Идею нового газового хаба Путин представил дважды: сначала на форуме «Российская энергетическая неделя» в Москве 12 октября, затем на встрече с турецким коллегой Реджепом Тайипом Эрдоганом на полях саммита в Астане 13 октября.
По словам Путина, «утраченный объем транзита по «Северным потокам», по дну Балтийского моря, мы могли бы переместить в регион Черного моря, создав в Турции крупнейший газовый хаб для Европы». Конечно, если та в этом заинтересована, добавил президент РФ ключевую фразу. Предложение оказалось полной неожиданностью для турецкого министра энергетики и природных ресурсов Фатиха Донмеза, предложившего «обстоятельно обсудить» его юридические, торгово-экономические и технические аспекты.
Вопрос еще не обсуждался с потенциальными конечными покупателями газа – странами ЕС, признался журналистам в Астане пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков. «Европейские страны – они не партнеры, а оппоненты. И пока они контактировать не хотят», — заметил он.
Напомним, слово «хаб» давно используется для обозначения таких понятий, как распределительный узел или центр. Для газовой отрасли он введен сравнительно недавно. Хабы играют роль не только в перераспределении сырьевых потоков, но и в формировании их цен, позволяя использовать гибкие гибридные механизмы ценообразования. Здесь как бы в паре действуют цены долгосрочных контрактов и спотовые «короткие» соглашения самих хабов, которые продают объемы газа как лоты на торгах, без учета издержек на транспортировку и хранение. Плюс это безопасное хранилище большого объема сжиженного газа с разветвленной сетью для перекачки.
Но такие узлы нуждаются в газопроводах, крупных портах и, разумеется, источниках поставок – надежных и сразу нескольких, что позволит избежать монополизма какого-то одного поставщика. Наконец, ключевое условие – сильная потребительская база с конкурирующими покупательскими интересами.
В Турцию российский газ идет по двум трубопроводам через Черное море – «Голубому потоку», мощностью 16 млрд кубометров в год, и «Турецкому потоку», первая нитка которого (15,75 млрд кубометров) используется для поставок только на турецкий рынок, вторая (почти 16 млрд) – для снабжения стран Южной и Юго-Восточной Европы (Болгария, Греция, Македония, Румыния, Сербия, Венгрия, Босния и Герцеговина).
«Основной вопрос – будут ли европейцы готовы покупать у нас дополнительные объемы газа, - говорит эксперт Финансового университета при правительстве РФ Игорь Юшков. – Допустим, они согласятся. Но тогда нужно будет расширять газотранспортную систему от Ямала до Анапы, создавать морской участок трубы (параллельной нынешнему «Турецкому потоку») для поставок через Турцию в страны ЕС. Если удастся вернуться к объемам прокачки так и нереализованного проекта «Южный поток» суммарной мощностью 63 млрд кубометров, тогда логика есть. На это уйдут миллиарды долларов и несколько лет. Европейцы едва ли будут ждать».
Раньше «Газпром» всегда заявлял, что сначала газ надо продать, а потом его добывать, имея в виду, что нужны гарантии возврата инвестиций. А в случае с новым хабом таких гарантий нет. В новых геополитических реалиях Россия меняет стратегию: раньше она доставляла сырье каждому конечному потребителю в Европе, так сказать, «до двери», а сегодня намерена оставлять его вблизи границ ЕС, в данном случае на территории Турции. А дальше пусть уж капризные покупатели сами… Но поскольку Брюссель намерен в течение двух-трех лет полностью отказаться от российского газа, велик риск, что, когда Россия построит трубы (потратив огромные деньги), никто ими пользоваться не будет. На взгляд Юшкова, заменить турецким маршрутом оба «Северных потока» суммарной мощностью 110 млрд кубометров в любом случае не получится.
«Подводный участок «Турецкого потока» прокладывали суда швейцарского морского подрядчик Allseas, но в декабре 2019 года США ввели санкции, запрещающие строительство новых газопроводов из России в Европу, - напоминает Юшков. – Компания Allseas, которая вела также работы на Балтике, занимаясь «Северным потоком-2», вышла из игры. И нам понадобился год, чтобы подготовить свои суда, и еще год, чтобы достроить СП-2. И пока неизвестно, смогут ли они (прежде всего трубоукладчики «Фортуна» и «Академик Черский») выполнять работы на Черном море, значительно более глубоком, чем Балтийское».
Конечно, на создание всей инфраструктуры уйдут немалые средства. Для примера, «Северный поток-2» обошелся «Газпрому» минимум в 5 млрд евро, еще около 5 млрд евро потратил европейский бизнес. Наверняка столько же потребуется, чтобы возвести трубопровод аналогичной СП-2 мощности, рассуждает руководитель аналитического департамента AMarkets Артем Деев.
Что касается политико-правовых моментов, Анкара едва ли будет спрашивать разрешение на строительство у Брюсселя. Для Эрдогана, который ведет свою политическую игру со всеми, это еще один шанс усилить позиции своей страны. Располагая мощным газовым хабом, Турция через три-четыре года может стать основным поставщиком энергоресурсов в Европу.
Большая политика является рамкой энергетических отношений. Но непосредственно энергетические проекты и сделки осуществляются на корпоративном уровне. Именно компании формируют те нити, которые связывают страны в энергетическом бизнесе. Поэтому важно провести анализ отношений межу РФ и Западом в разрезе корпораций. И пока концерны из «коллективного Запада» остаются в России, еще есть варианты с продолжением сотрудничества. Которое все еще приносит России бюджетные доходы и рынки сбыта.
2022 год оказался тяжелейшим для нефтегазовой индустрии России. После 24 февраля на нее обрушились жесточайшие санкции. При этом их влияние оказалось довольно разным. В 2023 год отрасль входит с тревогой. Готовится эмбарго на нефтепродукты. ЕС намерен продолжать сокращение закупок российского газа, что неизбежно скажется на выручке. Запуск новых СПГ-заводов оказывается под вопросом из-за технологических санкций. Отдельная тема – что происходит с зеленой повесткой. Имеет ли смысл сейчас продолжать настаивать на ускоренном энергопереходе в России – большой вопрос.
Европейские чиновники уверяют, что уже научились жить без российского газа, и в 2023 году сведут его покупки вообще к условным величинам. Их главная надежда – сжиженный природный газ. Сегодня ЕС должен принять принципиальное решение: прошел ли он точку невозврата в газовых отношениях с Россией и уверен ли, что его экономика выдержит без трубопроводных поставок газа из РФ. Или, наоборот, Европа все же осознает, что газовый баланс не сойдется, да и плата за такой резкий бросок в строну СПГ будет чрезмерной. Важнейшим фактором для принятия решения будет оценка потенциального объема СПГ, который появится на рынке до конца текущего десятилетия.
Санкционное давление на российскую нефтянку нарастает. 5 декабря вступило в силу эмбарго на морские поставки нефти из России в ЕС. Одновременно заработал и механизм price сap, придуманный США и поддержанный странами G7, ЕС, Австралией, Норвегией и Швейцарией. А ведь это далеко не первые санкции, введенные против отрасли после начала СВО. Доклад ФНЭБ позволит подвести первые итоги реакции нефтяной промышленности на жесткие санкции и понять, насколько успешным является противостояние этому давлению.
События 24 февраля 2022 года, с одной стороны, радикально переписали экономическую повестку, с другой, позволили понять, в каком реальном состоянии находятся проекты, на словах вроде бы активно развивавшиеся уже много лет. Если до жестких санкций можно было закрывать глаза на темпы реализации планов, о которых постоянно говорили с высоких трибун, то теперь от их состояния без всякого преувеличения зависит судьба российской экономики. Одним из них является Арктика.
