Учрежденный в 1990 году Белгазпромбанк считается системно значимым в Белоруссии, по размеру активов (4,9 млрд белорусских рублей, или около $2 млрд) на начало 2020 года он располагался на третьем месте в республике. Банк ориентирован в основном на обслуживание предприятий топливно-энергетического комплекса (ТЭК), а также предприятий среднего и малого бизнеса. Общее число обслуживаемых клиентов - юрлиц и индивидуальных предпринимателей – превышает 41 тысячу. Основные доли в уставном фонде принадлежат «Газпрому» и Газпромбанку — по 49,818%. То есть, доля государства (Госкомимущества Белоруссии) в уставном фонде составляет ничтожные 0,097%.
«Газпром» и Газпромбанк расценили действия белорусских правоохранителей как грубое нарушение законодательства страны и Евразийского экономического союза. В мае председатель правления Белгазпромбанка Виктор Бабарико, возглавлявший банк в 2000-2020 годах, вышел из состава правления и уволился по собственном желанию. Тогда же он объявил о намерении баллотироваться на пост президента страны.
Многие в республике и, возможно, в ее руководстве, видят в Бабарико «агента Кремля» и ставленника «Газпрома», говорит эксперт ФНЭБ и Финансового университета при правительстве РФ Игорь Юшков. По его словам, в Белоруссии сложился образ некоего всесильного мифического монстра в виде российского ТЭКа, который пытается всех подкупить и все прибрать к рукам. И теперь, чтобы захватить власть в Белоруссии и подмять под себя ее энергетику, этот левиафан выставил своего кандидата в президенты. Но какая тут логика, в чем выгода для «Газпрома»: допустим, Бабарико победил на выборах, он что, развернется на 180 градусов и откажется от требований по скидкам на газ? Непонятно также, почему раньше топ-менеджеров Белгазпромбанка не задерживали. Дело это представляется чисто политическим, и всерьез предполагать, что «Газпром», чтобы освободить «своих», пойдет на некие ценовые уступки, не стоит.
Юшков напоминает о похожей истории, которая произошла в августе 2013 года, в разгар ценовой войны между «Белорускалием» и российской компанией «Уралкалий»: гендиректор последней Владислав Баумгертнер был арестован в минском аэропорту и оказался в СИЗО по обвинению в злоупотреблении властью и служебными полномочиями, а также в организации преступной схемы.
Директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин также не склонен увязывать случившееся с ценовым противостоянием между Минском и Москвой, поскольку, по его словам, акценты в этих спорах расставляет не «Газпром», а правительство РФ. В конце концов, отмечает эксперт, у «Газпрома» в Белоруссии есть прямой актив – газотранспортная система «Белтрансгаз». Но ее тамошнее руководство почему-то не трогают, никого не задерживают.
Энергостратегию до 2050 года (ЭС-2050) первоначально хотели утвердить до 15 сентября 2022 года. Однако и в декабре 2023 года она еще только обсуждается. И рабочая версия ЭС-2050 пока публично не предъявлена. С одной стороны, это наглядно показывает отношение к стратегическим документам в области энергетики. Получается, что отрасль в целом справляется с беспрецедентным санкционным давлением и без официальных стратегий. С другой стороны, российский нефтегаз столкнулся с действительно серьезными вызовами, к которым нельзя относиться легкомысленно. И оперативные проблемы являются отражением и долгосрочных угроз.
Уже почти полтора года российская нефтяная индустрия живет в условиях жесточайших санкций. Ключевыми из которых стало эмбарго на морские поставки нефти и нефтепродуктов в ЕС и страны G7, а также механизм price cap. Они заработали с конца 2022 года. За более чем 8 месяцев функционирования этих ограничений можно подвести предварительные итоги того, насколько успешно наши нефтяники справляются с этим вызовом. И как он сказался на объеме экспорта и на ценах.
После февраля 2022 года зелёная повестка была радикально переписана. Западные компании стали массово уходить из России, экономические отношения с Западом были радикально сокращены, а российскую экономику стали выпихивать из глобального экономического пространства, обкладывая масштабными санкциями. Все это было, мягко говоря, не лучшим фоном для рассуждений о ESG. Тем более что в экономике на первое место вышли задачи выживания и сохранения устойчивости под беспрецедентным давлением.
Однако уже с конца 2022 года стали очевидны попытки реанимировать ESG-повестку. Настойчиво проводится мысль, что она актуальна для России вне зависимости от внешнеполитической конъюнктуры. Если раньше зеленый поворот рассматривался как возможность привлечь в Россию западных инвесторов и их технологические решения, то теперь говорится о кейнсианской ставке на собственное производство.
Европейские санкции и политика Брюсселя по отказу от российских энергоносителей, взрывы балтийских газопроводов заперли в России солидный объем трубопроводного газа, который нельзя оперативно направить на альтернативные рынки. Это вроде бы является сильным аргументом в пользу развития производства СПГ в России. Новый доклад ФНЭБ дает ответ на вопрос о том, какую часть планов по резкому росту производства СПГ в России можно считать реалистичной.
Большая политика является рамкой энергетических отношений. Но непосредственно энергетические проекты и сделки осуществляются на корпоративном уровне. Именно компании формируют те нити, которые связывают страны в энергетическом бизнесе. Поэтому важно провести анализ отношений межу РФ и Западом в разрезе корпораций. И пока концерны из «коллективного Запада» остаются в России, еще есть варианты с продолжением сотрудничества. Которое все еще приносит России бюджетные доходы и рынки сбыта.
