Антимонопольные проверки в отношении поставщиков сжиженного топлива проводятся во всех регионах Казахстана, причем 85 расследований инициированы в Мангистауской области, ставшей основным очагом протестов. Под подозрение попали «Казмунайгаз», «Актобемунайгаз», «Казгермунайгаз» и «Казазхойл» (еще две фирмы не называются). Как отмечает Агентство по защите и развитию конкуренции страны, «в их действиях установлены признаки ценового сговора и злоупотребления доминирующим положением на рынке».
Это классический пример сознательного замалчивания важных истин. Одна из них связана с иностранными инвестициями в казахстанскую «нефтянку»: главные нефтегазовые проекты республики — Тенгиз, Карачаганак и Кашаган — реализуются международными консорциумами с начала 1990-х. Доходы от экспорта углеводородов позволили стране накопить значительные финансовые резервы, на конец 2020 года достигшие $94 млрд, в том числе, средства в Национальном фонде (аналог российского ФНБ). В связи с тем, ресурсы Казахстана добываются и экспортируются зарубежными игроками, контролирующими более 70% сырьевой индустрии. На первом месте США — 29,5% от всей нефтедобычи, далее идут Китай (17,7%) и Евросоюз (17,4%). В частности, крупнейшая нефтедобывающая компания «Тенгизшевройл» на 75% принадлежит американским Shevron и ExxonMobil. Прямые иностранные инвестиции в основном являются вложениями в добычу. Страна занимает десятое место в мире по доле невозобновляемого природного капитала в своем совокупном богатстве (у России — в два раза ниже). В 2020 году половина всего товарного экспорта Казахстана пришлась на сырую нефть — $23,7 млрд.
«Половина производимых в республике сжиженных углеводородных газов (СУГ) уходит за рубеж, — рассказывает эксперт Финансового университета при правительстве РФ Игорь Юшков. — Из полученных в 2019-2020 годах 3,2 млн тонн этого вида сырья иностранцам было продано 1,6 млн. СУГ — побочный продукт нефтяной индустрии и служит лишь вторичным бизнесом для иностранных инвесторов. Основным направлением для них в Казахстане является добыча метана и сырой нефти, и продажа этого сырья в Китай, Россию, другие страны».
Западный бизнес и национальные госкомпании неоднократно призывали правительство к принятию непопулярных мер, отмечает Юшков. Бизнес указывал, что цены на сжиженный газ не могут постоянно находиться в замороженном состоянии, что при фиксированных тарифах ведет к дефициту и убыткам. Судя по всему, полагает собеседник «МК», иностранные компании, стремясь повысить маржинальность своего бизнеса в Казахстане, настаивали на проведении либеральных реформ, большей диверсификации экономики.
Между тем, согласно мнению экспертов, правительство Казахстана никогда не ставило западным добывающим компаниям единых требований и жестких правил. Соглашения, подписанные в 90-х годах, носят конфиденциальный характер и заключаются с каждым инвестором, но явно не в интересах населения. Как уверяет гендиректор Союза нефтесервисных компаний Казахстана Нурлан Жумагулов, «руководство республики имеет в них свою маржу и получает постоянные проценты, которые идут на счета в офшорных зонах и странах Запада».
«Все без исключения крупные топливные проекты Казахстана связаны с иностранными собственниками и экспортно-ориентированы» — отмечает главный редактор издания «Нефть&Капитал» Владимир Бобылев. Добычу ведут мейджовы мировой отрасти — Shell, Shevron, BP, предпочитающие вывозить значительную долю сырья на экспорт. Собственно топливо, включая СУГ, Казахстан получает из России. В частности, газ с Карачаганака перерабатывают в Оренбурге, а Омский НПЗ снабжается топливом из северных областей Казахстана.
«Учитывая клановый, закрытый характер политических систем в Казахстане и Средней Азии в целом, это вполне реально, — рассуждает Юшков. — Зарубежные игроки могут кулуарно договариваться с местной властной элитой и даже с членами президентской семьи: вы обеспечиваете нам режим наибольшего благоприятствования, помогаете наращивать прибыль, а мы дарим энное количество акций наших компаний. Но достоверных данных о таких схемах нет».
По поводу начатого расследования относительно «ценового сговора» собеседник «МК» говорит, что в лучшем случае нарушителей ждет оборотный штраф. То есть, возьмут их средний доход за 2021 году и взыщут процентов пять от этой суммы. Но более вероятно, что ситуация будет спущена на тормозах: в конечном итоге вина будет возложена на «террористов» и «чиновников-вредителей», а не на бизнес.
Автор: Георгий Степанов
Источник: МК, 10.01.2022
Активизация мирного переговорного процесса между США и РФ очевидна. Многие уже настроили себя на скорое урегулирование конфликта на Украине. Однако это слишком оптимистичный взгляд на вещи. Кроме того, очевидно, что снятие санкций – еще более сложный и долгий процесс. Российские углеводороды - конкуренты нефти и СПГ из США. Было бы наивным считать, что Вашингтон с радостью и оперативно снимет все санкции против российского энергетического сектора. Так что пока все ровно наоборот. Не забудем и о европейском треке. Здесь все еще хуже. Мы видим борьбу с так называемым «теневым» флотом», расширение SDN-листов, ограничение поставок оборудования и трансакций, давление на третьи страны. Все это говорит о том, что нужно не мечтать о снятии санкций, а внимательно анализировать новые рестрикции относительного российского нефтегаза.
«Газпром» и ЕС долгое время оставались важными партнерами. Хотя каждый из них думал о диверсификации покупателей или поставщиков. 2022 год радикально ускорил эти процессы. Но спустя три года после начала СВО можно сделать вывод о том, что и у «Газпрома» не получается быстрый разворот на восток и юг, и ЕС испытывает серьезные перегрузки в энергетике. Что же ждет «Газпром» и европейский газовый рынок? С этим пытается разобраться новый доклад Фонда национальной энергетической безопасности.
Весной 2024 года в России было сформировано новое правительство. Кресло министра энергетики занял С. Цивилев. Первые полгода работы новой конфигурации госуправления ТЭКом уже позади, что позволяет сделать первые аналитические выводы. Поэтому предварительные производственные итоги 2024 года занимают особое место в нашем исследовании. По уже сложившейся традиции мы анализируем ушедший год сразу в двух исследованиях. Газовая индустрия рассматривается в отдельном докладе. Здесь же наш фокус - на нефтянке. Особая его ценность – в данных нашей собственной расчетной модели динамики нефтяного экспорта.
Северный морской путь и в целом арктическая тема еще до начала СВО были возведены в разряд государственных приоритетов. Ключевой вопрос: можно ли перевести СМП из области красивых рассуждений о выгодности и стратегической значимости, о возвращении России в Арктику в плоскость реальных прорывов, которые позволят выполнить хотя бы собственные планы исполнительной власти? Стратегическое наполнение у СМП относительно новое, а вот проблемы во многом старые.
Российская нефть изгнана с рынка Европы, однако она нашла новые ниши. И теперь российский нефтяной экспорт стоит на КИТе - Китай, Индия и Турция. Именно эти три страны выбирают практически всю российскую сырую нефть.
Из нового доклада ФНЭБ Вы узнаете об объеме и стоимости поставок российской нефти и нефтепродуктов на рынки КИТа. Поймете особенности функционирования национальных рынков, а также как и с кем конкурируют российские поставщики.
