Как заявил Макогон, «Германия может в одностороннем порядке ограничить транспортировку газа через СП-1 без согласований с Венгрией или другими странами. Чтобы защитить наши свободные транзитные мощности, нужно заставить россиян их использовать».
Соглашение о транзите по территории Незалежной в Европу, которое предлагает переписать гендиректор «Оператора ГТС Украины», было заключено «Газпромом» и «Нафтогазом» в декабре 2020 года. По его условиям, российская монополия обязана перекачивать по этому маршруту не менее 40 млрд кубометров сырья ежегодно.
Физические поставки могут оказаться и меньше, правда, доходы Киева от транзита, составляющие около $3 млрд в год, в таком случае не должны пострадать, поскольку от «Газпрома» не требуется перегонять сырье в полном объеме, а необходимо лишь забронировать и оплатить соответствующие мощности украинской газотранспортной системы. Именно так российская монополия и поступает последние два года, компенсируя «звонкой монетой» простой транзитных трубопроводов Украины. Подобная уловка позволяет российской стороне постоянно варьировать экспортные объемы, поступающие европейским потребителям по этому направлению, не нарушая при этом параметры контракта.
Заявка на транзит газа из РФ через Украину последнюю неделю сохраняется в районе 45 млн кубометров в сутки. В годовом выражении нынешние поставки примерно в 2,5 раза ниже зафиксированного в соглашении уровня, но еще в середине мая «Газпром» бронировал вдвое большие объемы украинской ГТС.
Впрочем, Киев по сути сам инициировал снижение транзита, отказавшись перекачивать топливо через ГИС «Сохрановка», сославшись на то, что эта газоизмерительная станция теперь контролируется Луганской народной республикой. Возражения российской монополии, что даже в такой ситуации никто не мешает украинским специалистам продолжать работу в штатном режиме, Киев отверг и потребовал перенести высвобожденные транспортные потоки на ГИС «Суджа».
Отказ от такой рокировки на этот раз последовал уже со стороны «Газпрома», исключившего возможность концентрации всех транзитных объемов на одном контрольном пункте из соображений технологической безопасности.
«Северный поток-1» - основной маршрут экспорта российского газа в страны Европы. Поставки через балтийский трубопровод держатся на уровне 170 млн кубометров в сутки, что позволяет континенту пополнять запасы своих подземных хранилищ, по данным Gas Infrastructure Europe, примерно на 2-3% еженедельно. Помимо Венгрии, сырье по этой магистрали получают Бельгия, Дания, Франция, Нидерланды и Великобритания.
«Даже если не брать в расчет технологические характеристики украинских газопроводов, требующих не только планового или капитального ремонта, но и серьезной модернизации для обеспечения повышенных объемов транзита, предложение Макогона все равно выглядит довольно противоречивым с политической точки зрения, — считает экономист Андрей Лобода. — Глава «Оператора ГТС Украины» предлагает исключить Венгрию из цепочки согласования вопроса отключения Европы от СП-1 и одновременно подписывает с Будапештом годовой контракт об импорте из этой европейской страны. С точки зрения международной дипломатической этики такое пренебрежение в отношениях с партнером, у которого с Киевом нет ни политических, ни экономических разногласий, выглядит, по меньшей мере, нелогичным».
Передислокация российского газового экспорта с балтийского на украинский канал поставок будет затруднена и по вполне прозаическим обстоятельствам. Обращаясь с подобным предложением к Германии, Макогон в первую очередь адресует свою инициативу партии «зеленых» и непосредственно одному из ее лидеров Анналене Бербок, возглавляющей сейчас министерство иностранных дел ФРГ.
«Зеленые» открыто симпатизируют Киеву и выступают в пользу экономической и военной поддержки Украины. «Вместе с тем, закупкой российского газа занимаются частные коммерческие организации, не в интересах которых портить энергетические отношения с Москвой, в том числе за счет принуждения к изменению экспортного маршрута», — полагает эксперт Финансового университета при Правительстве РФ Игорь Юшков.
Он напоминает, что многие из немецких клиентов «Газпрома» фактически согласились с требованием Москвы платить за российское «голубое топливо» в рублях. Вряд ли они будут настаивать на «насильственном» использовании украинских ГТС в сверхнормативном режиме, тем более что обстановка в этой страны, мягко говоря, далека от благоприятной.
2022 год оказался тяжелейшим для нефтегазовой индустрии России. После 24 февраля на нее обрушились жесточайшие санкции. При этом их влияние оказалось довольно разным. В 2023 год отрасль входит с тревогой. Готовится эмбарго на нефтепродукты. ЕС намерен продолжать сокращение закупок российского газа, что неизбежно скажется на выручке. Запуск новых СПГ-заводов оказывается под вопросом из-за технологических санкций. Отдельная тема – что происходит с зеленой повесткой. Имеет ли смысл сейчас продолжать настаивать на ускоренном энергопереходе в России – большой вопрос.
Европейские чиновники уверяют, что уже научились жить без российского газа, и в 2023 году сведут его покупки вообще к условным величинам. Их главная надежда – сжиженный природный газ. Сегодня ЕС должен принять принципиальное решение: прошел ли он точку невозврата в газовых отношениях с Россией и уверен ли, что его экономика выдержит без трубопроводных поставок газа из РФ. Или, наоборот, Европа все же осознает, что газовый баланс не сойдется, да и плата за такой резкий бросок в строну СПГ будет чрезмерной. Важнейшим фактором для принятия решения будет оценка потенциального объема СПГ, который появится на рынке до конца текущего десятилетия.
Санкционное давление на российскую нефтянку нарастает. 5 декабря вступило в силу эмбарго на морские поставки нефти из России в ЕС. Одновременно заработал и механизм price сap, придуманный США и поддержанный странами G7, ЕС, Австралией, Норвегией и Швейцарией. А ведь это далеко не первые санкции, введенные против отрасли после начала СВО. Доклад ФНЭБ позволит подвести первые итоги реакции нефтяной промышленности на жесткие санкции и понять, насколько успешным является противостояние этому давлению.
События 24 февраля 2022 года, с одной стороны, радикально переписали экономическую повестку, с другой, позволили понять, в каком реальном состоянии находятся проекты, на словах вроде бы активно развивавшиеся уже много лет. Если до жестких санкций можно было закрывать глаза на темпы реализации планов, о которых постоянно говорили с высоких трибун, то теперь от их состояния без всякого преувеличения зависит судьба российской экономики. Одним из них является Арктика.
Начало СВО (специальной военной операции после 24 февраля 2022г.) на территории Украины привело к беспрецедентному обострению отношений с Западом, в том числе и с ЕС. Естественно, возник вопрос и о зеленой повестке. Энергетические консерваторы стали уговаривать кабмин поддержать традиционную энергетику в период жестких санкций и отказаться на время от опасных экспериментов, нацеленных на изменения энергобаланса. Однако лагерь зеленых догматиков вовсе не выглядит парализованным. Он продолжает креативить новые аргументы в пользу сохранения тренда на ESG. Поэтому в реальности борьба двух лагерей продолжается. И за каждым из них стоят свои группы влияния и серьезные бенефициары.
