Зачем Россия взялась строить газопровод в Пакистане

Строительство газопровода «Пакистанский поток», судя по новостям Министерства энергетики, начнется уже в ближайшее время. Сейчас создается запас труб для его сооружения. О том, что это за проект и какие плюсы от его реализации получит Россия, – в материале «ФедералПресс».

Министр энергетики РФ Николай Шульгинов и министр экономики Пакистана Омар Айюб Хан осмотрели производство труб большого диаметра для газопровода «Пакистанский поток» на Челябинском трубопрокатном заводе (входит в Трубную металлургическую компанию), сообщает Минэнерго в своем телеграм-канале. Представители двух стран, глава ТМК Дмитрий Пумпянский и губернатор Челябинской области Алексей Текслер поставили свои автографы на трубе, которая первой ляжет в трассу будущего газопровода.

Труба с историей

Первоначальное соглашение о строительстве газопровода «Север – Юг» (переименован в «Пакистанский поток» в мае 2021 года) протяженностью 1,1 тыс. км и мощностью 12,4 млрд кубометров в год было подписано еще в 2015 году. Труба должна соединить терминал по приему сжиженного природного газа (СПГ) в порту Карачи и Лахор на севере страны. Северные провинции Пакистана испытывают постоянный дефицит энергии, и поставки газа для них жизненно необходимы.

В мае 2021 года было заключено новое соглашение, в соответствии с которым для строительства «Пакистанского потока» создается специальная структура. От России в нее входят ФГУП «Центр эксплуатационных услуг» Минэнерго, Евразийский трубопроводный консорциум, а также Трубная металлургическая компания. Доля российской стороны в проекте снизилась до 26 %, при этом за Россией закреплено право выбора подрядчиков и решения всех технических вопросов строительства. Размер инвестиций, по расчетам Минэнерго, составит 1,5–2 млрд долларов.

Выгоды для России

Как рассказал «ФедералПресс» эксперт Фонда национальной энергетической безопасности, научный сотрудник Финансового университета Станислав Митрахович, несмотря на то что «Пакистанский поток» изначально не предназначен для поставок российского газа, выгоды России от этого проекта очевидны.

«Во-первых, те, кто будет строить и поставлять ресурсы для строительства, получат деньги. Во-вторых, если рассматривать этот проект с точки зрения глобального рынка газа, часть СПГ после его реализации может быть перенаправлена в Пакистан с тех рынков, где сейчас эти объемы конкурируют с российским газом, прежде всего рынка Китая и других стран Азии. В-третьих, если говорить в терминах геополитики, этот проект подтверждает статус России, как глобального игрока, способного реализовывать проекты в регионе Южной Азии. Сейчас Пакистан во многом опирается на Китай, возможно, в Карачи задумались о том, чтобы иметь какую-то альтернативу китайскому влиянию», – перечисляет Митрахович.

По его словам, будет ли Россия сама поставлять газ в Пакистан – вопрос спорный.«Есть теория, что туда мог бы пойти газ с проекта в Усть-Луге, который сейчас реализует «Газпром». Несмотря на большое транспортное плечо, ничего невероятного в этом нет – есть же случаи, когда газ проекта «Ямал СПГ» поставляется в Азию», – отмечает эксперт. Неопределенность этой перспективы связана с оживлением темы строительства газопровода ТАПИ (Туркменистан – Афганистан – Пакистан – Индия). В этом случае поставки СПГ для Пакистана станут неактуальными.

«В обновленной энергетической стратегии поставлена задача перейти от экспорта сырья к экспорту технологий. Здесь Россия получает возможность экспортировать свои технологии и компетенции, наработанные в ходе реализации проектов строительства магистральных газопроводов», – напоминает руководитель Центра анализа стратегии и технологий развития ТЭК РГУ нефти и газа им. И.М. Губкина Вячеслав Мищенко.

Уникальный опыт в строительстве подобных объектов Мищенко назвал большим преимуществом России, которое крайне важно не растерять.

«Кроме опыта, у нас есть и организации, способные строить такие системы. И если мы не продолжаем эту деятельность, мы теряем эти компетенции, такие организации не могут существовать без дела. Мы привыкли, что цель подобных проектов – экспорт наших энергоресурсов. Но на строительстве «Пакистанского потока» Россия могла бы проявить себя, показать свои компетенции и в итоге получить долю глобального рынка строительства трубопроводных систем», – объясняет Мищенко.

Тройной интерес

«В этой теме можно выделить три уровня заинтересованности России. Самый высокий – геополитический. Если сегодня подставить плечо развивающейся стране, то завтра она может стать партнером при принятии других значимых на мировом энергетическом уровне решений», – рассуждает старший научный сотрудник отдела исследования проблем международного сотрудничества ИСПИ РАН Наталья Гриб.

Второй уровень – энергостратегический. Если сегодня войти в проект «Пакистанский поток» в качестве оператора, то в случае строительства более масштабной газовой системы Иран – Пакистан – Индия или Туркменистан – Афганистан – Пакистан – Индия можно естественным образом стать ее участником, полагает эксперт.

Третий уровень – корпоративный.

«Здесь все не так однозначно, иначе в проекте участвовал бы сам «Газпром», у которого самый большой опыт строительства газопроводов в России. Но «Газпром» работает в Китае и, полагаю, не хочет обострять отношения с партнерами. Как бы то ни было, но контроль над трубой, которая начинается в порту от терминала СПГ, косвенно позволит влиять и на поставки СПГ. Поэтому в будущем не стоит исключать поставки российского СПГ в Пакистан при наличии платежеспособного спроса», – полагает Наталья Гриб.

Автор: Дмитрий Коптев