Правительство смотрит в будущее с умеренным оптимизмом

Перекрестное субсидирование остается главной проблемой отечественного ТЭК

Минэнерго России представило проект Энергостратегии России на период до 2035 года. На разных дискуссионных площадках началось ее обсуждение. В открытой дискуссии в Минэнерго приняли участие представители бизнес-сообщества и отраслевые аналитики. Необходимость в актуализации предыдущей редакции стратегии, принятой в 2009 году и рассчитанной на период до 2030 года, была обусловлено изменениями, произошедшими как в экономике, так и на глобальных рынках энергоносителей. «Мы открыты для замечаний и предложений, – обратился к участникам обсуждения заместитель главы Минэнерго Алексей Текслер. – В марте мы представим в правительство скорректированный документ, а 8 мая на заседании правительства запланирован доклад министра энергетики Александра Новака о проекте Энергетической стратегии России до 2035 года». Алексей Текслер подчеркнул значимость энергетической стратегии для последующей разработки других важнейших отраслевых документов – генеральных схем и долгосрочных программ развития: «В рамках базового сценария мы опирались на рост экономики в среднем на 3,8% в год до 2035 года. Мы прогнозируем стабильное состояние цен на мировых рынках. «Допинга» в виде растущих цен на нефтегазовом рынке ожидать не стоит. Мы выступаем за понятную долгосрочную налоговую и тарифную политику, в том числе в перспективе планируется переход к налогообложению финансового результата в нефтяной отрасли, а также выход на равнодоходность внутренних цен на газ с экспортными (за минусом пошлин и расходов на транспортировку). При этом в абсолютном значении цены на газ внутри страны всегда будут меньше европейских».Алексей Текслер также подчеркнул, что эти вопросы еще предстоит обсудить с другими федеральными органами власти и в правительстве. Отдельная дискуссия касалась проблем развития электроэнергетики и развития угольной промышленности.Главный советник руководителя Аналитического центра при правительстве Леонид Григорьев заявил, что нынешняя энергостратегия – это «разумный взгляд в будущее, не исключающий возможных угроз».Академик РАН, глава Института энергетических исследований РАН Алексей Макаров, отметил, что при разработке документа упор был сделан на умеренно оптимистический сценарий социально-экономического развития.По словам генерального директора ГУ ИЭС Виталия Бушуева, впервые изменилось отношение к отрасли: «Теперь ТЭК обозначен не как «локомотив развития», а как «стимулирующая инфраструктура для развития других секторов экономики». В этом мы видим серьезное институциональное отличие».

В ходе обсуждения этой темы на круглом столе «Энергостратегия-2035: досрочные ориентиры в изменчивых условиях», которая проходила в Госдуме, заместитель председателя правления Ассоциации «НП Совет рынка» Oлег Бapкин в своем выступлении обозначил несколько тем, которые недостаточно раскрыты или не нашли отражения в текущем документе в разделах про электроэнергетику, притом что в целом текст энергостратегии можно признать достаточно проработанным.

Во-первых, он согласился с ранее выступившими депутатами Госдумы в том, что необходимо конкретизировать задачи снижения перекрестного субсидирования и введения измеряемых показателей, причем желательно по различным типам «перекрестки»: в сетевых тарифах, в регулируемых договорах, в межрегиональной и межотраслевой надбавках к мощности и др. Перекрестное субсидирование является серьезным тормозом дальнейшего развития электроэнергетики.

«В тексте говорится о приоритете рыночных отношений. Но из новой формулировки главной задачи электроэнергетики по какой-то причине исключено повышение эффективности. Остались традиционные: повышение надежности и качества и обеспечение потребности социально-экономического развития. Безусловно, это тоже важные цели, но без экономической эффективности они неполноценны. Поэтому я считаю, что данную цель нужно вернуть в текст. Тогда будет понятно, что инструмент по повышению эффективности – это и есть развитие рыночных отношений», – отметил заместитель председателя правления ассоциации.

Олег Баркин добавил, что задача повышения платежной дисциплины также отсутствует в стратегии, хотя это тоже серьезная и, к сожалению, трудно решаемая проблема, признаваемая во вводной части документа. По мнению заместителя председателя правления ассоциации, ее нужно включить в стратегические задачи и наделить простым целевым показателем в 100%.

Кроме того, он обратил внимание на то, что в тексте есть упоминание о необходимости развития конкуренции на розничных рынках, развитии новых технологий «хранения» электроэнергии и управлении спросом. Но при этом, кроме как в отношении изолированных территорий, практически отсутствует упоминание распределенной генерации, которая активно развивается в последнее десятилетие и в ценовых зонах, и, очевидно, будет также развиваться и далее. Стратегической задачей в отношении этого вида генерации должно стать создание эффективной и сбалансированной системы ее взаимодействия с ЕЭС на основе не запретительных мер, а нормальных экономических стимулов.

«На мой взгляд, один из ключевых вызовов электроэнергетики на горизонте ближайших 15 лет – то, что спрос в связи с развитием распределенной генерации и иных технологий на стороне потребителей становится эластичным. То есть чем выше цена, тем меньше спрос, так как потребители находят альтернативные решения. Такого планирования в предыдущие периоды не было, и эту логику рынка нельзя не учитывать в энергостратегии», – добавил заместитель председателя правления ассоциации.

Также, по словам Олега Баркина, в энергостратегии важно зафиксировать тот факт, что меры поддержки возобновляемой энергетики будут действовать только до 2035 года. Поэтому у ВИЭ-генерации должен быть четкий ориентир на повышение эффективности и стремление к паритету с традиционными видами генерации. Далее востребованность ее в энергобалансе должен определять рынок. То, что ее доля будет расти в долгосрочной перспективе, это высоковероятный сценарий, но его в российских условиях неправильно задавать директивно. Будет спрос, например, в силу охватившего весь мир углеродного протекционизма, либо в силу достижения новыми технологиями более высоких экономических показателей и показателей надежности – будет и предложение.

Завершая свое выступление, заместитель председателя правления ассоциации отметил, что в разделе, касающемся сетевого комплекса, отсутствуют экономические целевые показатели. Очевидно, они в горизонте 2035 года должны быть на порядок выше, чем сейчас.

«Мы все понимаем, что эффективность электросетевого комплекса – это вообще ключевое понятие для целостности электроэнергетики и эффективной работы оптового и розничных рынков. Только эффективная сеть сможет объединять централизованную и распределенную генерацию, минимизировать ограничения пропускной способности, обеспечивать надежность и резервирование, сделать электроснабжение простым, удобным и недорогим. Но эффективности развития сетей в этом смысле в стратегии пока нет. Хотелось бы дополнить этот момент», – сказал он. 

С точки зрения Александра Перова, руководителя специальных проектов Фонда национальной энергетической безопасности, Энергетической стратегии РФ до 2035 года выпала непростая судьба. Она должна была прийти на смену Энергостратегии-2030 еще в 2014 году. Однако обвал нефтяных цен и введение санкций поставили энергетику страны перед новыми мощными вызовами. Это затянуло до 2015 года сроки подготовки проекта новой энергостратегии, который, впрочем, в итоге так и не был одобрен. В результате мы сейчас получили новый вариант энергостратегии – до 2035 года. И хотя споры вокруг него не прекращаются, имеются хорошие шансы, что стратегия все-таки будет принята в этом году. По крайней мере на это надеются в Минэнерго. Дело в том, что к 2020 году задержка с главным стратегическим документом отрасли, который должен обновляться не реже одного раза в пять лет, стала выглядеть совсем неприлично. Сейчас, когда уже пора разработать Энергостратегию до 2040 года, у нас по-прежнему продолжают обсуждать проект энергостратегии-2035. В таких условиях на многие его недостатки, возможно, просто закроют глаза с надеждой на их исправление уже в новой версии энергостратегии.

Вполне возможно, что способствовать принятию документа поможет и попытка связать ЭС-2035 с национальными целями, обозначенными в президентском майском указе. В частности, значительное место в ней уделено модным нынче вопросам цифровой трансформации. Стоит особо отметить, что энергетику принято относить к одному из ключевых направлений в области цифровизации.

Что касается непосредственно содержания Э нергостратегии-2035, то, пожалуй, наиболее нашумевшей ее новеллой стала констатация возможности допуска независимых производителей газа к трубопроводному экспорту. Однако здесь же содержится оговорка о том, что это будет сделано лишь в случае необходимости увеличения объема поставок. Таким образом, в реальности ничего неожиданного ЭС-2035 в этом плане не содержит. Вопрос либерализации доступа к экспортной трубе для независимых производителей газа по-прежнему находится в плоскости «может, разрешат, а может, и нет».

Кстати, то, что в Энергостратегии-2035 отсутствует ясность по многим вопросам, справедливо называется одним из главных ее недостатков. Вполне вероятно, что авторы документа сознательно решили избежать конкретики в условиях как непредсказуемости ситуации в мировой энергетике, так и неопределенности с развитием ее отечественного сегмента. В частности, в стратегии признается критическая зависимость российского ТЭКа от импортных технологий, оборудования, материалов, услуг и программного обеспечения по ряду наиболее перспективных направлений развития. Из чего, пусть и не напрямую, следует вывод, что решение многих стратегических задач Энергостратегии-2035 находится в прямой зависимости от успеха политики импортозамещения.

Весьма любопытные вещи обнаруживают себя при сравнении нынешней версии Энергостратегии-2035 с ее вариантом 2015 года. Так, в текущей редакции из нее исчезло упоминание БРИКС. Это является очередным свидетельством того, что окончательно рухнули надежды на превращение данного неформального объединения в инструмент глобальной энергетической политики, о чем грезило российское руководство еще несколько лет назад.

Немало в Энергостратегии-2035 и противоречий. К примеру, ожидается, что за счет развития энергосбережения и повышения энергоэффективности средний темп роста энергопотребления составит с 2019 по 2035 год 0,3–0,6%. Несложно посчитать, что в результате объемы электропотребления за указанный период вырастут на 5–10%. Между тем в тексте самой ЭС-2035 прогнозируется рост электропотребления к 2035 году в 1,18–1,25 раза. В свою очередь, в прилагающемся к энергостратегии прогнозном топливно-энергетическом балансе ожидается потребление электроэнергии в России на уровне 110,9–121,3% от показателей 2018 года.

Вызывают вопросы и указанные в Энергостратегии-2035 показатели снижения выбросов парниковых газов. Напомним, что именно энергетический сектор считается основным источником выбросов. При этом Россия взяла на себя обязательства ограничить выбросы к 2030 году на уровне 70–75% от уровня 1990 года. Энергостратегия-2035 прогнозирует, что в 2024 и в 2035 годах объем выбросов составит не более 75% от уровня 1990 года. То есть, поскольку в 2017 году этот показатель составлял около 50%, следует ожидать в дальнейшем роста выбросов. Но в рамках Парижского соглашения по климату, его сторонам раз в пять лет следует усиливать свои национальные вклады по сдерживанию парниковой эмиссии. Таким образом, указанная в ЭС-2035 планка по выбросам на 2035 год не отвечает условиям Парижского соглашения.

Одновременно прогноз Энергостратегии-2035, сулящий наращивание выбросов, противоречит другим положениям данного проекта. В частности, в нем прогнозируется улучшение показателей энергоэффективности и энергосбережения. Ожидается также, что в России не произойдет существенного увеличения потребления энергоресурсов, и оно даже может уменьшиться по сравнению с текущим уровнем. Однако в этом случае прогнозируемому увеличению объемов парниковых выбросов в отраслях ТЭКа просто неоткуда взяться.

Автор: Олег Никифоров

Источник: НГ-Энергия, 09.03.2020