К тому же «Нафтогаз» продолжает судебные тяжбы против «Газпрома» в Стокгольмском арбитраже. В прошлом году «Газпрому» присудили выплатить украинской компании $2,6 млрд, хотя этот вердикт оспаривается. В этой связи российский министр энергетики Александр Новак предложил для начала «обнулить» с обеих сторон все решения Стокгольма, «Газпром» же предлагает продлить транзитное соглашение, но всего лишь на 12 месяцев – к 2021 году необходимость масштабного украинского транзита может вообще отпасть. Если компромисс не будет в ближайшее время найден, дефицит газа на европейском рынке станет неотвратимым. Ситуация становится еще более тупиковой из-за попыток США заменить российский трубный газ своим дорогостоящим СПГ. Не за горами и обострение конкурентной борьбы на формирующемся мировом рынке СПГ, куда будут втянуты российские, американские и катарские производители сжиженного топлива.

Стратегию и тактику прорывного выхода из глобального газового тупика предложили авторитетные российские эксперты, которых «Финансовая газета» пригласила на заседание своего дискуссионного клуба:

– Виктор Калюжный, президент Консорциума «Союзнефтегазинвест», бывший министр топлива и энергетики РФ (1999-2000);

– Алексей Гривач, заместитель гендиректора Фонда национальной энергетической безопасности;

– Наталья Мильчакова, заместитель руководителя Информационно-аналитического центра «Альпари»;

– Владимир Гуревич, эксперт РАНХиГС;

– Наталия Лебедева, генеральный директор ООО «Миравиль Груп», старший преподаватель Финансового Университета при правительстве РФ;

– Юрий Гончаров, генеральный директор «Финансовой газеты» и ГК «Результат»;

– Константин Смирнов, главный редактор «Финансовой газеты», модератор заседания клуба.

«Плотный коллектор»

Алексей Гривач:

- Тема «Глобальный газовый передел» остра – звучат газовые войны, газовое оружие, но я хотел бы сделать немного другой акцент. Сейчас в принципе речь идет о переделе мировой энергетике в пользу газа.

Если XIX век – век угля, XX – нефти, то какой будет XXI? Предполагалось, что баланс плавно перетечет в сторону более чистого, более экономически эффективного и имеющего большие запасы и перспективы разработки природного газа. Но в какой-то момент на Западе, который является законодателем мод, возникло ощущение, что это большой риск для них, потому что большая часть запасов газа сосредоточено даже не в большом количестве стран, не входящих в периметр западного мира, а просто в 3–4 странах. То есть создание «газового ОПЕКа», как некая глобальная угроза, рассматривается серьезно. Во многом из-за этого сам процесс формирования глобального рынка газа шел не так быстро и не соответствовал тому потенциалу, который имеет газ в мировой энергетике. Формирование свободного рынка газа могло бы привезти к очень серьезному геополитическому усилению стран, обладающих этими ресурсами.

Ситуация изменилась после того, как США начали интенсивно разрабатывать запасы, извлекаемые из плотных коллекторов, то что называется «сланцевый газ». К потенциальным участникам газового мирового картеля присоединились и США. Сейчас уже про газ говорят в более комплементарных фразах, но все-таки попытка проскочить эту историю и сразу перейти к возобновляемой энергетике, шагнуть в светлое безуглеродное будущее до сих пор предпринимаются. Хотя – с точки зрения физики, статистики и экономики – понятно, что с нынешних 3% уйти в какую-то доминирующую роль возобновляемых источников энергии в ближайшее десятилетие не представляется возможным и энергобаланс будет сдвигаться именно в сторону газа. Пока же лидирующим источником является уголь, поэтому немецкие элетромобили будут ездить на энергии, получаемой из угля.

Евросоюз является крупнейшим нетто импортером газа в мире, хотя крупнейший потребитель – это все-таки Северная Америка. Но в Европе очень высок уровень зависимости от внешних ресурсов. По итогам 2018 года, она составила 350 млрд кубометров – следствие опережающего снижения внутренней добычи газа. С 2010 по 2018 год производство газа снизилось примерно на 85 млрд кубов – до 40% от общей добычи, и эта тенденция – долгосрочная. При этом есть климатическая повестка: надо отказываться от угля. Считается, что европейский рынок газа не будет расти, но потребности в импорте, очевидно, будут увеличиваться. Хотя, по нашим оценкам, будет расти в абсолютном выражении и потребление газа при наличии доступа к достаточным ресурсам, адекватной энергетической политике, и привлекательных ценах на этот ресурс.

Энергетическая политика ЕС направлена против российского газа, попытки снизить зависимость от него шли с 2010 по 2014 год, однако физически поставки российского газа в ЕС держались на одном уровне, а доля России росла из-за падения самого рынка. А с 2014 года начала увеличиваться и доля рынка и объемы физического потребления российского газа. Причем за эти четыре года мы забрали из 90 млрд прироста импортной ниши 50 млрд, то есть в районе 60%. Это серьезно, это выше психологической отметки, очерченной в 1980-е, когда Европа «бодалась» с Америкой за право закупать советский газ.

В первом полугодии 2019 года произошло серьезнейшее изменение на европейском рынке – более чем в 2 раза выросли поставки СПГ, при этом российский объем поставок трубного газа практически не пострадал. Но почему это произошло? Не потому, что СПГ стал каким-то сверхконкурентным на европейском рынке. Дело в том, что масштабные вводы терминалов наложились на замедление спроса в Азии, на Ближнем Востоке, Латинской Америке – за исключением Китая, в остальном мире спрос на газ приостановился. Плюс аномально теплая погода и в Азии, и в Европе. В результате, кроме Европы, СПГ плыть некуда. Вот эти масштабные объемы газа – они туда и приплыли, но там они работали в основном «на склад», за счет этого запасы газа в основном пополнялись ПХГ, где-то на 2/3. Этот-то переизбыток и привел к обвалу цен. С $360 за тысячу кубов год назад до порядка $140 в августе. Драматическое падение в 2,5 раза произошло из-за этого притока. Испытывают ли поставщики СПГ радость от завоеванной доли рынка? Сомневаюсь – они теряют деньги.

Теперь, если вернуться к теме газового передела: что означает переизбыток рынка, как на него реагировать? Поставщики могут уменьшать поставки, какие-то не выдержать конкуренции и перестать производить этот избыточный газ. Но очевидно, что в этой геополитической истерии вряд ли кто-то решится прикрутить кран.

Источник: Финансовая газета, 28.09.2019