«ЛУКОЙЛ» предлагает торговать воздухом. Объясняем, почему это не шутка

Совладелец «ЛУКОЙЛа», заместитель главы комитета Российского союза промышленников и предпринимателей по климату Леонид Федун заявил, что России до 2025 года необходимо создать систему торговли квотам на углеродные выбросы (Emission Trading System, ETS). NEFT рассказывает, что это такое и почему это важно.

В интервью газете «Коммерсантъ» Федун заявил, что ETS в России нужно создавать, так как Евросоюз (ЕС) в скором времени должен ввести для стран-импортеров углеродный налог, из-за которого компании, занимающиеся добычей нефти и газа, могут потерять огромные деньги. Чистым воздухом, который Россия накопит на экологичном производстве, компании-экспортеры смогут откупиться от налога, который введет ЕС.

Созданная система, как считает бизнесмен, может привлечь в будущем и другие страны. У России, по мнению Федуна, есть для этого все предпосылки. В России большое количество лесов, из которых можно делать специальные карбоновые фермы — экосистемы, выращенные для сборки углекислого газа. Правда, для этого нужно менять законодательство.

Помимо этого российскому бизнесу нужно позаботиться о создании установок улавливания углекислого газа. Это специальные устройства, которые собирают выделившийся в процессе производства CO2 и транспортируют его в подготовленные подземные резервуары. В России этим уже озаботились в «НОВАТЭК» — компания будет создавать такие установки на Ямале, чтобы снизить свой углеродный след и продолжать торговать с ЕС.

Что такое ETS?

ETS — это рыночный механизм, который помогает снизить выбросы парниковых газов в атмосферу. Правительство страны или специальный орган (в ЕС, например, за это отвечает Европейская комиссия) устанавливает норму по парниковым выбросам в год, и, исходя из этой нормы, предписывает компаниям-загрязнителям квоту — то количество выбросов, что они имеют право выделить в атмосферу. Если компания эту норму превышает, то рискует быть оштрафованной. А если выбросов, наоборот, меньше, то компания получает возможность заработать на этом, продав свои остатки менее экологичным участникам рынка.

Профессоры Уральского федерального университета Светлана Дорошенко и Анна Мингалева в 2020 году в своей научной статье для «Финансового журнала» пишут, что в мире сейчас как минимум 17 систем для торговли квотами в разных странах. Среди них — биржи в Корее, Китае, Казахстане, США, Швейцарии, Японии, Новой Зеландии и других странах. Однако самая крупная и значимая ETS — в Евросоюзе, с ее помощью регулируется порядка 45% выбросов в ЕС.

В чем польза ETS?

Из преимуществ Дорошенко и Мингалева выделяют возможность ETS автоматически выравнивать количество вредных выбросов у разных компаний или стран. Это помогает одним отраслям не нарушать свою квоту, если вдруг изменилась ситуация на рынке или растет производство за счет других отраслей.

Второе важное преимущество — углеродные квоты стимулируют бизнес делать производство менее вредным, так как потом расходы, потраченные на модернизацию, можно покрыть продажами на бирже чистого воздуха.

Третий плюс вытекает из второго — это добровольная ответственность бизнеса за окружающую среду. Компания, которая не может соблюдать квоты, может покупать их на рынке. Так игроки, которым выгодно модернизировать производство, будут получать деньги от тех, кому это пока не выгодно.

Последнее преимущество — прогнозируемость. Компания выстраивает план, исходя из известного ей количества квот. Это позволяет планировать свои расходы наперед без страха нарваться на штрафы.

Есть и недостатки

Ученые обозначают четыре глобальных недостатка системы. Первый из них заключается в том, что многие компании или страны, включенные в ETS, не заинтересованы в снижении выбросов. Так, например, развивающиеся страны мотивируют свою позицию тем, что объемы их выбросов намного меньше, чем у богатых соседей, а потому и нормы для них должны быть другими. Кроме того, слаборазвитые страны требуют дополнительные выплаты, так как их страна пострадала от выбросов других государств. Так, страны-участники рынка ЕС все еще не могут договориться между собой, заявляют исследователи.

Второй недостаток — эффект «утечки углерода». Это явление, при котором парниковые выбросы просто перетекают в те страны и регионы, где экологическая политика является менее строгой. Тем, кто заботится о сокращении выбросов, становится невыгодно этим заниматься.

Третья проблема связана с правильным формированием рынка чистого воздуха. Если сделать много квот, то их останется много и у предприятий, и их стоимость на рынке обесценится. При этом рынок постоянно меняется, поэтому следить за ним достаточно сложно.

Последний недостаток заключается в дороговизне инноваций. Зачастую компаниям дешевле купить на рынке квоты, чем модернизировать собственное производство и зарабатывать на их продаже в будущем.

Чтобы решать эти проблемы, ученые предлагают создать более прозрачные схемы продажи квот и дать инспекторам возможность оперативно их отслеживать, собирать максимально актуальную информацию о выбросах, чтобы правильно определять квоты и цены, и создать ограничения для компаний, которые не хотят участвовать в торгах.

А в России это точно нужно?

«Идея нивелировать углеродный налог [с помощью квот] и некая попытка развивать у нас институты климатической повестки понятна и логична. Но если и создавать, то стройный, соответствующий международным требованиям институт. И в идеале он должен стать отмывочной машиной, которая будет снимать углеродный налог с российских поставщиков», — считает ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности Игорь Юшков.

Его поддерживает руководитель аналитического центра Независимого топливного союза Григорий Баженов. Он считает, что такой рынок целесообразен с экономической точки зрения. «Углеродные выбросы — это отрицательный внешний эффект, издержка, которая оказывает влияние на рост экономики в целом. Но предприятия никак эти издержки не учитывают. Рынок квот позволяет эти издержки учитывать, выходить на оптимальные объемы производства продукции, выравнивать отрасли экономики», — объясняет он.

И Юшков, и Баженов считают, что до 2025 года такую систему создать можно. Однако для создания такого сложного механизма нужна политическая воля, рассказал NEFT Баженов. Подобный рынок появляется не стихийно, а создается государством. По мнению экспертов, пока в России для этого нет законодательной базы, не определены участники рынка и отсутствует опыт мониторинга выбросов по компаниям. Также нужно создавать соответствующий экономический институт и развивать проекты по захоронению в России СО2.

Немаловажным являются и предстоящие расходы. По мнению Юшкова, пока в ЕС не озвучат условия налога, в России к реализации экопроектов не приступят. Только после 2021 года компании будут решать, выгоднее им вкладываться в уменьшение выбросов или просто заплатить налог.

По словам Леонида Федуна, установка промышленной утилизации 300 тыс. тонн СО2 в год будет стоит порядка 100–150 млн долларов. При этом крупные заводы выбрасывают до 4 млн тонн газа, что в 13 раз больше. «Пока что компании в основном думают больше о себе, чем о рынках квот. А если ты не занимаешься услугами по захоронению [CO2], то торговать квотами бессмысленно. Нужен какой-то донор квот. Пока мы его не видим», — рассуждает Юшков.

Леонид Федун в своем интервью подчеркивает, что ETS в России должна быть независимой, но отвечать стандартам ЕС, чтобы сотрудничать. Юшков считает, что с легализацией рынка у международного сообщества могут возникнуть проблемы. Евросоюз, который является главным покупателем российских углеводородов, может заподозрить Россию в обмане или занижении реальных объемов захоронения СО2.

Тем более, на сегодняшний день этот механизм, по его мнению, утрачивает актуальность: «По Киотскому протоколу (соглашению о сокращению парниковых выбросов, появившемуся в 1997 году — прим. ред.) был рынок квот. Парижское же соглашение (о сокращении выбросов, 2015 г. — прим. ред.) этот рынок квот не предусматривает, так как механизм считается легализацией выбросов. Федун предлагает создавать институт из прошлого».

При этом именно создание собственного рынка, а не встраивание в существующий, будет более выгодным, утверждает Баженов: «Создавать свой рынок сложнее, но в перспективе можно подбирать под себя рынки других нефтедобывающих стран, которые также начнут встраиваться в нашу сеть».

Автор: Анатолий Кузнецов

Источник: The Нефть, 25.11.2020