Белоруссия не откажется от литовского маршрута, отметил ФБА «Экономика сегодня» ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности, преподаватель Финансового университета при Правительстве РФ Игорь Юшков.
ЗАО «Белорусская нефтяная компания» приостановило экспорт нефтепродуктов через терминал Klaipedos nafta. В Минске ситуацию не комментируют, а в Klaipedos nafta говорят о заинтересованности в продолжении сотрудничества.
Ранее белорусский президент Александр Лукашенко угрожал переориентировать экспорт из Белоруссии с Литвы, после того как Вильнюс с Варшавой вложились в раскрутку оппозиционного проекта Светланы Тихановской.
Пока литовско-белорусские транзакции не прекратились, однако Минск получил согласие Москвы на строительство терминала в Усть-Луге. Этот маршрут может забрать на себя все белорусские поставки через Литву.
Белоруссия и Литва сотрудничают друг с другом
Белорусский экспорт нефтепродуктов, который является результатом переработки 24 млн баррелей нефти в год, получаемых Минском на льготных условиях из России, разделен между латвийским и литовским направлениями.
На долю литовской Клайпеды приходится 44,5%, а латвийские Рига и Вентспилc забирают 55,5%. В восьмидесятые годы СССР активно строил портовую инфраструктуру в Прибалтике, которая затем там осталась.
Одновременно в экспортных целях было построено два больших нефтеперерабатывающих завода в Белоруссии, которые начали работать в связке с прибалтийскими портами. Такая модель сохраняется и сегодня, но давление на Лукашенко может его прекратить.
«Для Белоруссии литовский маршрут был одним из главных направлений перевалки нефтепродуктов, в основном уходящих в Нидерланды и Великобританию. Клайпеда и латвийские порты являются точкой сдачи товара трейдерам. Белорусы доставляют туда нефтепродукты, после чего там меняется право собственности, а грузы уходят в Роттердам», – заключает Юшков.
Нидерландский Роттердам является крупнейшим нефтяным хабом ЕС, хотя там торгуется не только черное золото. Вспоминается махинация Порошенко «Роттердам+», с помощью которой его команда зарабатывала на угле.
«У Белоруссии имеются конечные потребители нефтепродуктов – Польша, Украина, потребляющая немалые объемы, и ряд других государств, а перевалка на рынок происходит через Латвию и Литву», – констатирует Юшков.
Сейчас разговор идет не об окончательном решении, а только о завершении предыдущих белорусско-литовских контрактов.
«Нельзя говорить, что белорусских поставок через Литву больше не будет. Перед нами техническое решение, тем более в 2020 году суммарный белорусский экспорт сократился», – резюмирует Юшков.
Изначальные заявления Белоруссии были радикальными: «мы переводим все на Усть-Лугу». Их хорошо встретили в РФ, а Москва разрешила партнерам использовать для строительства терминала финансовые остатки с кредита по БелАЭС.
«Уже декабрь, но не было сообщений, что какие-то грузы были доставлены в Усть-Лугу из Белоруссии. Были разговоры о нефтяном терминале и даже нефтепродуктопроводе, но не реальные транзакции», – заключает Юшков.
Необходимо подождать: есть большая вероятность восстановления белорусского экспорта нефтепродуктов через Клайпеду.
Уход Белоруссии станет ударом для Литвы
«Белорусы остаются в хороших бизнес-отношениях с Литвой и Польшей. Возможно, будет пиар-акция, но я бы не стал говорить о полной переброске белорусских поставок с Литвы на Усть-Лугу», – констатирует Юшков.
Экономического смысла в литовско-белорусском конфликте нет, но политический пожар раздут. Действия новой литовской администрации в поддержку Тихановской нельзя вычеркнуть из истории отношений двух стран.
Тихановская, чья деятельность все больше напоминает выражение «гора родила мышь», предложила литовцам ввести санкции и отказаться от перевалки продукции «Беларуськалия». Эта структура дает 30% загрузки клайпедскому морскому порту, из-за чего даже радикальные противники Лукашенко попросили Вильнюс «подумать».
Литовская политика по белорусским выборам не принесла Вильнюсу дивидендов, зато грозит порушить экономические связи между Белоруссией и Литвой, которые приносили в бюджет страны значительный доход.
В Литве стараются сохранить торгово-экономические связи с Белоруссией, но политика сильно влияет на процесс.
«Калийные удобрения важнее для Литвы белорусских нефтепродуктов. Литовцы тут больше зарабатывают на перевалке грузов, потому что в этой истории есть и хранение. Если все белорусские товары уйдут из Литвы, это станет неприятным сюрпризом для Клайпеды – порт сразу начнет загибаться», – резюмирует Юшков.
Полное прекращение экспорта белорусских товаров станет ударом для литовской экономики, но этого пока не просматривается.
«Как Белоруссия постоянно говорит, что переводит грузовые поставки на РФ, так и Литва сообщает о политических претензиях к Минску. Только в экономическом плане все остается как есть», – констатирует Юшков.
Для Литвы и Белоруссии это нормальная ситуация, когда на политическом уровне они друг друга ругают, но занимаются бизнесом, а единственными изменениями стали запуск БелАЭС и отказ Литвы от импорта электричества.
Уже почти полтора года российская нефтяная индустрия живет в условиях жесточайших санкций. Ключевыми из которых стало эмбарго на морские поставки нефти и нефтепродуктов в ЕС и страны G7, а также механизм price cap. Они заработали с конца 2022 года. За более чем 8 месяцев функционирования этих ограничений можно подвести предварительные итоги того, насколько успешно наши нефтяники справляются с этим вызовом. И как он сказался на объеме экспорта и на ценах.
После февраля 2022 года зелёная повестка была радикально переписана. Западные компании стали массово уходить из России, экономические отношения с Западом были радикально сокращены, а российскую экономику стали выпихивать из глобального экономического пространства, обкладывая масштабными санкциями. Все это было, мягко говоря, не лучшим фоном для рассуждений о ESG. Тем более что в экономике на первое место вышли задачи выживания и сохранения устойчивости под беспрецедентным давлением.
Однако уже с конца 2022 года стали очевидны попытки реанимировать ESG-повестку. Настойчиво проводится мысль, что она актуальна для России вне зависимости от внешнеполитической конъюнктуры. Если раньше зеленый поворот рассматривался как возможность привлечь в Россию западных инвесторов и их технологические решения, то теперь говорится о кейнсианской ставке на собственное производство.
Европейские санкции и политика Брюсселя по отказу от российских энергоносителей, взрывы балтийских газопроводов заперли в России солидный объем трубопроводного газа, который нельзя оперативно направить на альтернативные рынки. Это вроде бы является сильным аргументом в пользу развития производства СПГ в России. Новый доклад ФНЭБ дает ответ на вопрос о том, какую часть планов по резкому росту производства СПГ в России можно считать реалистичной.
Большая политика является рамкой энергетических отношений. Но непосредственно энергетические проекты и сделки осуществляются на корпоративном уровне. Именно компании формируют те нити, которые связывают страны в энергетическом бизнесе. Поэтому важно провести анализ отношений межу РФ и Западом в разрезе корпораций. И пока концерны из «коллективного Запада» остаются в России, еще есть варианты с продолжением сотрудничества. Которое все еще приносит России бюджетные доходы и рынки сбыта.
2022 год оказался тяжелейшим для нефтегазовой индустрии России. После 24 февраля на нее обрушились жесточайшие санкции. При этом их влияние оказалось довольно разным. В 2023 год отрасль входит с тревогой. Готовится эмбарго на нефтепродукты. ЕС намерен продолжать сокращение закупок российского газа, что неизбежно скажется на выручке. Запуск новых СПГ-заводов оказывается под вопросом из-за технологических санкций. Отдельная тема – что происходит с зеленой повесткой. Имеет ли смысл сейчас продолжать настаивать на ускоренном энергопереходе в России – большой вопрос.
