«Оператор ГТС Украины» предложил на аукционе транзитные мощности на ноябрь в объеме до 9,8 млн кубометров в сутки через газораспределительную станцию «Суджа» и до 5,2 млн к/с через станцию «Сохрановка». Но по итогам аукциона они оказались невостребованными. Собственно, история повторилась: в октябре «Газпром» также отказался от допмощностей по транзиту, а в сентябре забронировал лишь 4,3% из предложенного объема. После нынешнего решения российской компании цена газа в Европе выросла на 14% и в какой-то момент достигла $1281,9 за тысячу кубометров. Несколькими днями ранее глава «Нафтогаза» Юрий Витренко заявил, что суточные объемы прокачки газа через Украину с начала года упали более чем в два раза. Транзит топлива сократился со 180 млн к/с до 80 млн.
Вопрос украинского транзита – лишь один из аспектов непростых газовых отношений Брюсселя и Москвы. Причем внутри Евросоюза по нему также нет единства. Об этом свидетельствует хотя бы недавняя реплика главы Еврокомиссии Хосепа Борреля, который в своем блоге призвал европейцев к проявлению «большей сплоченности в отношениях с Россией». Та, как утверждает Боррель, «соблюдает договорные обязательства по поставкам газа, но не направляет дополнительные объемы Европе, как могла бы, тем самым способствуя росту цен».
Естественно, Москва с такой трактовкой не согласна. Сейчас схема поставок российского газа в Европу выглядит так: заключается договор, под который начинается добыча, а потом сырье закачивается в трубопровод и спустя некоторое время добирается до стран ЕС. Если нет контракта на закупку, то с какой стати «Газпрому» идти на заведомый риск и отправлять европейцам некие, нигде не оговоренные, дополнительные объемы? Где гарантии, что этот газ купят? Кстати, сложившаяся ситуация однозначно устраивает Германию, Австрию и Францию. Их компании Uniper, Wintershall Dea, OMV и Engie совместно с британской Shell являются инвесторами «Северного потока-2». Эти три страны покупают у «Газпрома» газ по долгосрочным контрактам, привязанным к стоимости нефти. А значит дешевле, чем большая часть Европы.
«Россия – не единственный поставщик трубопроводного газа в Европу. К таковым относятся еще как минимум Норвегия и Алжир, но к ним почему-то нет никаких претензий, - говорит эксперт Финансового университета при правительстве РФ Игорь Юшков. – Брюссель стал заложником собственной ошибочной стратегии, долгие годы призывая европейские страны и компании отказаться от долгосрочных контрактов и покупать газ только на спотовом рынке. Мол, цены там априори ниже (и так было в действительности одно время). Но вышло иначе, и сейчас рекордно высокая рыночная стоимость газа убивает спрос».
Что касается перспектив на отопительный сезон в Старом Свете, то во многом они зависят от того, насколько холодной и продолжительной будет зима. Отбор газа из подземных хранилищ (ПХГ) начался на континенте на неделю раньше, чем в среднем за последние пять лет. Кроме того, он превысил объемы закачки. И это тревожный звонок, рассуждает Юшков. Очевидно, что европейцев ждут непростые несколько месяцев, причем тяжелее всего им придется в феврале и марте, когда ПХГ будут опустошены, и в случае затянувшихся морозов понадобится очень большой текущий импорт.
«Заполненность европейских подземных хранилищ действительно вызывает определенную тревогу, - говорит руководитель аналитического департамента AMarkets Артем Деев. - Если в октябре прошлого года она составляла 95%, то сейчас – 77%. В данной ситуации кардинально на прохождении зимнего сезона в Европе поставки «Газпрома» через ГТС Украины не отражаются, поскольку растет экспорт по другим направлениям. В частности, по «Северному потоку» и по «Турецкому потоку»».
Большая политика является рамкой энергетических отношений. Но непосредственно энергетические проекты и сделки осуществляются на корпоративном уровне. Именно компании формируют те нити, которые связывают страны в энергетическом бизнесе. Поэтому важно провести анализ отношений межу РФ и Западом в разрезе корпораций. И пока концерны из «коллективного Запада» остаются в России, еще есть варианты с продолжением сотрудничества. Которое все еще приносит России бюджетные доходы и рынки сбыта.
2022 год оказался тяжелейшим для нефтегазовой индустрии России. После 24 февраля на нее обрушились жесточайшие санкции. При этом их влияние оказалось довольно разным. В 2023 год отрасль входит с тревогой. Готовится эмбарго на нефтепродукты. ЕС намерен продолжать сокращение закупок российского газа, что неизбежно скажется на выручке. Запуск новых СПГ-заводов оказывается под вопросом из-за технологических санкций. Отдельная тема – что происходит с зеленой повесткой. Имеет ли смысл сейчас продолжать настаивать на ускоренном энергопереходе в России – большой вопрос.
Европейские чиновники уверяют, что уже научились жить без российского газа, и в 2023 году сведут его покупки вообще к условным величинам. Их главная надежда – сжиженный природный газ. Сегодня ЕС должен принять принципиальное решение: прошел ли он точку невозврата в газовых отношениях с Россией и уверен ли, что его экономика выдержит без трубопроводных поставок газа из РФ. Или, наоборот, Европа все же осознает, что газовый баланс не сойдется, да и плата за такой резкий бросок в строну СПГ будет чрезмерной. Важнейшим фактором для принятия решения будет оценка потенциального объема СПГ, который появится на рынке до конца текущего десятилетия.
Санкционное давление на российскую нефтянку нарастает. 5 декабря вступило в силу эмбарго на морские поставки нефти из России в ЕС. Одновременно заработал и механизм price сap, придуманный США и поддержанный странами G7, ЕС, Австралией, Норвегией и Швейцарией. А ведь это далеко не первые санкции, введенные против отрасли после начала СВО. Доклад ФНЭБ позволит подвести первые итоги реакции нефтяной промышленности на жесткие санкции и понять, насколько успешным является противостояние этому давлению.
События 24 февраля 2022 года, с одной стороны, радикально переписали экономическую повестку, с другой, позволили понять, в каком реальном состоянии находятся проекты, на словах вроде бы активно развивавшиеся уже много лет. Если до жестких санкций можно было закрывать глаза на темпы реализации планов, о которых постоянно говорили с высоких трибун, то теперь от их состояния без всякого преувеличения зависит судьба российской экономики. Одним из них является Арктика.
