Главная > Актуальные комментарии > ТЭК > Никогда такого не было – и вот опять

Никогда такого не было – и вот опять

РАЗМЫШЛЕНИЯ О НОВОЙ ВЕРСИИ ЭНЕРГОСТРАТЕГИИ ПЕРИОДА СВО

Проблема всех Энергостратегий в том, что они на самом деле не дают отрасли четких ориентиров от государства. Что же нужно прописать в новом отраслевом национальном документе в первую очередь и так, чтобы это работало?

Когда мне предложили написать свой взгляд на то, в каком направлении стоит менять Энергетическую стратегию, я испытал легкое дежавю. Я вспомнил, что однажды уже занимался подобным интеллектуальным опытом, причем на страницах той же «Нефтегазовой Вертикали». Моя статья была центральной в четырнадцатом номере аж за 2008 год. Она называлась «Пять вопросов к энергетической стратегии-2030» (на обложке даже была нарисована растопыренная пятерня). Я говорил о том, что все версии Энергетических стратегий исходят исключительно из геологическо-промышленного анализа и представляют собой сценарный взгляд на то, сколько страна способна достать из земли энергоресурсов при идеальном стечении обстоятельств. Но они игнорируют крайне важные, именно стратегические вопросы. И что в стратегии нужно прописать не вилку добычи нефти к какому-то году, а задавать магистральные направления развития отрасли со стороны государства. Прошло почти 15 лет. Вы удивитесь, но к последним версиям Энергостратегий я могу задать практически те же самые вопросы. И сейчас, когда президент поручил написать ее новую версию, я бы прежде всего советовал изменить подход к этому документу. Государство должно четко показать, что оно хочет от отрасли и чем конкретно оно может ее поддержать с поправок на текущую геополи тическую ситуацию.

Вопросы же мои были следующими: о репутации отрасли, о спросе, о геополитическом выборе, о собственности и о нерезидентах. Я не обижаюсь, что меня не услышали 15 лет назад. И мне не лень повторить свои мысли. Пусть даже это может показаться борьбой с ветряными мельницами. Но вдруг все же жареный петух уже клюнул, и восприятие ситуации чиновниками несколько изменится. Да и ветряные мельницы нынче в цене. Вот с них, кстати, и начнем.

Итак, самая проблема всех Энергостратегий и прочих подобных документов в том, что они на самом деле не дают отрасли четких ориентиров от государства. В них нет ответа на вроде бы очевидный вопрос – а зачем государству нефтегазовый комплекс? На самом деле уже 20 лет в России идет борьба с нефтегазовой промышленностью, которая, как нам доказывают, тянет нас назад, является архаикой, способствует технологической отсталости и даже экономической пассивности населения. На этот счет написаны просто километры статей – как нам обязательно нужно диверсифицировать нашу экономику и снизить долю нефтегаза. Так, может, надо сегодня сказать спасибо «коллективному Западу» за то, что он пытается уничтожить нашу нефтегазовую промышленность своими санкциями? Она ведь нам не нужна, и скоро некому будет консервировать экономическую отсталость страны. А нам нужна экономика впечатлений и новая энергетика, бурное развитие ВИЭ и зеленый прогрессивный водород. И я пока не вижу, что 24 февраля уже изменило что-то в головах чиновников и экспертов (но продолжаю на это надеяться). 

Зачем нам развивать ВИЭ вместо традиционных углеводородов, если у нас просто нет никаких шансов экспортировать произведенную энергию, хотя бы в сколько-нибудь сопоставимых объемах с нефтью, газом и углем?

Я постоянно слышу о ценности для России климатической повестки, о том, что будущее все равно за новыми источниками энергии, что ESG остается нашим стратегическим приоритетом. Вначале я даже пытался ущипнуть себя – настолько сюрреалистичным это выглядит. Но пока ничего не меняется.

Вопрос, который я задавал задолго до 24 февраля, предельно прост. Зачем нам развивать ВИЭ вместо традиционных углеводородов, если у нас просто нет никаких шансов экспортировать произведенную энергию, хотя бы в сколько-нибудь сопоставимых объемах с нефтью, газом и углем? У нас нет и не будет в этом сегменте вообще никаких конкурентных преимуществ. У нас нет уникальных технологий производства ВИЭ, но даже ели бы они и были, все убивает тот факт, что транспортировка электроэнергии в разы более дорогое удовольствие, чем, скажем, природного газа. Мы бы никогда не смогли бы продавать «зеленое» электричество в Европу в серьезных объемах. Европа сама бы его производила, а экономику на корню резали издержки на транспортировку. Зачем нужны ВИЭ внутри РФ в массовом варианте – тоже не ясно, особенно если вспомнить, что эти проекты финансируются при помощи государства. Получается, что мы сознательно меняем дешевый источник энергии на более дорогой – еще раз подчеркну, я говорю не о локальных решениях, а именно о масштабном курсе, направленным в будущее. 

В стратегии нужно прописать не вилку добычи нефти к какому-то году, а задавать магистральные направления развития отрасли со стороны государства

Может, новая версия Энергостратегии все же даст ответ на этот на самом деле фундаментальный вопрос. Я только напомню, что пока мы признавали нефть проклятьем, США просто увеличили добычу более чем в два раза за последние десять лет (а газа – в полтора раза). И теперь пытаются выкинуть нас с мирового рынка «никому не нужных» углеводородов. Вот сюрприз: оказалось, что нефть и газ имеют и настоящее, и будущее.

Если бы вместо нефти, газа, угля, зерна мы производили бы сегодня солнечные батареи и ветряные станции, нас бы уже сейчас стерли с мировой экономической карты и даже бы не заметили. Однако в России с удивительным упрямством продолжают продвигать новую энергетику. В логике «нефть и газ, конечно, сейчас нужны, но России надо думать о завтрашнем дне энергетики, как это делают многие передовые страны». То, что эти самые страны являются импортерами энергии, и что у экспортера по определению должна быть другая стратегия, в голову не приходит. Чиновники и дальше декларируют, что ВИЭ продолжат получать необходимую поддержку – это и отсрочка строительства станций, и перенос отбо ров. Но почему государство продолжает субсидировать ВИЭ? Разве может заведомо более дорогая в российских условиях по сравнению с традиционной энергия быть нашим будущим? Друзья, читайте новости: «Фортум» из России уже сбежал, и А. Чубайс тоже. А Вы все продол жаете нас кормить историями про «зеленое» будущее.

Не покидает ощущение, что Стратегия все равно идет не от спроса, а от производственных возможностей, спрашивая, сколько можно про- изводить, а не сколько нужно производить. Допустим, прогнозы про- изводства просчитаны на основании инвестиционных и технологиче- ских возможностей. Но ведь стратегия должна ставить задачи, а не просто показывать существующие тренды. Она, опираясь на сценарии спроса, должна задавать четкие ориентиры в производстве электро- энергии, нефти, газа, угля и т.д., с тем чтобы энергетическая безопас- ность России не стала вдруг не обеспечиваемой (см. «Пять вопросов к Энергетической стратегии‚ 2030», «Нефтегазовая Вертикаль», № 14 (193), сентябрь 2008 г.). Но решение по этому направлению строительства нефтепровода так и не было принято. Более того, уже следующий премьер Михаил Фрадков заявлял, что «вопрос о частных трубопрово- дах на сегодняшний день не стоит», а глава госкомпании «Транснефть» Семен Вайншток отказывался от привлечения частного капитала для строительства магистральных трубопроводов.

Основная задача сейчас – сохранить экспортные доходы государства, а также обеспечить внутренний рынок и население дешевыми энергоносителями и теплом. Вот это и надо записать в самом начале Энергостратегии. Ведь здесь наше стратегическое преимущество. Нам нужна не зеленая энергия, а дешевая энергия, равно как и сырье для химии и других отраслей. Отсюда и очевидные вещи вроде ускоренной газификации. Население и промышленность не должны оплачивать энергопереход, который нам просто не нужен. Дешевые энергоносители должны четко осознаваться как конкурентное преимущество нашей промышленности и важная часть социального контракта между государством и обществом. И государство должно думать не о том, как лихорадочно дотировать ВИЭ, а о том, как создать условия для сохранения производства углеводородов, тем более что они требуют не дотаций, а нормального налогового регулирования. Только когда государство подходит к ним с идеей, что нефть и газ никому через 5-10 будут не нужны и нужно напоследок «отжать» отрасль – это одно. А если все же поймут, что углеводороды нужны как конкурентное преимущество для развития внутреннего рынка, то это совсем другое.

Еще в 2018 году Фонд национальной энергетической безопасности представил свою концепцию развития внутреннего рынка газа, которая исходила из простой предпосылки: Россия обладает крупнейшими запасами газа в мире и может себе позволить развивать энергетику, промышленность и коммунально-бытовой сектор на основе самого чистого и экономичного энергоносителя.

Я прекрасно понимаю, зачем чиновникам нужны все эти игры с ВИЭ, ESG и углеродным сбором. Они хотят создать новый искусственный денежный поток, а потом сесть на распределение государственных субсидий. Но с точки зрения страновых интересов, особенно с учетом текущей ситуации, это выглядит очень спорно. Сейчас самое время отказаться от зеленого мессианства, признать, что наша главная задача – обеспечить производство нефти и газа и бороться за их место на мировых рынках. И выступить с позиций энергетического консерватизма. Внутренний потребитель должен быть обеспечен дешевыми энергоносителями в нужном объеме, и пусть это будут именно традиционные энергоносители.

Новую экономику строили 20 лет, и итоги этого вы легко найдете в бюджетной статистике за апрель текущего года. Посмотрите, как взлетела доля нефтегаза в общих бюджетных доходах – аж 63%! И как провалилось все остальное. Если бы мы убили свой нефтегаз раньше, сейчас бы уже даже обсуждать было нечего. Сидели бы у разбитого зеленого корыта. 

Экологию-то и хотят принести в жертву. Зато все озабочены низкоуглеродным развитием. Это перевернутая с ног на голову повестка, и пора вернуть ей разумный облик

Несколько слов про очень близкую климатическую тему и низкоуглеродное развитие. Лоббисты климатической политики все время говорили, что нам нужно вводить плату за углерод в ответ на политику ЕС. Идея была в том, что Европа введет механизм СВАМ уже с 2026 года, и нам все равно придется оплачивать углерод в нашем экспорте. Эту логику наиболее активно продвигал уже упомянутый А. Чубайс: «Если не хотите платить за углерод в Брюсселе, тогда придется платить в России». Опять же – все это было не про развитие, а про искусственно создаваемый новый денежный поток. Но теперь-то вообще все изменилось! У нас такими темпами к 2026 году вообще торговли с ЕС не будет. Тема климата уж точно ушла на десятый план. Да и сам ЕС демонстрирует полный цинизм в вопросах климата. Скажем, Германия намерена вернуть угольные станции чтобы сократить потребление российского газа. А ведь раньше говорили, что в борьбе за климат нельзя терять ни дня. Все, забыли про девочку Грету, ведь теперь наказание России важнее проблемы потепления. Так зачем нам сейчас оставлять углеродное регулирование энергетическим приоритетом?

Стали говорить, что теперь механизм СВАМ введет Китай. Очень смешно. Вы посмотрите уровень выбросов углекислого газа в Китае, и Вам все станет ясно. Китай занимается откровенной имитацией климатической политики и углеродного регулирования. Такую же имитацию нужно оперативно сделать и нам – и больше не отвлекать на это ресурсы. Мы же все машем стратегией низкоуглеродного развития до 2060 года. Или вот запустили Сахалинский эксперимент по торговле углеродом – причем официально указ был подписан уже после начала СВО. И что же он даст? Вот обещали создать в рамках эксперимента водородный кластер – но после ухода южнокорейских и японских партнеров говорить об этом сомнительно.

Еще один аргумент – что нужно думать о собственном населении. Вот тут полностью согласен. Но тогда вместо климата нужно заняться экологией. А это совершенно другой сюжет. Но сейчас как раз от экологии и отказываются! Свежие идеи: смягчение экологических норм при производстве автомобилей, разрешение на промышленное строительство в заповедниках. Экологию-то и хотят принести в жертву. Зато все озабочены низкоуглеродным развитием. Это перевернутая с ног на голову повестка, и пора вернуть ей разумный облик. Экологические требования как раз снижать нельзя. Потому что это касается интересов конкретных территорий и конкретных граждан РФ, проживающих рядом с вредными производствами. И участие в Парижском соглашении их жизнь вообще не меняет. Компании-нарушителю дешевле заплатить за углерод, чем убирать экологический ущерб. Я, кстати, уже много лет назад предлагал не ратифицировать Парижское соглашение до отказа от санкционного давления на России. Кстати, Россия его официально не ратифицировала и вступила в Парижское соглашение решением премьера. Почему мы размышляем о выходе из Болонской системы и даже ВТО, но Париж остается священной коровой? Думаю, приостановить свое участие в нем до снятия санкций самое время.

Итак, мы зафиксировали, что производим на самом деле нужный товар, который только и позволяет нам сохранять бюджетную стабильность (да и замороженные резервы заработаны были нефтегазовым экспортом – и если исполнительная власть просто не знала, как потратить деньги, отрасль в этом точно не виновата). И задача России – не думать о мире после нефти и газа, а защитить их присутствие на мировом рынке. Отсюда уже должно отстраиваться налоговое регулирование нефтегаза и прочие вопросы. Сейчас наши углеводороды выдавливают с мирового рынка не потому, что нефть и газ стали неэффективны и невостребованы, а потому, что против нас врубили политические инструменты конкуренции. 

Почему государство продолжает субсидировать ВИЭ? Разве может заведомо более дорогая в российских условиях по сравнению с традиционной энергия быть нашим будущим?

Теперь вопрос о спросе и геополитическом выборе. Вещи эти взаимосвязаны. Когда я говорил о спросе, я имел в виду, что Стратегия должна идти не от производства, а от потребления. И что нам нужно все же понять, где находятся наши стратегические покупатели. Пока мы думали, сами покупатели дали нам ответы. Коллективный Запад взял официальный курс на ускоренное избавление от наших поставок. И теперь это вопрос сроков. Ясно, что нужно срочно переориентироваться на азиатские рынки. Но это должна быть единая государственная политика. Комплексная. Стройка трубопроводов, развитие портов и СМП, танкерного флота. Меня просто изумляет свежая история с продажей танкеров Совкомфлота в ситуации, когда мы не знаем, как вывозить нефть. С точки зрения корпоративной логики можно найти объяснение – долговая нагрузка и старый флот. Но вот с точки зрения текущих интересов государства не все так однозначно. 

Когда государственные компании продолжают сегодня воевать друг с другом – сомнительно, что это способствует развитию отрасли на данном этапе

Транспортную инфраструктуру нефтегаз не создаст. Но ведь и этого мало. Нужна перестройка всей системы трейдинга. Именно по ней и наносится сейчас удар. Сколько раз мы пытались запустить торговлю российской нефтью на российских биржах? Но даже провал этих попыток мы должным образом не проанализировали. США и Великобритания убирают наc из отлаженной глоальной системы торговли нефтью, которую сами строили десятилетиями. На это нужно отвечать. Нужно создавать систему страхования грузов, расчетов в двухсторонних валютах. Возможно, придется даже задуматься о денежной реформе. Ведь сейчас переход на рубль в расчетах за газ означает только бегство государства от валютных накоплений, но вовсе не изменение сути контрактов. В реальности нерезиденты по-прежнему платят в евро, а дальше Газпромбанк эту валюту быстро конвертирует в рубли. Это не может быть постоянным решением. Хотим полноценную торговлю за рубли – нужен совершенно другой рубль, обеспеченный чем-то реальным. Идеи такие были, сейчас пришла пора всерьез задуматься об их практическом воплощении.

Перенаправление экспортных потоков сейчас выглядит как головная боль компаний. Государство пока мало что делает как координатор их усилий. Они сами ищут варианты альтернативных продаж. Но вообще-то именно государство должно выступить организатором работы отрасли в новых стрессовых условиях. В том числе через консолидацию ресурсов и усилий для решения стратегических задач вроде ускоренного строительства инфраструктуры для перенаправления экспорта на восток и юг – причем не только транспортной, но и финансовой.

Совершенно не лишним будет и наличие национальной системы сбора и анализа данных о состоянии мировых энергетических рынков. Десятилетиями органы власти и компании опирались прежде всего на западных консалтеров, деятельность которых даже после 24 февраля никто законодательно не ограничил, и многие из которых «тушкой или чучелом» в России остались. Когда осенью 2021 года я изучал «Основные направления бюджетной, налоговой и таможенно-тарифной политики на 2022 год и на плановый период 2023 и 2024 годов», я был поражен, что один из главных источников данных – это Bloomberg и другие западные информационные системы. В том числе и по вопросам внутренней налоговой отчетности. Естественно, от этих систем нас очень быстро отключили. Без собственной информации и анализа никакие экономические войны мы не выиграем – будем по- прежнему жить в чужой повестке.

Идем дальше. Следующий вопрос – о собственности – заключался в сюжете о том, намерено ли государство делать акцент только на государственные корпорации. Сейчас я бы я задал его по-другому. Будет ли государство устранять разборки между корпорациями, которые в том числе ведутся под эгидой борьбы за собственность? Вот постоянно тиражируемые спекуляции вокруг судьбы ЛУКОЙЛа – они помогают нефтянке развиваться? Или когда государственные компании продолжают сегодня воевать друг с другом – сомнительно, что это способствует развитию отрасли на данном этапе.

Наконец, вопрос о нерезидентах теперь трансформируется в вопрос об импортозамещении. Иногда кажется, что давление Запада стало откровением. Стоп, мы уж восемь жили под санкциями! И об импортозамещении говорили все эти восемь лет. Может, для начала провести его аудит в нефтегазе? Вместо общих цифр, которые мало о чем говорят. Если у вас агрегат на 98% отечественный, а на 2% импортный, но этого импорта вас лишили, и заменить его нечем, то такое импортозамещение вас не спасет. Скажем, давайте разберемся, почему за восемь лет не создана российская технология полного цикла по производству крупнотоннажного СПГ. Что у нас происходит с национальным нефтесервисом и машиностроением? Или мы рассчитываем на то, что нас теперь будут выручать китайцы? Без понимая сбоев в системе импортозамещения мы и дальше останемся с красивыми презентациями про «точки прорыва». И будем наступать на одни и те же грабли с риском в итоге проломить голову. Думается, пришло время защищать традиционную энергетику и развивать как снабжающие ее отрасли, так и отрасли более высокого передела. Может, это выглядит и не слишком футуристично, но сейчас в мире явно наблюдается возврат к нижним уровням пирамиды потребностей, без которых и верхние невозможны. Если мы развалим сейчас производство углеводородов и дадим выкинуть их с мирового рынка, перспективы у нашей экономики будут не самыми радужными.

Автор: Константин Симонов, генеральный директор ФНЭБ

Опубликовано: Нефтегазовая вертикаль, № 6, 2022


Специальный доклад:

Организация внутреннего рынка газа в России: тактика «малых дел»

Аналитическая серия «ТЭК России»:

Государственное регулирование нефтегазового комплекса в 2023 году и перспективы 2024 года
«Газпром» в период изгнания с европейского рынка. Возможное развитие газового рынка в России в условиях экспортных ограничений
Новая логистика российского нефтяного бизнеса
Новая энергетическая стратегия России: версия бумажная и фактическая
Энергостратегию до 2050 года (ЭС-2050) первоначально хотели утвердить до 15 сентября 2022 года. Однако и в декабре 2023 года она еще только обсуждается. И рабочая версия ЭС-2050 пока публично не предъявлена. С одной стороны, это наглядно показывает отношение к стратегическим документам в области энергетики. Получается, что отрасль в целом справляется с беспрецедентным санкционным давлением и без официальных стратегий. С другой стороны, российский нефтегаз столкнулся с действительно серьезными вызовами, к которым нельзя относиться легкомысленно. И оперативные проблемы являются отражением и долгосрочных угроз.
Российская нефтяная индустрия: жизнь под ценовым потолком
Уже почти полтора года российская нефтяная индустрия живет в условиях жесточайших санкций. Ключевыми из которых стало эмбарго на морские поставки нефти и нефтепродуктов в ЕС и страны G7, а также механизм price cap. Они заработали с конца 2022 года. За более чем 8 месяцев функционирования этих ограничений можно подвести предварительные итоги того, насколько успешно наши нефтяники справляются с этим вызовом. И как он сказался на объеме экспорта и на ценах.

Все доклады за: 2021, 20, 19, 18, 17, 16, 15, 14, 13, 12, 11, 10, 09, 08, 07 гг.

PRO-GAS
Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100
О Фонде | Продукты | Услуги | Актуальные комментарии | Книги | Выступления | Клиенты | Цены | Карта cайта | Контакты
Консалтинговые услуги, оценка политических рисков в ТЭК, интересы политических и экономических элит в нефтегазовой отрасли.
Фонд национальной энергетической безопасности © 2007
  Новости ТЭК   Новости российской электроэнергетики