В эфире программы "События. 25-й час" обсудили рекомендацию Международного энергетического агентства перестать инвестировать в нефтегазовые проекты. Насколько отвечают реалиям наших дней призывы сторонников "зеленой" экономики? Просчитывают ли специалисты возможные негативные последствия внедрения альтернативных источников энергии? В какой мере на экологические дискуссии влияют интересы поставщиков и потребителей топлива?
На вопросы ведущего Алексея Фролова ответил директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов.
"Все истории про новую "зеленую" энергетику" никакого отношения к борьбе за климат, природу и комфортное существование не имеют. Это борьба исключительно за денежные знаки. Это проект Европейского Союза… Если мы посмотрим на экологические свойства "зеленой" энергетики, то там масса вопросов просто загоняется под ковер. Например, что будет с утилизацией солнечных батарей?" - сказал эксперт.
Полный комментарий Симонова смотрите в видео.
Ранее Международное энергетическое агентство - оно объединяет около 30 развитых стран, в основном импортирующих топливо - призвало инвесторов отказаться от финансирования новых проектов в нефтегазовой и угольной отраслях, чтобы сократить выбросы углекислого газа в атмосферу в перспективе до нуля к 2050 году.
Уже почти полтора года российская нефтяная индустрия живет в условиях жесточайших санкций. Ключевыми из которых стало эмбарго на морские поставки нефти и нефтепродуктов в ЕС и страны G7, а также механизм price cap. Они заработали с конца 2022 года. За более чем 8 месяцев функционирования этих ограничений можно подвести предварительные итоги того, насколько успешно наши нефтяники справляются с этим вызовом. И как он сказался на объеме экспорта и на ценах.
После февраля 2022 года зелёная повестка была радикально переписана. Западные компании стали массово уходить из России, экономические отношения с Западом были радикально сокращены, а российскую экономику стали выпихивать из глобального экономического пространства, обкладывая масштабными санкциями. Все это было, мягко говоря, не лучшим фоном для рассуждений о ESG. Тем более что в экономике на первое место вышли задачи выживания и сохранения устойчивости под беспрецедентным давлением.
Однако уже с конца 2022 года стали очевидны попытки реанимировать ESG-повестку. Настойчиво проводится мысль, что она актуальна для России вне зависимости от внешнеполитической конъюнктуры. Если раньше зеленый поворот рассматривался как возможность привлечь в Россию западных инвесторов и их технологические решения, то теперь говорится о кейнсианской ставке на собственное производство.
Европейские санкции и политика Брюсселя по отказу от российских энергоносителей, взрывы балтийских газопроводов заперли в России солидный объем трубопроводного газа, который нельзя оперативно направить на альтернативные рынки. Это вроде бы является сильным аргументом в пользу развития производства СПГ в России. Новый доклад ФНЭБ дает ответ на вопрос о том, какую часть планов по резкому росту производства СПГ в России можно считать реалистичной.
Большая политика является рамкой энергетических отношений. Но непосредственно энергетические проекты и сделки осуществляются на корпоративном уровне. Именно компании формируют те нити, которые связывают страны в энергетическом бизнесе. Поэтому важно провести анализ отношений межу РФ и Западом в разрезе корпораций. И пока концерны из «коллективного Запада» остаются в России, еще есть варианты с продолжением сотрудничества. Которое все еще приносит России бюджетные доходы и рынки сбыта.
2022 год оказался тяжелейшим для нефтегазовой индустрии России. После 24 февраля на нее обрушились жесточайшие санкции. При этом их влияние оказалось довольно разным. В 2023 год отрасль входит с тревогой. Готовится эмбарго на нефтепродукты. ЕС намерен продолжать сокращение закупок российского газа, что неизбежно скажется на выручке. Запуск новых СПГ-заводов оказывается под вопросом из-за технологических санкций. Отдельная тема – что происходит с зеленой повесткой. Имеет ли смысл сейчас продолжать настаивать на ускоренном энергопереходе в России – большой вопрос.
