Главная > Актуальные комментарии > ТЭК > Зеленая энергетика: чистая, экологичная, но крайне ненадёжная (видео)

Зеленая энергетика: чистая, экологичная, но крайне ненадёжная (видео)

ГОСТИ:
Михаил Юлкин, генеральный директор компании КарбонЛаб, эксперт Международного центра устойчивого энергетического развития под эгидой Юнеско;
Игорь Юшков, ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности, преподаватель Финансового университета

Тамара Шорникова: Продолжаем. Это программа «ОТРажение», прямой эфир. В студии…

Александр Денисов: …Александр Денисов и Тамара Шорникова.

Тамара Шорникова: Да. И вот что будем обсуждать прямо сейчас.

Зеленая энергетика опасна для жизни? Морозы, которые пришли в Европу и США, привели к энергетическому кризису. Тысячи людей остались без электричества, а значит – и без тепла, из-за того, что льдом покрылись ветрогенераторы и солнечные батареи. Кадры с места и хронология событий – в нашем видеоматериале. Смотрим и возвращаемся в студию.

СЮЖЕТ

Александр Денисов: В той же Чите, о которой говорил Максим Волков, сегодня минус 23. Минус 21 в Тюмени. В Якутске – минус 35. Представим, что вот там бы ветрогенераторы вдруг «завяли» бы. Можно было бы, конечно, оправдываться: «Антиобледенитель надо другой купить. Да и вообще, может, не будет больше таких холодов». Грозит же всему миру наука глобальным потеплением и подталкивает нас заключить так называемую Зеленую сделку с Европой. А может быть, не надо торопиться ее заключать?

Тамара Шорникова: Обсудим вместе с экспертами. Вы звоните и пишите, рассказывайте, что думаете на этот счет. Наверняка, тоже такую картинку видели в новостях.

Игорь Юшков, ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности, эксперт Финансового университета, и Михаил Юлкин, генеральный директор компании «КарбонЛаб», эксперт Международного центра устойчивого энергетического развития под эгидой ЮНЕСКО.

Александр Денисов: Уважаемые эксперты, у меня к вам вопрос. Вы знаете, меня поразили новости такие интересные. Вот в Швеции тоже «подзавяла» эта зеленая энергетика – так у них там какие-то мазутные установки заработали. Представляете? Это же куда грязнее, уж грязнее не найдешь энергетики. И самое интересное, что они зачем-то это все берегли. И мазут-то у них нашелся.

Игорь, давайте с вас начнем. Как считаете? То есть не особо-то они верят в свою энергетику.

Игорь Юшков: Ну, резервные мощности всегда есть. У кого-то они угольные, у кого-то газовые, у кого-то еще какие-то. Ну, здесь нашлись мазутные станции. В Швеции еще довольно большая доля гидроэнергетики. Сейчас просто не самое лучшее время для гидроустановок. Но зато весной у них, в принципе, будет довольно много электроэнергии.

А сейчас, действительно, ситуация сложилась таким образом, что по кабелю в Литву, по которому предполагалось и в Швецию, и в Литву поставлять электроэнергию, в какой-то момент пошла энергия наоборот – из Литвы переток пошел в Швецию, потому что у шведов возник как раз дефицит. Гидростанции стали меньше вырабатывать, ВИЭ тоже кое-где стали меньше генерировать – и возник вот такой дефицит. Потому что на фоне всех этих морозов повышается еще и энергопотребление – что было как раз в большинстве стран, где возникли проблемы.

Александр Денисов: Самое интересное, что у них цены подскакивают адски. Игорь, вы знаете, меня поразило… Я смотрел в новостях сюжет про Америку. И там мужик показывает счет и говорит: «Мне за этот день накочегарилось электричества на 500 с чем-то долларов». То есть у них цена в сложный и кризисный момент, в зависимости от трудностей, тут же возрастает. Любопытно, конечно. Странная история.

Игорь Юшков: Ну, там есть разные контракты. Если у вас долгосрочный договор на поставку электроэнергии, то там более или менее фиксированные тарифы. А если вы как раз выбираете на таком спотовом рынке, краткосрочном, то там действительно цена меняется в зависимости от дефицита. И по этим контрактам, таким краткосрочным, действительно цены вскочили, очень сильно поднялась стоимость, потому что, в общем-то, у них редко бывают, очень редко бывают такие температуры, а система отопления в большинстве своем завязана на электроэнергию. То есть не так, как у нас, централизованное теплоснабжение идет с больших станций, по крайней мере в городах, а, как правило, система кондиционирования работает и на отопление, поэтому все завязано на электричество.

И когда ударили морозы, все включили именно электрические приборы обогрева – и тут, в общем-то, вообще в принципе генерации не хватило. И когда какой-то один элемент выбился, будь то ВИЭ… Там сейчас ведутся активные споры: кто вышел первым – возобновляемая энергетика «отвалилась» или газовая? Мы видим разные данные. Я думаю, что еще будут разбирательства в этом плане – что произошло все-таки. Но в принципе генерирующих мощностей не хватило, и они просто по цепочке все начали отключаться. Даже атомный реактор был аварийно остановлен, чтобы не было перегрузки.

Поэтому низкая температура, высокий объем потребления (текущий) – они и привели к таким коллапсам что в Европе, что в Техасе. То есть здесь не надо забывать, что очень сильно повысился именно объем потребления, и на этом фоне возникли проблемы.

Тамара Шорникова: Михаил Анисимович, ваше мнение тоже хочется услышать. Вы в чем видите причины? Потому что, действительно, в той же Америке уже идут разборки, что называется. Губернатор-республиканец винит группу энергокомпаний. Демократы говорят, что это тепловики виноваты. И так далее. В чем причина-то такого коллапса?

Михаил Юлкин: Ну, я бы все-таки политику в это дело не подмешивал. Республиканцы и демократы могут сколько угодно мериться. Мне кажется, если говорить конкретно о Техасе, то там проблема скорее системная. Там много факторов сложилось. Ну, один из них – понятно, это температура на 25 градусов ниже нормы, что само по себе такое испытание на прочность всей системы. Оказалось, что эта система не готова к такому испытанию.

И отопление от электричества – нехорошо. И плохая теплоизоляция – нехорошо. И отсутствие резервных мощностей – нехорошо. И главное, что изолированность техасской системы от федеральной системы – тоже нехорошо, потому что там практически нет перетоков, она предоставлена сама себе. И когда, грубо говоря, какой-то важный элемент в системе…

Александр Денисов: Михаил Анисимович, бог с ним, с Техасом. Конечно, это яркий пример. Нам-то что делать? Вот смотрите. Они нас упорно подталкивают к этой Зеленой сделке. Они нам говорят в Европе: «Вот у нас тут Green Deal. У вас там карбоновые следы. Вы нам поставляете свои грязные промышленные товары, экспортируете нефть и прочее. Все у вас там не очень хорошее. Поэтому будете платить нам некие «карбоновые» налоги».

Усиленно нас мир выставляет некими энергетическими неандертальцами, живущими по старинке. Нам-то что делать, посмотрев на эти «завявшие» ветрогенераторы, на засыпанные солнечные панели? Кстати, у нас полно и этого тоже. Ветрогенераторы и в Чите, и в Оренбургской области, и панели. Все это у нас тоже есть. Нам-то что делать, глядя на это? Брать с них пример, заключать эту Зеленую сделку?

Михаил Юлкин: Во-первых, никто нам не предлагает Зеленую сделку. Давайте не будем придумывать. Зеленая сделка существует внутри Евросоюза между ними самими, а не с внешним миром. Это надо четко понимать. Это первое.

Второе. О том, что во всем виновата ВИЭ-энергетика, никто не сказал. Если вы посмотрите на ситуацию в Техасе, то там 30 гигаватт мощности, как у вас написано, «завяло» – это газовая генерация, и только 3 гигаватта потеряла ветровая. Поэтому 1 к 10 – это явно не в пользу в данном случае традиционной, ископаемой генерации.

Интересно, что после этого Техас объявил об увеличении мощности ВИЭ в два раза. Мне кажется, что это вполне характерно.

Александр Денисов: Хорошо. Михаил Анисимович, если все не так страшно, как мы тут малюем, то как нам поступать, как нам выстраивать свою энергетику? Вестись ли на эти их сказки про будущий зеленый мир?

Михаил Юлкин: У нас нет выбора. К 2050 году Европа перестанет потреблять ископаемое топливо вообще. К 2060 году ископаемое топливо перестанет потреблять Китай. У нас нет выбора. Мы должны переходить на это в любом случае. Нам нужно научиться делать «зеленый» водород. Нам нужно делать технологии, которые умеют делать «зеленый» водород. У нас нет вариантов.

Александр Денисов: Мы поняли вас, Михаил Анисимович.

Игорь, как считаете, у нас нет выхода? Или все-таки выход в какой-то разумной компоновке? Ну, часть – не знаю, треть, четверть, может быть, пятая часть – зеленая, возобновляемая, а остальное – по старинке. Ну, все-таки у нас тут даже не Техас, а покруче будет.

Игорь Юшков: Ну, тут важно пояснить, что для нас это, по сути, такая двухкомпонентная история. Во-первых, действительно, европейцы вводят систему отслеживания углеродного следа, вот этого карбонового, который вы упоминали. И предполагается, что ты будешь платить «углеродный» налог, если, соответственно, у тебя есть этот углеродный след.

Александр Денисов: А давайте сразу поясним, что платить будем мы как потребители, потому что с компании, экспортирующая нефть, бензин, с ее как раз будут сдергивать. Федун называл даже цифру: в год наши компании-экспортеры будут платить примерно 8 миллиардов евро в одну Европу, которая из-за Зеленой сделки нам хочет выкатить такой счет. Соответственно, как распределяются издержки? Эти компании перекладывают это на потребителей внутренних. То есть нам это «прилетит» будь здоров, в этот же год.

Игорь Юшков: Ну, тут не факт, что они будут перекладывать. Здесь как раз я и говорю, что первая проблема, которая связана с экспортом любых товаров, взаимодействия с внешним миром: сможем ли мы продавать те же самые углеводороды? Сколько они будут стоить? Соответственно, сколько прибыли они будут приносить стране? Вот этот компонент изменится, конечно.

Мы действительно видим, что Green Deal – это попытка навязать те правила, которые существуют теперь в Евросоюзе, по сути, всем остальным участникам. И во многом эта климатическая история оборачивается еще и изменением правил всей мировой торговли. Вот это, в общем-то, создает дополнительные риски, потому что мы будем снижать прибыли от экспорта, прежде всего тех же самых углеводородов.

А второй момент – это что будет происходить внутри страны в плане надежности энергоснабжения уже российских потребителей. И вот здесь пока что мы таких радикальных планов со стороны правительства не видим – отказ от ископаемой энергии: от угля, нефти, газа и так далее. То есть здесь мы не строим таких радикальных планов, как Евросоюз. У нас нет такой даты: к 2040 или 2050 году отказаться…

Александр Денисов: Хотя тоже субсидируем и поддерживаем. Давайте внесем ясность, Игорь. Наше правительство серьезно субсидирует, вкладывает деньги именно в строительство таких солнечных станций с панелями, в ветрогенерацию. То есть на самом деле мы не являемся неандертальцами в этом современном зеленом мире, мы тоже все это развиваем. Игорь, давайте проясним этот момент.

Игорь Юшков: Нет, у нас есть ветропарки и солнечные панели, но не в том объеме, конечно, как это возникает в Европе, в Соединенных Штатах. Мировой лидер по генерации в мощности возобновляемой энергетики – это Китай, если мы по странам берем. Вот если Евросоюз вместе сложить, то они опередят Китай. Но если по странам, то, как ни удивительно, но Китай, который потребляет еще и больше всех вместе взятых угля, он же является и самым мощным игроком по возобновляемой энергетике.

У нас есть ветропарки, солнечные панели. Даже на Ямале, где, казалось бы, все замерзнет, и то, в общем-то, есть пример строительства ветропарков. Ну, там в особом, можно сказать, в арктическом таком исполнении. Они довольно дорогие. И там уже скорее попытка одной из компаний как раз удовлетворить эти новые требования со стороны Евросоюза, производить тот самый «зеленый» водород, снизить углеродный след своего сжиженного природного газа. То есть компании встраиваются уже сейчас, если им это нужно, если они видят, что углеродный след станет для них в дальнейшем проблемой.

Но для внутреннего потребления, конечно, у нас по международной классификации… BP нам дает, по-моему, 0,1% от общемировой выработки энергии на ВИЭ. Поэтому, конечно, по сравнению с Европой у нас этого не так много. Но на самом деле если у Европы было бы столько газа и других углеводородов, то, может быть, они тоже не ставили бы такие радикальные цели перед собой.

Поэтому здесь, в общем-то… Для России всегда углеводороды были конкурентным преимуществом. Сейчас это новое регулирование – Зеленая сделка – может сделать из конкретного преимущества это неким обременением. Если у тебя электроэнергия от ископаемого топлива, то для тебя это становится проблемой. По крайней мере, новые правила…

Александр Денисов: Давайте один комментарий внесем, Игорь, и передадим слово другому эксперту. Что мы подразумеваем под Зеленой сделкой? Безуглеродную экономику. Они в Европе хотят создать как раз зону безуглеродной экономики, так сказать, чистую, чтобы не было никакой грязной энергетики.

Игорь Юшков: Ну, там целый документ, огромный план, стратегия по декарбонизации экономики. Это и называется Зеленой сделкой, Green Deal. Он опубликован на сайте Еврокомиссии, там можно все это посмотреть. То есть это большая программа, где прописано, в какой период и где вы будете отказываться от ископаемого топлива и идти к той самой безуглеродной экономике.

Александр Денисов: Да, поняли.

Тамара Шорникова: Михаил Анисимович, видела вашу реакцию на Сашин тезис, что мы много субсидируем в зеленую экономику. Ваш короткий комментарий по этому поводу. Вы, очевидно, не согласны?

Александр Денисов: По поводу Саши проясните.

Михаил Юлкин: Это не правительство. У нас правительство вообще не субсидирует энергетику. У нас потребители субсидируют энергетику через так называемый рынок мощности. Но у нас субсидируют не только зеленую энергетику, но и не зеленую. Два триллиона рублей, которые собираются вложить в старую энергетику. Вот где проблема-то. Зачем же поддерживать технологии, которым 50–60 лет отроду? На самом деле, мне кажется, эти деньги имело бы смысл направить во что-то совсем другое, а не на поддержку старых технологий.

Что я еще хотел сказать? По поводу того, что Европа – отдельно, а мы – отдельно. Это не совсем правильно. В принципе, мы участники одного и того же соглашения – под названием Парижское. В этом смысле цели там прописаны абсолютно одинаковые что для них, что для нас. И на конце этого соглашения в любом случае ноль выбросов, нетто ноль: выбросы парниковых газов не больше, чем поглощение.

И это как бы не то что они там что-то такое делают, о чем мы не догадываемся. В принципе, это ровно то, что мы должны были бы делать, потому что мы под ним не просто подписались, а мы еще фактически его и приняли, ну, квазиратификацию устроили. В этом смысле это скорее пример, чем какая-то диверсия. Я бы так выразился. Это с одной стороны.

С другой стороны, понятно, что мы без экспорта, наверное, не сможем протянуть только на одном внутреннем потреблении, потому что внутренние доходы населения не такие большие, как у европейцев. И мы не можем только внутренним спросом обеспечить развитие экономики. И тут как раз, мне кажется, очень хорошо то, что сказал мой коллега: проблема не в «углеродном» налоге на товары, которые шли, а проблема именно в снижении спроса на базовые ресурсы, на наше ископаемое топливо. В этом, мне кажется, проблема.

А что касается отраслей переработки, то там из-за того, что Евросоюз внутри себя тоже вводит углеродное регулирование, цены, скорее всего, подпрыгнут на все эти виды продукции: на сталь, не знаю, на химикаты, на продукцию целлюлозно-бумажной промышленности. Другой вопрос, что… Как всегда, в экономике важны же не абсолютные цены, а относительные. Если выяснится, что наш углеродный след выше, то от этого повышения цены мы не выиграем, а проиграем. Но не потому, что…

Александр Денисов: Михаил Анисимович, а может быть… Мы опять же себя считаем какими-то второсортными. Вот давайте посмотрим на Европу. Там есть леса такие, как в Красноярском крае, в Сибири, на Дальнем Востоке? Да нет! Представляете, какие у нас колоссальные объемы. Нам даже так называемые «карбоновые хабы» (улавливатели) не нужно строить.

Мы можем посчитать (ну, я уж не знаю, я высказываюсь, конечно, грубовато) поглощательную способность этих всех лесов и еще счет им выкатить, сказать: «Ребята, вы понимаете, вся та дрянь, которую вы, – между прочим, у них энергетика тоже еще будь здоров, я имею в виду промышленность, которая тоже не самая чистая, – поглощается нашими лесами». И еще они нам должны будут платить.

Михаил Юлкин: Где вы взяли эти сказки? Данные по лесам каждый год публикует Институт по проблемам климата и экологии, российский кадастр. Мы даже собственные выбросы не можем компенсировать этими поглощениями. О чем вы?

Александр Денисов: Игорь, согласны? То есть я тут сказки рассказываю?

Игорь Юшков: Действительно, международные нормативы подсчета того самого поглотительного эффекта, которые нам предлагаются, они не в пользу нам идут. Нам постоянно говорят, что это только новые леса, которые растут, они поглощают, а обычные леса – там вроде как и гниение идет, поэтому они сами становятся эмиссионерами парниковых газов.

Александр Денисов: А кто это считает? Понимаете, Игорь, смотря кто считает. Кому мы доверяем-то – себе или им?

Михаил Юлкин: Мы же сами и считаем.

Игорь Юшков: Предполагается, что это ооновские методики в рамках того самого Парижского соглашения. Там был период, когда можно было предлагать. Но, в общем-то, здесь мы не самую лучшую стратегию выбрали. Мы как раз спорили: а есть ли вообще глобальное потепление или нет? А надо было торговаться по условиям захода в это соглашение. Поэтому здесь мы, наверное, возможности свои во многом упустили. И сейчас уже сложно предлагать свои методики подсчета как раз того самого поглотительного эффекта.

Тамара Шорникова: Давайте послушаем телефонные звонки. Да, вещи спорные. А что однозначно? Это то, что в прямой эфир рвутся наши телезрители. Михаил из Волгограда сначала. Здравствуйте.

Зритель: Добрый вечер.

Тамара Шорникова: Да, слушаем вас.

Зритель: Мне можно говорить?

Тамара Шорникова: Нужно.

Александр Денисов: Разрешаем.

Зритель: Мне можно уже говорить, да?

Тамара Шорникова: Говорите, да, Михаил.

Зритель: Я хочу поддержать альтернативные источники энергии. В связи с чем? Просто ставить их нужно в тех местах, где они нужны. Там, где дует ветер – значит, ветряные. Где много солнца – значит, солнечные. У нас же гидростанции стоят на воде, их никто не ставит посреди степей. Поэтому солнечные не надо ставить в Сибири, где нет солнца. И вот тебе альтернативная энергия, причем дармовая энергия, ни за что. А если копнуть поглубже, то до революции еще люди ставили ветряные мельницы для того, чтобы и молоть хлеб, и получать электричество. Даже лесопилки работали.

Александр Денисов: Андрей, и прямо скажем, что ветряные мельницы, по-моему, у нас появились чуть ли не в XIX столетии. Мы, в общем, не такие уж и отсталые.

Зритель: Ну, я про это и говорю. У нас в Ставрополье ставят эти ветряные. Где есть ветер – там есть и альтернативная энергия. А если в Питере всего 60 дней солнечных, то зачем там нужны солнечные батареи?

Тамара Шорникова: Спасибо.

Александр Денисов: Спасибо.

Тамара Шорникова: Комментарий? Михаил Анисимович, вы хотели ответить Михаилу.

Михаил Юлкин: Во-первых, я хотел сказать, что у нас в Сибири очень много солнца. Инсоляция в южных регионах Сибири совершенно потрясающая! Поэтому у нас там активнейшим образом развивается солнечная энергетика. Вы посмотрите, сколько там уже построили. Юг Якутии – прекрасное место, Алтай – прекрасное место для размещения солнечных станций. И сейчас это оказывается дешевле, чем тащить туда, понимаете, дизельные генераторы. Проще поставить там солнечные панели.

Что касается ветрогенерации, то у нас есть прекрасные районы для размещения ветряных станций на Кольском полуострове, в Баренцевом море. Замечательные возможности! Лучшие в Европе места для размещения ветростанций. Там, кстати, сейчас строят Кольскую станцию, очень большую.

Александр Денисов: Михаил Анисимович, можно с вами поспорю? У нас время стремительно уходит. Я посмотрел с вами интервью. Мне было интересно, с кем буду дело иметь. Значит, 25 января, когда у нас было тепло, вы заявили (я процитирую): «Та энергетика, которая нам помогала развиваться 100 лет, не может использоваться, потому что вызывает побочные явления, эффект глобального потепления – что мы сейчас с вами за окном и наблюдаем». Смотрим сейчас за окно, Михаил Анисимович: морозяки трещат будь здоров повсюду. И что? Мы каждый раз, глядя за окно, будем отменять глобальное потепление или назначать? Что мы будем делать?

Михаил Юлкин: Нет-нет, ни в коем случае не будем путать погоду и климат. А это то, что вы сейчас сделали. И не только вы на самом деле…

Александр Денисов: Так это вы сделали, это не я. Это же вы сделали, вы же про окно сказали.

Михаил Юлкин: Нет. Я не сказал про похолодание. Я сказал про потепление. Но давайте посмотрим, что будет. На дворе, конечно, происходит погода, а не климат. А эта сегодняшняя погода определяется эффектом Ла-Нинья, который в Тихом океане где-то примерно с середины октября. Это самый большой Ла-Нинья за последние десять лет, который, собственно говоря, и обеспечил нам эти холода.

Александр Денисов: То есть, Михаил Анисимович, вы клоните к тому, что, несмотря на морозы, глобальное потепление все-таки идет, а на морозы внимание обращать не нужно, да?

Михаил Юлкин: Можно сказать, что нынешнее «глобальное» (в скобочках, в кавычках), большое похолодание, которое накрыло Россию, накрыло Америку – это отчасти результат глобального потепления. Долго объяснять, как это происходит…

Александр Денисов: Мы поняли, да. Игорь, согласны?

Михаил Юлкин: Это связано с тем, что в среднем температура в Арктике повышается быстрее…

Александр Денисов: Поняли, Михаил Анисимович. Игорь, согласны с утверждением, что все-таки морозы – это глобальное потепление?

Игорь Юшков: Сейчас мы, кстати, видим, что климатологи уже осторожно к этому относятся и не говорят про глобальное потепление или похолодание. Они говорят: глобальное изменение климата. И все, что происходит – это все глобальное изменение климата. Так это или нет? Здесь сказать сложно. Пугает то, что те, кто ставят под сомнение саму теорию этого глобального изменения климата, они обвиняются… они становятся некими такими изгоями в научном сообществе. По крайней мере в науке дискуссия-то должна оставаться.

Александр Денисов: И на них набрасывается Грета Тунберг. Мы знаем таких товарищей, кто все-таки говорит слово поперек.

Спасибо. На связи у нас были Игорь Юшков и Михаил Юлкин. Спасибо большое.

Источник: ОТР, 24.02.2021 


Специальный доклад:

Организация внутреннего рынка газа в России: тактика «малых дел»

Аналитическая серия «ТЭК России»:

Государственное регулирование нефтегазового комплекса в 2023 году и перспективы 2024 года
«Газпром» в период изгнания с европейского рынка. Возможное развитие газового рынка в России в условиях экспортных ограничений
Новая логистика российского нефтяного бизнеса
Новая энергетическая стратегия России: версия бумажная и фактическая
Энергостратегию до 2050 года (ЭС-2050) первоначально хотели утвердить до 15 сентября 2022 года. Однако и в декабре 2023 года она еще только обсуждается. И рабочая версия ЭС-2050 пока публично не предъявлена. С одной стороны, это наглядно показывает отношение к стратегическим документам в области энергетики. Получается, что отрасль в целом справляется с беспрецедентным санкционным давлением и без официальных стратегий. С другой стороны, российский нефтегаз столкнулся с действительно серьезными вызовами, к которым нельзя относиться легкомысленно. И оперативные проблемы являются отражением и долгосрочных угроз.
Российская нефтяная индустрия: жизнь под ценовым потолком
Уже почти полтора года российская нефтяная индустрия живет в условиях жесточайших санкций. Ключевыми из которых стало эмбарго на морские поставки нефти и нефтепродуктов в ЕС и страны G7, а также механизм price cap. Они заработали с конца 2022 года. За более чем 8 месяцев функционирования этих ограничений можно подвести предварительные итоги того, насколько успешно наши нефтяники справляются с этим вызовом. И как он сказался на объеме экспорта и на ценах.

Все доклады за: 2021, 20, 19, 18, 17, 16, 15, 14, 13, 12, 11, 10, 09, 08, 07 гг.

PRO-GAS
Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100
О Фонде | Продукты | Услуги | Актуальные комментарии | Книги | Выступления | Клиенты | Цены | Карта cайта | Контакты
Консалтинговые услуги, оценка политических рисков в ТЭК, интересы политических и экономических элит в нефтегазовой отрасли.
Фонд национальной энергетической безопасности © 2007
  Новости ТЭК   Новости российской электроэнергетики