Топ-лист событий за февраль 2020 г.

Фонд национальной энергетической безопасности предлагает Вашему вниманию топ-лист 10 наиболее значимых событий в отрасли за февраль 2020 г. и готов прокомментировать свой выбор подробнее.

1. Ситуация на мировом рынке нефти и влияние на нее коронавируса

   Паника относительно распространения этой новой инфекции привела к тому, что потребление нефти в Китае сократилось уже на 15-20%. И самое главное – даже не эти цифры, а та паника, которая охватила мировые рынки и спекулянтов. Всё это привело к тому, что к концу февраля нефть пробила отметку в 50 долларов за баррель - символическую отметку, после чего паника стала еще сильнее. Конечно, уже близок рубеж в 42,5 доллара – та точка, при которой Россия начнет не накапливать резервы, а проедать. По Urals эта точка уже совсем близко, и не исключено, что весной цены могут и до 40 долларов за баррель опускаться, если паника продолжит нарастать. А пока она только и нарастает. Конечно, все это ставит вопрос о расширении параметров сделки ОПЕК+. Весь февраль, оказавшись в ситуации, когда все решения плохие, Россия размышляла. Присоединение к расширению сделки означает очевидную стагнацию в экономике. Т.е. экономического роста тогда не будет в стране точно. Ведь сколько ни говори про диверсификацию, хоть какой-то рост экономике страны обеспечивают проекты в нефтегазовой отрасли. Естественно, нефтяные компании очень недовольны необходимостью искусственно сокращать добычу. Ну, а если не пойдешь на сделку, то совершенно непонятно, что будет ждать российский бюджет при ценах в 40 долларов. Хотя, конечно, наши финансовые власти источают оптимизм, и министр финансов Антон Силуанов заявил, что мы аж 4 года проживем при ценах в 30 долларов. Но мы прекрасно понимаем, что это не совсем так.

2. Снижение цены на газ на спотовом рынке ниже 100 долларов за 1000 кубов

   Мы оказались в ситуации, когда низкие нефтяные цены сопровождаются низкими газовыми ценами. Что, в общем-то, логично, т.к. газ – традиционно товар, привязанный по стоимости к нефти. В долгосрочных контрактах такая привязка просто физически существует. Говорили, что спотовый рынок отвязывает газовые цены от нефтяных, однако, мы видим, что это не вполне так. И сейчас мы оказались в ситуации, когда углеводороды – основной экспортный товар – стремительно дешевеют. Это, безусловно, серьезный тест для нашей бюджетной модели, хотя она и предполагает накопление резервов в тучные годы, и проедание их - в годы дешевых углеводородов. Вот сейчас мы оказались в периоде проедания, просто он совпал с периодом политического транзита, когда деньги очень нужны. Встает вопрос об оправданности нашей газовой стратегии, потому что Россия по итогам 2019 г. стала вторым поставщиком СПГ на рынок Европы, а как раз приток СПГ стал очень важным фактором обвала газовых цен на споте. И хотя эту тему у нас стыдливо замалчивают, очевидно, что такой вопрос есть. Сейчас неплохо было бы вообще вернуться к вопросу, зачем мы строили СПГ-заводы? Видимо, для того, чтобы получить низкие цены на европейском рынке? Т.е. чтобы заниматься каннибализмом, когда наш СПГ сбивает цены и съедает объемы трубопроводных поставок?

3. Санкции США против Rosneft Traiding

   Санкции, с одной стороны, неудивительные и даже, можно сказать, мягкие. «Роснефти» дали всего лишь три месяца для того, чтобы перенаправить потоки в Европе с компаний RosTraiding на другие структуры. Но по Венесуэле проблемы, конечно, очень серьезные. Главная задача США – нанести решающий удар по венесуэльской экономике и снести режим Мадуро. И вот нефтью из Венесуэлы компании Rosneft Traiding, конечно, будет торговать сложнее. Т.е. с точки зрения поставок самой «Роснефти» проблем не будет. А вот что делать с венесуэльской нефтью? Как возвращать инвестиции, которые были сделаны в эту страну? Как возвращать долги, которые до сих пор существуют? А самое главное – как поставлять нефть на гигантский НПЗ в Индии, который купила «Роснефть» с партнерами? Вот эти вопросы остаются и являются достаточно болезненными.

4. Нефтегазовые переговоры с Белоруссией

   Этот сериал затянулся на февраль и еще затянется на весну. Никакого решения нет, хотя в феврале белорусский президент гордо заявил, что Владимир Путин обещал ему вернуть все потери от налогового маневра. Александр Лукашенко оценил их в 420 млн долларов в год. Но проблема в том, что министр энергетики России Александр Новак сказал, что дисконт составит 2 доллара с тонны. При поставках в 18 млн тонн не сложно посчитать, что это не 420 млн долларов, а всего лишь 36. Это более чем в 11 раз меньше, чем амбиции Лукашенко. Президент Белоруссии закончил месяц очередной истерикой, заявив, что российские министры не выполняют поручений Путина. Но дело-то в том, что российские министры не могут не выполнять поручений Путина. И слова Новака означают только одно - что поручения никакого не было и Лукашенко слишком вольно трактует слова президента России. Так что есть все основания в марте ждать заявления о вступлении Белоруссии в НАТО или чего-то подобного.

5. Заявление Белоруссии о достижении соглашения по сумме компенсации за поставки в 2019 г. нефти с дихлорэтаном

   Минск объявил, что эта компенсация составит 15 долларов за баррель. Этот сюжет вписывается в общую логику Белоруссии выдавать желаемое за действительное. Ведь «Транснефть» тут же опровергла подписание какого-либо соглашения. На самом деле, подписано межправсоглашение о том, что эту тему нужно урегулировать. Но «Транснефть» не брала на себя никаких обязательств выплачивать по 15 долларов за баррель. Особенно если вспомнить, что всю грязную нефть с дихлорэтаном «Транснефть» из Белоруссии откачала, поэтому совершенно не ясно, за что еще доплачивать Минску. Такая компенсация была выплачена тем предприятиям, которые загрязненную нефть оставили у себя. Белоруссия же эту нефть вернула. Конечно, Мозырьский НПЗ претерпел определенные сложности, белорусская сторона оценила ущерб чуть ли не в 20 млн долларов США, но сам завод ни на день не прекращал свою работу. Т.е. нам говорят про катастрофические разрушения, а завод в это время как работал, так и работает. Скоро будет уже год с момента аварии, но споры с другими странами далеки от завершения.

6. Новые кадровые перестановки в «Газпроме»

   Продолжается радикальная смена топ-менеджмента: ушла на пенсию главный бухгалтер Е. Васильева, некогда всемогущий зампредправления М. Середа, возглавлявший аппарат Алексея Миллера, стал всего лишь замом в «Газпромэкспорте», т.е. понижен был на две ступеньки. Понятно, что «Газпром» пытается показать, что способен на изменения. Вероятно, логика такая: хочешь избежать структурных изменений – начинай изменения кадровые. Вот, собственно, Миллер этим и занимается. Вопреки слухам, думается, позициям самого Миллера ничего не угрожает. Особенно когда есть необходимость завершить «Северный поток – 2» и сухопутную часть «Турецкого потока».

7. Резкое обострение отношений с Турцией

   К началу марта Россия и Турция почти подошли к ситуации войны. Конечно, все сразу забеспокоились о судьбе «Турецкого потока», потому что проект работает два месяца и вполне может стать инструментом для энергетического шантажа со стороны Анкары. Тем более что Турция уже намекала на возможность закрытия своих проливов для российских нефтяных танкеров. Напомним, в ноябре 2015 г. Турция сбила российский самолет, и это чуть ли не привело к краху «Турецкого потока» как проекта. Впрочем, Москва и Анкара демонстрируют некий пример того, как бизнес может быть отделен от политики. Ведь у нас никогда не было простых политических отношений, и, тем не менее, проект был реализован, взаимовыгодное экономическое сотрудничество продолжалось. Поэтому будем все-таки надеяться, что «Турецкий поток» не станет жертвой ситуации в Идлибе.

8. Заявление министра энергетики США Дэна Бруйетта о срыве проекта «Северный поток – 2»

   Помимо этого заявления, госсекретарь США Майк Помпео сказал, что Соединенные Штаты выделяют один миллиард долларов на развитие проектов по избавлению от российской зависимости. На самом деле на конференции по безопасности в Мюнхене произошло окончательное признание США, что политика и энергетика перемешаны. И хотя Россию все время обвиняли в использовании «энергетического оружия», в результате мы видим, что приезжает госсекретарь США и открыто предлагает мешок денег только для того, чтобы европейцы прекратили покупать российский газ, а против российского коммерческого проекта вводятся санкции. И эта история превращается уже в политическую борьбу России и Соединенных Штатов, уж слишком явно возвращающую нас в начало 80-х, когда американские санкции вводились против газопровода Уренгой – Помары – Ужгород.

9. Визит Игоря Сечина к Владимиру Путину с целью рекламы проекта «Восток Ойл»

   Сечин уверяет, что этот проект даст 2% к росту ВВП. И уже законопроект был внесен в Госдуму, прошел первое чтение в феврале, хотя Путин поручил все тщательно просчитать. Но главное, конечно, в проекте «Восток Ойл» заключается в том, что «Роснефть» получает налоговые вычеты по одному проекту – по Ванкору и имеет возможность эти деньги использовать для другого проекта. По большому счету, здесь даже речь идет не о налоговых льготах для «Восток Ойл», а о прямых бюджетных субсидиях. И вот это, конечно, повод для большой серьезной дискуссии. Традиционно нефтяную отрасль обвиняли в том, что она субсидируется государством, но на самом деле это было не так. Обычно речь шла о том, что из репрессивного налогового законодательства бывали какие-то исключения. А вот сейчас для нового нефтяного проекта даются действительно налоговые субсидии. Сечину удалось это пробить. Так что здесь мы наблюдаем формирование новой реальности, которую еще предстоит осмысливать.

10. Присуждение судом Гааги бывшим акционерам ЮКОСа компенсации в 50 млрд долларов

    В этом событии любопытно даже не то, что эта история - про ЮКОС, а значит, про нефть. Любопытно, что поводом стало участие России в Энергетической хартии. Т.е. для нидерландского суда важным аргументом было то, что Россия была участницей Энергетической хартии, хотя мы ее не ратифицировали, потом отозвали подпись, но все равно нам поставили это в вину. Это означает, что нельзя вот так легковесно относиться к международным документам. Ведь то же самое у нас происходит с Парижским соглашением. Многие говорят: «Да что там Соглашение! Оно всего лишь рамочное, ничего страшного! Как вступили, так и выйдем». А между тем, проблемы есть и весьма серьезные. Вот так же когда-то мы вступили в Энергетическую хартию, подписали ее, а потом выяснили, что она нам ничего позитивного не несет.