Санкции — нож для разделки «газового пирога»

Евросоюз уже давно обсуждает вопрос отказа от российского газа. Только раньше европейские страны намеревались сделать это в течение 8–10 лет в рамках декарбонизации, теперь – форсированно за 2–3 года по политическим мотивам. Но все признают, что отказ от российского газа здесь и сейчас связан с колоссальными издержками для самих европейцев. Брюсселю вроде и хочется ударить по Москве максимальными санкциями и лишить российский бюджет доходов, но взаимозависимость России и Европы в газовой сфере слишком сильна.

Если ты не хочешь, чтобы у тебя отключилось электричество, остановилась промышленность и стало значительно холоднее зимой, ты не можешь разом отказаться от поставок топлива, в данном случае – российского газа. Такой отказ означал бы признание грядущей деиндустриализации и существенного ухудшения уровня жизни. Прямо сейчас заменить российский газ нечем. В 2021 году Россия поставила в ЕС около 150 млрд кубометров, а свободных мощностей для приема сжиженного газа, на который делает ставку Европа, у стран Евросоюза, куда приходит российский трубопроводный газ, в прошлом году было лишь 70 млрд куб. м. Так что даже при готовности мировых производителей СПГ обеспечить ЕС необходимые объемы технически «не влезли» бы в существующие терминалы. Но страны ЕС строят новые регазификационные мощности, и со временем потребление российского газа Европой в любом случае будет снижаться. Однако главное в нынешней ситуации даже не то, что ЕС будет отказываться от топлива из России, а попытка переформатирования рынков. И если с углем и нефтью это может сработать, то с газом все куда сложнее. Причем благодаря санкциям Европейского союза в неудобное положение будут поставлены все заинтересованные игроки, включая Китай, не говоря уже о самом ЕС.

Санкции в два хода

Евросоюз практикует двухступенчатые санкции. По сути, реальные запреты на поставки того или иного энергоносителя либо фиксируют уже свершившийся факт, либо закрепляют существующую тенденцию. Сначала какое-то время обсуждается введение запрета, что дает сигнал отраслевым компаниям, и они начинают перестраивать логистические и операционные потоки, вводя тем самым своеобразные «самосанкции» (где-то отказываются от покупок на споте, где-то идут на разрыв контракта и т. д.). В случае с энергоносителями так было, например, с российским углем: сначала долго декларировали, но в апреле ввели-таки запрет, который, однако, вступит в силу лишь 10 августа текущего года. Еще на этапе декларирования рынок начал перестраиваться и продолжает делать это до сих пор. ЕС рассчитывает, что к августу процесс трансформации завершится.

Аналогичную ситуацию мы наблюдаем с российской нефтью, эмбарго в отношении которой пока не введено, хотя обсуждение идет вполне серьезное. Но Shell уже отказывается от спотовых партий, а Vitol заявляет о значительном сокращении торговли сырьем из РФ во II квартале и полном прекращении к концу года. Хотя, подчеркнем, официальных санкций по российской нефти еще нет. Впрочем, они, вероятнее всего, последуют. Нефтяное эмбарго может начать действовать как с осени текущего, так и с начала следующего года.

Россия в связи с этим уже сейчас начинает продавать все больше угля и нефти в Индию, Китай и страны Юго-Восточной Азии. А в Европу вместо России приходят те, кто торговал нефтью и углем на восточном направлении. То есть мы меняемся рынками сбыта.

Трубу развернуть нельзя

Однако с газом ситуация принципиально иная. Первый, декларативный, этап санкций уже начал работать, и часть потребителей старается приобретать именно СПГ, минимизируя закупки российского трубопроводного газа. Хотя в ряде случаев это объясняется тем, что из-за формулы ценообразования в долгосрочных контрактах «Газпрома» цены на российский газ конкретно в данный момент выше, чем на спотовом рынке. Но в случае с газом нельзя окончательно поменяться рынками сбыта, как это происходит с нефтью и углем. Россия сейчас не может уйти на другие рынки, так как привязана к Европе трубопроводами, по которым идут основные поставки. Трубу развернуть невозможно, и, если европейцы будут действительно отказываться от нашего газа, России придется сокращать газодобычу.

А для европейцев трагизм ситуации не только в том, что они лишатся крупнейшего поставщика в лице России, из-за чего начнется дефицит. Главное, что на один и тот же оставшийся неизменным глобальный объем потребления окажется гораздо меньше предложения. Весь оставшийся газ подорожает, и европейским странам придется конкурировать между собой за трубопроводные поставки из Норвегии, Алжира и Азербайджана, а за СПГ (который в случае запрета вообще станет дефицитным товаром) – еще и с азиатскими потребителями.

При этом газ от других поставщиков может стать недоступным, так как будет слишком дорого стоить. А тут еще и уголь российский под запретом!

При чем здесь Китай?

Китай – один из бенефициаров нынешнего обострения отношений РФ и ЕС. Китайцы рассчитывают, что теперь Россия никуда не денется, и ей придется продавать в КНР по дешевке и газ, и нефть, и уголь. Однако Китаю нужно понять, что европейцы все равно будут так или иначе отказываться от российского газа. Но чем они его заменят? Скорее всего, они будут пытаться перекупать СПГ с мирового рынка, в том числе тот, на который рассчитывает КНР. Европа готова раскошелиться на «политически правильный газ», и СПГ будет только дорожать, дорожать и дорожать. Так что Пекину придется в рамках новых проектов (в первую очередь, «Сила Сибири – 2») договариваться с Москвой о поставках газа по цене, приемлемой именно для России.

Здесь стоит напомнить, что стоимость газа по действующему российско-китайскому контракту (поставки по трубе «Сила Сибири») привязана к стоимости нефти и нефтепродуктов. Поэтому наш трубопроводный газ и сейчас дешевле для Китая, чем СПГ, и будет дешевле в дальнейшем, несмотря на рост нефтяных цен.

Автор: Игорь Юшков, ведущий аналитик ФНЭБ

Опубликовано: ИнфоТЭК, 21.04.2022