Согласно официальной формулировке ЕС, мера включает «запрет на покупку, импорт или передачу угля и других видов ископаемого топлива в ЕС, если они происходят из России или экспортируются из России, начиная с августа 2022 года». По данным Минэнерго РФ, в прошлом году доля стран Евросоюза в общем экспорте российского угля составила 21,8% — это 48,7 млн т, закупленных на сумму $8,7 млрд. Причем в основном это был энергетический уголь, используемый в производстве электроэнергии. Его не надо путать с металлургическим (или коксующимся) углем, который идет на изготовление кокса для сталелитейной индустрии.
Как уверяют правительственные лица, продукция российских угольных компаний непременно найдет новые рынки сбыта. В частности, в Азиатско-Тихоокеанском регионе, куда товар будет доставляться через недозагруженные морские порты. По словам вице-премьера Александра Новака, такие возможности есть, все зависит от логистики, от стоимости. Свободные портовые мощности у России есть на Черном и Балтийском морях, уточнил Новак.
Между тем, введя угольное эмбарго и взяв курс на постепенный отказ от российского газа, европейцы задумались, как им резко нарастить объемы использования угля в электроэнергетике. Так, Франция объявила о перезапуске угольной электростанции «Сент-Авольд» на северо-востоке страны. Собственное производство в ЕС составило в 2021 году 328 млн т, включая 316 млн т энергетического угля. А потребление — 435 млн т (в том числе 380 млн т энергетического угля). Чтобы заместить российский импорт, Брюсселю надо будет договариваться о новых условиях с потенциальными поставщиками — с США, Канадой, Австралией, Индонезией, ЮАР, Колумбией и даже, не исключено, с Монголией. Соответственно, транспортное плечо будет намного длиннее, а цена вопроса — выше.
На мировых рынках уголь продолжает дорожать, находясь в одном восходящем тренде с другими энергоносителями. 1 августа фьючерсы Newcastle coal futures торговались по цене $407 за тонну, тогда как год назад — по $84. По словам эксперта Финансового университета при правительстве РФ Игоря Юшкова, европейцам придется платить за тонну импортного угля больше $400. Россия же продавала бы им его за $200–300.
«Без угля страны ЕС не останутся, однако их ждут издержки, — говорит аналитик TeleTrade Алексей Федоров. — В декабре прошлого года тонна энергетического угля стоила $150 за тонну, сегодня — совсем другие деньги. А с учетом переориентации на альтернативных поставщиков (прежде всего Австралию и США) альянс столкнется с логистическими сложностями, и это дополнительные 10–15% к общей сумме. Основная нагрузка ляжет на Германию, Францию, Италию, Польшу, Нидерланды, которые закупали у нас наибольшее количество угля».
К счастью для самой России, баланс глобального угольного рынка нейтрален. То есть спрос соответствует предложению. Отечественный уголь пойдет в Азию, в основном в Китай и Индию. Как напоминает Федоров, с обеими странами Москва еще в начале 2022 года вела переговоры о значительном наращивании объема поставок, в случае с Пекином — с 50 млн т до 100 млн т в год. Вероятно, удастся избежать и серьезных финансовых потерь от эмбарго благодаря текущим ценам на уголь и благоприятному первому полугодию 2022 года: Россия увеличила экспорт в физическом выражении на 4% в сравнении с прошлым годом. Дальнейшая ситуация, по словам Федорова, будет зависеть от глобальной конъюнктуры, а также от логистических возможностей РФ по перенаправлению поставок. Если до конца года цены продержаться выше $300 за тонну, то производителям удастся удержать финансовые и операционные результаты на уровне 2021 года.
2022 год оказался тяжелейшим для нефтегазовой индустрии России. После 24 февраля на нее обрушились жесточайшие санкции. При этом их влияние оказалось довольно разным. В 2023 год отрасль входит с тревогой. Готовится эмбарго на нефтепродукты. ЕС намерен продолжать сокращение закупок российского газа, что неизбежно скажется на выручке. Запуск новых СПГ-заводов оказывается под вопросом из-за технологических санкций. Отдельная тема – что происходит с зеленой повесткой. Имеет ли смысл сейчас продолжать настаивать на ускоренном энергопереходе в России – большой вопрос.
Европейские чиновники уверяют, что уже научились жить без российского газа, и в 2023 году сведут его покупки вообще к условным величинам. Их главная надежда – сжиженный природный газ. Сегодня ЕС должен принять принципиальное решение: прошел ли он точку невозврата в газовых отношениях с Россией и уверен ли, что его экономика выдержит без трубопроводных поставок газа из РФ. Или, наоборот, Европа все же осознает, что газовый баланс не сойдется, да и плата за такой резкий бросок в строну СПГ будет чрезмерной. Важнейшим фактором для принятия решения будет оценка потенциального объема СПГ, который появится на рынке до конца текущего десятилетия.
Санкционное давление на российскую нефтянку нарастает. 5 декабря вступило в силу эмбарго на морские поставки нефти из России в ЕС. Одновременно заработал и механизм price сap, придуманный США и поддержанный странами G7, ЕС, Австралией, Норвегией и Швейцарией. А ведь это далеко не первые санкции, введенные против отрасли после начала СВО. Доклад ФНЭБ позволит подвести первые итоги реакции нефтяной промышленности на жесткие санкции и понять, насколько успешным является противостояние этому давлению.
События 24 февраля 2022 года, с одной стороны, радикально переписали экономическую повестку, с другой, позволили понять, в каком реальном состоянии находятся проекты, на словах вроде бы активно развивавшиеся уже много лет. Если до жестких санкций можно было закрывать глаза на темпы реализации планов, о которых постоянно говорили с высоких трибун, то теперь от их состояния без всякого преувеличения зависит судьба российской экономики. Одним из них является Арктика.
Начало СВО (специальной военной операции после 24 февраля 2022г.) на территории Украины привело к беспрецедентному обострению отношений с Западом, в том числе и с ЕС. Естественно, возник вопрос и о зеленой повестке. Энергетические консерваторы стали уговаривать кабмин поддержать традиционную энергетику в период жестких санкций и отказаться на время от опасных экспериментов, нацеленных на изменения энергобаланса. Однако лагерь зеленых догматиков вовсе не выглядит парализованным. Он продолжает креативить новые аргументы в пользу сохранения тренда на ESG. Поэтому в реальности борьба двух лагерей продолжается. И за каждым из них стоят свои группы влияния и серьезные бенефициары.
