«Серыми кораблями», по мнению CNN, считаются суда, проданные европейцами владельцами в прошлом году ближневосточным и азиатским фирмам. В свою очередь, «темные» танкеры принадлежат иранским и венесуэльским компаниям, уже не первый год находящимся под западными санкциями и давно научившимся преодолевать ограничительные препоны. Ежемесячно, по данным американского телеканала, Россия привлекает в свой «теневой флот» от 25 до 35 судов, расширяя тем самым географию экспортных поставок энергоресурсов. Насколько эта информация соответствует истине и правда ли, что российской «теневой флот» позволяет нашей стране успешно обходить западные санкции, касающиеся отечественных нефтепродуктов, «МК» рассказал эксперт Финансового университета при правительстве РФ Игорь Юшков.
— Как в принципе можно отличить танкер, официально перевозящий российскую нефть, от танкера из «теневого» флота?
— К непосредственно российскому флоту причисляются корабли, которые официально принадлежат российским судовладельцам. Международные системы слежения за судами, такие как MarineTraffic (сообщество, предоставляющее информацию о движении и текущем местоположении транспортных средств в гаванях и портах — «МК»), показывают в реальном времени собственника судна и под каким флагом оно ходит. В отношении таких кораблей выяснить порт приписки и маршрут передвижения не составляет труда. Хотя отечественные государственные судоходные компании далеко не всегда отправляют свои корабли в рейды именно под российским флагом, зачастую можно без труда понять, кому они принадлежат.
Подсчет судов, входящих в состав так называемого «теневого флота», осуществляется довольно умозрительно. Системы слежения определяют общее количество танкеров, задействованных в тот или иной момент в перевозке нефти, и фактически навскидку, ориентируясь лишь на вывозимые на экспорт объемы сырья из нашей страны, прикидывают, сколько углеводородов приходится на официально зарегистрированные корабли, а сколько — на неизвестные суда.
— Как работает «теневой» флот, и в чем отличие «серого» от «темного» флота, которые упоминает CNN?
— Практика такая. Принадлежащие России танкеры выходят в открытое море и переваливают нефть на борта кораблей с большим дедвейтом (суммарный полезный груз), из которых наша страна и создавала «теневой флот». Крупнотоннажные корабли приобретались в значительном количестве, поскольку наши новые покупатели находятся в Азии, а транспортировка сырья в этот регион отнимает втрое больше времени, чем в Европу. Суда, которые доставляют нефть конечному импортеру, могут даже не заходить в российские порты. Эти корабли зарегистрированы в международных морских сервисах и их можно причислить к «серому» флоту.
К «темному» флоту западные регуляторы относят корабли, которые по ряду технических причин нельзя проконтролировать в том числе спутниковыми системами слежения. Очевидно, что эти танкеры перевозят, скорее всего, российскую нефть, но маршруты и «гражданство» груза формально остаются неизвестными. Фактически, оценка в таком случае осуществляется «на глазок»: берется дедвейт российских кораблей, которые выходят с грузом в нейтральные морские воды, суммируется и делится на предполагаемое количество судов, которые в настоящий момент официально не задействованы в каких-либо перевозках нефти. В результате подсчитывается общий состав российской «теневой» флотилии. Получается не очень точно, но со стороны само число — 600 судов — выглядит внушительно и для кого-то пугающе.
— Какие меры в отношении «серого» или «темного» флота могут предпринять европейские или американские силовые структуры? Могут, например, задержать, арестовать или даже конфисковать перевозимый груз, на основании того, что нарушаются их санкции?
2022 год оказался тяжелейшим для нефтегазовой индустрии России. После 24 февраля на нее обрушились жесточайшие санкции. При этом их влияние оказалось довольно разным. В 2023 год отрасль входит с тревогой. Готовится эмбарго на нефтепродукты. ЕС намерен продолжать сокращение закупок российского газа, что неизбежно скажется на выручке. Запуск новых СПГ-заводов оказывается под вопросом из-за технологических санкций. Отдельная тема – что происходит с зеленой повесткой. Имеет ли смысл сейчас продолжать настаивать на ускоренном энергопереходе в России – большой вопрос.
Европейские чиновники уверяют, что уже научились жить без российского газа, и в 2023 году сведут его покупки вообще к условным величинам. Их главная надежда – сжиженный природный газ. Сегодня ЕС должен принять принципиальное решение: прошел ли он точку невозврата в газовых отношениях с Россией и уверен ли, что его экономика выдержит без трубопроводных поставок газа из РФ. Или, наоборот, Европа все же осознает, что газовый баланс не сойдется, да и плата за такой резкий бросок в строну СПГ будет чрезмерной. Важнейшим фактором для принятия решения будет оценка потенциального объема СПГ, который появится на рынке до конца текущего десятилетия.
Санкционное давление на российскую нефтянку нарастает. 5 декабря вступило в силу эмбарго на морские поставки нефти из России в ЕС. Одновременно заработал и механизм price сap, придуманный США и поддержанный странами G7, ЕС, Австралией, Норвегией и Швейцарией. А ведь это далеко не первые санкции, введенные против отрасли после начала СВО. Доклад ФНЭБ позволит подвести первые итоги реакции нефтяной промышленности на жесткие санкции и понять, насколько успешным является противостояние этому давлению.
События 24 февраля 2022 года, с одной стороны, радикально переписали экономическую повестку, с другой, позволили понять, в каком реальном состоянии находятся проекты, на словах вроде бы активно развивавшиеся уже много лет. Если до жестких санкций можно было закрывать глаза на темпы реализации планов, о которых постоянно говорили с высоких трибун, то теперь от их состояния без всякого преувеличения зависит судьба российской экономики. Одним из них является Арктика.
Начало СВО (специальной военной операции после 24 февраля 2022г.) на территории Украины привело к беспрецедентному обострению отношений с Западом, в том числе и с ЕС. Естественно, возник вопрос и о зеленой повестке. Энергетические консерваторы стали уговаривать кабмин поддержать традиционную энергетику в период жестких санкций и отказаться на время от опасных экспериментов, нацеленных на изменения энергобаланса. Однако лагерь зеленых догматиков вовсе не выглядит парализованным. Он продолжает креативить новые аргументы в пользу сохранения тренда на ESG. Поэтому в реальности борьба двух лагерей продолжается. И за каждым из них стоят свои группы влияния и серьезные бенефициары.
