«В декабре вступит в силу запрет на импорт большей части сырой нефти из России, - напоминает Politico. - Проект новых мер ЕС предусматривает правовую основу ценового потолка, который ранее был согласован странами G7». Издание отмечает: этот шаг вызван тем, с февраля «казна Кремля увеличилась за счет продаж ископаемого топлива в Европу на десятки миллиардов евро».
По данным Politico, перспектива введения ценового потолка встревожила Мальту, Грецию и Кипр, чей танкерный флот обеспечивает большую часть российского экспорта в ЕС. Им пообещали некие «послабления и уступки». Постпредам ЕС пришлось пойти навстречу и Будапешту, который задержал принятие новых санкций на несколько недель, пока не добился послаблений для собственных нужд. В частности, ценовые ограничения не распространяются на трубопроводные поставки нефти и «заменяющие их в чрезвычайной ситуации морские поставки», заявил глава МИД Венгрии Петер Сийярто.
В свою очередь, Москва устами вице-премьера Александра Новака назвала полным абсурдом саму идею ценового потолка. По словам чиновника, РФ не станет работать на нерыночных условиях и прекратит поставлять нефть в страны, одобрившие эту меру. В целом ситуация вызывает массу вопросов. История не знает ни одного прецедента, напоминает эксперт Финансового университета при правительстве РФ Игорь Юшков: торговое эмбарго означает полный запрет на продажу определенного товара (как сейчас в случае с российской нефтью), но не предполагает лимитирование его стоимости.
Как бы то ни было, сырьевому сектору (а значит, и бюджету) России не избежать проблем. Точнее, они уже обозначились и нарастают. В августе нефтегазовые доходы казны составили 672 млрд рублей. Это минимальное значение за последние полтора года, а если сравнивать с показателем третьего квартала 2021-го, то цифра уменьшилась на 14,6%.
Как подсчитало Международное энергетическое агентство, начиная с мая поставки танкерной российской нефти в США, Великобританию и страны ЕС сократились на 2,2 млн баррелей в сутки, однако две трети этого объема было перенаправлено в Китай, Индию и Турцию.
Ситуацию отчасти спасают и высокие котировки: напомним, федеральный бюджет сверстан исходя из стоимости отечественного сорта Urals в $44,2 за баррель, а по итогам девяти месяцев текущего года средняя цена составила $80 за баррель. Поскольку параметры ценового потолка еще не известны, судить о последствиях для России можно лишь с очень большой долей фантазии.
Кстати, как заявили в американском Минфине, ввести лимит планируют в три этапа: сначала на сырую нефть, потом на дизельное топливо и, наконец, на продукты с более низкой стоимостью. Важное уточнение от ведомства: если сырье из РФ пройдет кардинальную переработку в другой стране, конечный продукт уже не будет считаться российским. Условно, если это произошло на НПЗ в Индии, а дальше товар на танкере (тем более, под индийским флагом) двинулся в Европу или в какой-нибудь азиатский регион, механизм ценового потолка действовать не будет.
«В интриге вокруг ценового потолка пока больше вопросов, чем ответов. Поэтому сложно достоверно оценить потенциальное воздействие этой меры на российскую экономику, - говорит главный аналитик TeleTrade Марк Гойхман. - Пока обсуждается условный диапазон в $40-60 за баррель. Это немногим ниже, чем нынешние цены, по которым продается Urals с учетом дисконтов. Неясны также рыночные перспективы.
Страны ОПЕК+, если верить источникам, договорились о снижении добычи на 2 млн баррелей в сутки, что может может поднять котировки Brent снова выше $100 с текущих $91-92. ОПЕК+ выступает против лимита для России, опасаясь создания прецедента в отношении других стран-экспортеров. А чем выше разница между рыночными и «потолочными» ценами, тем менее вероятно реальное соблюдение лимитной стоимости».
Установленные Евросоюзом и G7 параметры совершенно не обязательно будут соблюдаться Китаем и Индией: наращивая поставки в эти страны, Москва предоставляет им им безальтернативную скидку в 30%.
Что касается самой Европы, если ее перевозчики и страховые компании станут придерживаться требований, связанных с ценовым потолком, то предоставляемые ими прибыльные услуги постепенно перейдут к игрокам из других регионов мира, прежде всего, Азии и Латинской Америки. Так что высока вероятность, что в реальности это ограничение все будут просто игнорировать. Тем более, рассуждает Гойхман, что нарушителям не грозят никакие санкции, а контролировать соблюдение условий крайне сложно — и технически, и юридически.
Например, ЕС собирается ввести систему мониторинга смены флага у танкеров для контроля обхода санкций против российской нефти. Но как это сделать на практике совершенно непонятно: не заводить же какую-то «полицейскую» флотилию, которая будет как гаишник на дороге останавливать в морях и океанах все подозрительные танкеры!?
Возвращение в президентское кресло Дональда Трампа дало мощный импульс для климатоскептиков. Энергетические компании заговорили о необходимости сократить инвестиции в ВИЭ и нарастить их в нефтегазовые проекты. Парадоксально, но все эти потрясения не сумели полностью закрыть тему энергоперехода внутри РФ. Да, климатическая повестка уже не так актуальна, но она все еще «в строю». Главная причина в том, что за последние годы она успела обрасти своими лоббистами, которые не хотят ее бросать, по-прежнему рассчитывая на контроль над климатическими финансовыми потоками.
Активизация мирного переговорного процесса между США и РФ очевидна. Многие уже настроили себя на скорое урегулирование конфликта на Украине. Однако это слишком оптимистичный взгляд на вещи. Кроме того, очевидно, что снятие санкций – еще более сложный и долгий процесс. Российские углеводороды - конкуренты нефти и СПГ из США. Было бы наивным считать, что Вашингтон с радостью и оперативно снимет все санкции против российского энергетического сектора. Так что пока все ровно наоборот. Не забудем и о европейском треке. Здесь все еще хуже. Мы видим борьбу с так называемым «теневым» флотом», расширение SDN-листов, ограничение поставок оборудования и трансакций, давление на третьи страны. Все это говорит о том, что нужно не мечтать о снятии санкций, а внимательно анализировать новые рестрикции относительного российского нефтегаза.
«Газпром» и ЕС долгое время оставались важными партнерами. Хотя каждый из них думал о диверсификации покупателей или поставщиков. 2022 год радикально ускорил эти процессы. Но спустя три года после начала СВО можно сделать вывод о том, что и у «Газпрома» не получается быстрый разворот на восток и юг, и ЕС испытывает серьезные перегрузки в энергетике. Что же ждет «Газпром» и европейский газовый рынок? С этим пытается разобраться новый доклад Фонда национальной энергетической безопасности.
Весной 2024 года в России было сформировано новое правительство. Кресло министра энергетики занял С. Цивилев. Первые полгода работы новой конфигурации госуправления ТЭКом уже позади, что позволяет сделать первые аналитические выводы. Поэтому предварительные производственные итоги 2024 года занимают особое место в нашем исследовании. По уже сложившейся традиции мы анализируем ушедший год сразу в двух исследованиях. Газовая индустрия рассматривается в отдельном докладе. Здесь же наш фокус - на нефтянке. Особая его ценность – в данных нашей собственной расчетной модели динамики нефтяного экспорта.
Северный морской путь и в целом арктическая тема еще до начала СВО были возведены в разряд государственных приоритетов. Ключевой вопрос: можно ли перевести СМП из области красивых рассуждений о выгодности и стратегической значимости, о возвращении России в Арктику в плоскость реальных прорывов, которые позволят выполнить хотя бы собственные планы исполнительной власти? Стратегическое наполнение у СМП относительно новое, а вот проблемы во многом старые.
