Эффективное использование: что придет на смену сырьевой модели развития

Продукты глубокой переработки угля, нефти и газа будут пользоваться высоким спросом как внутри России, так и на внешних рынках, считают эксперты. Рассказываем о проблемах, которые мешают уйти от сырьевой модели развитияВходе КЭФ-2023 губернатор Красноярского края Александр Усс выразил мнение, что пришло время уходить от сырьевой экономической модели к высокотехнологичной. У региона есть необходимый фундамент для такого скачка, причем драйверами развития должны выступить нынешние сырьевые лидеры при поддержке государства.

В Сибири действительно есть все для успешной работы компаний, которые займутся высокотехнологичной переработкой угля, нефти и газа, согласились участники экспертной дискуссии «Точки роста Сибири. Перспективы углубления переработки углеводородов в регионе», которая прошла в рамках КЭФ-2023.

Ирина Гайда, эксперт Центра по энергопереходу и ESG, «Сколтех»:

«Безусловно, спрос на химическую продукцию, произведенную из углеводородного сырья, растет. Причем точки роста географически удобно расположены относительно Сибири. Речь идет прежде всего о Китае и других странах Азиатско-Тихоокеанского региона.

Что сдерживает развитие? Исторически с точки зрения инвестиций глубокая переработка была не в приоритете у бизнеса, потому что капитал дорогой и были возможности по экспорту базовых переделов. Сейчас, на фоне экспортных и логистических ограничений, переработка становится более актуальной.

Узкое место: последние 30 лет при строительстве химических производств у нас была сильная опора на иностранных лицензиаров. Во времена СССР были свои технологии. Сейчас встает вопрос, как их быстро модернизировать и отпилотировать в промышленном масштабе. Это вопрос в большей степени источников финансирования. Построить первую установку промышленного масштаба — рискованный проект, который вряд ли удастся поддержать обычным проектным финансированием банка».

Уголь: чистое топливо и химическое «шаманство»

Есть довольно распространенное мнение: нет угля — нет проблем с экологией. Но это иллюзия, уверен глава департамента угольной промышленности Минэнерго России Петр Бобылев. В ходе дискуссии он сообщил, что уголь и продукты его глубокой переработки могут соответствовать климатическим и экологическим целям. Более того, по его словам, российский уголь изначально более экологически чистый, чем у других стран.

Петр Бобылев, Минэнерго:

«Миру нужен российский уголь. Но мы действительно привыкли быть экспортерами сырья. «Хватит экспортировать сырье» — это правильный призыв. Если сейчас мы продаем уголь по $150 за тонну, то продукция углехимии даст уже $2 тыс. за тонну».

Уголь считается грязным топливом не из-за своих природных свойств, а из-за архаичных технологий его использования, утверждает техдиректор «Уголь-Инжиниринга» (АО «СУЭК») доктор технических наук Сергей Исламов. Дело в том, что сама технология индустриального сжигания угля сформировалась еще на рубеже XVIII—XIX веков. И с тех пор мало что изменилось.

Эксперт отметил, что в России на данный момент практически нет сегмента переработки угля. При этом в 1950–1960-х годах он покрывал все потребности страны в газовом топливе и химической продукции. Но после открытия богатых нефтегазовых месторождений в Сибири предприятия по переработке угля свернули. Примечательно, что большую часть технологий глубокой переработки угля разработали в Германии в 1930–1940-х, а тогда не особо заботились об экологической безопасности.

«Из разработок нового времени могу отметить концепцию «Термококс», основанную на частичной газификации угля», — рассказывает Исламов.

        Что такое «Термококс»

• Безотходная переработка энергетического угля в два продукта — газовое топливо и углеродный остаток (термококс).
• По физико-химическим свойствам термококс близок к древесному углю.
• Что делают из термококса: от сорбента для очистки сточных вод и газовых выбросов до бездымного бытового топлива и углеродных восстановителей для металлургии. Это продукты с большой добавленной стоимостью и высоким экспортным потенциалом.
• Первый мини-завод по производству сорбентов в Красноярске был запущен еще в 1996 году.
• Благодаря принципу когенерации — одновременного производства двух продуктов — себестоимость каждого созданного продукта падает. Это позволяет снизить тарифы на тепло для населения.
• Красноярский завод сорбентов несколько лет бесплатно отпускал горячую воду в муниципальную сеть.
• Угольные котлы, которые используются для переработки, имеют экологические показатели, сопоставимые с показателями котлов на газовом топливе (зола при этом капсулируется в твердом продукте).

Развитие современной отрасли глубокой переработки угля сдерживается несколькими факторами, продолжает Исламов. Среди них — консервативная политика добывающих компаний. Угольную промышленность представляют частные компании, менеджмент которых жестко ориентирован на краткосрочную задачу добыть и продать топливо. «Дополнительный фактор — специфика образования горных инженеров. Для них, как говорил мне один крупный угольный менеджер, термические и химические процессы — своего рода шаманство», — комментирует технический директор «Уголь-Инжиниринга».

При этом создание новой индустрии — задача как минимум на 20–30 лет, подчеркивает эксперт. А на открытие перерабатывающего завода мощностью 100 тыс. т в год нужны инвестиции от нескольких миллиардов рублей.

Так или иначе перспектива развития угольной промышленности связана с эффективностью и масштабами экспорта. В 2022-м больше половины от добытых 400 млн т угля отправили за рубеж.

Сергей Исламов:

«Очевидно, что в условиях ограничения физического объема экспорта и существенного удорожания логистики необходимо продавать более дорогую продукцию. Классическая технология гравитационного обогащения угля практически исчерпала свой экономический потенциал. Она не в состоянии обеспечить повышение цены продукции. Уже давно назрела острая необходимость перехода к технологии термического обогащения, которая радикальным образом повышает качество конечного продукта».

Нефть и газ: борьба с голодом и сырье для аккумуляторов

Говорить о том, что в России совсем не перерабатывается нефть и страна просто гонит сырье за рубеж, неправильно, подчеркивает в беседе с «РБК Тренды» гендиректор Фонда национальной энергетической безопасности (ФНЭБ) Константин Симонов. В последние 15 лет в российской нефтепереработке произошли колоссальные изменения, в индустрию вложены огромные деньги, хорошо себя показало государственно-частное партнерство, когда государство и нефтяники договорились об инвестициях в переработку, перечисляет эксперт. В итоге до 2022 года примерно половина дизеля и газойля, то есть продуктов переработки нефти, в импорте ЕС приходилась на Россию. «Была ниша, и мы ее заняли», — дополняет гендиректор ФНЭБ.

В то же время Россия могла бы существенно нарастить внутреннюю переработку и потребление газа за счет производства азотных удобрений, в частности аммиака. «Это очень перспективное направление. Выигрывает тот, у кого есть дешевый газ. Технологии тут достаточно простые, можно делать голубой аммиак, который соответствует всем климатическим нормам. И это красивая репутационная история с точки зрения борьбы с мировым голодом», — отмечает Симонов.

Артем Верхов, замдиректора департамента нефтегазового комплекса Минэнерго России:

«Большая часть месторождений Восточной Сибири содержит много ценных компонентов: пропан, бутан, тяжелые углеводороды, гелий. В связи с этим возникает необходимость создавать газоперерабатывающие и газохимические производства. Но, к сожалению, сейчас много газа направляется в пласт для поддержания давления либо сжигается на факелах».

На отдельных нефтепромыслах в России до 25% попутного нефтяного газа остаются невостребованными и сжигаются в факелах, подтвердил «РБК Тренд» замдиректора по научной работе Института нефти и газа Сибирского федерального университета (СФУ) Евгений Агафонов. При этом по действующим нормам доля сжигаемого в факелах газа не может превышать 5%, а сами факелы нужны для аварийного применения в случае нарушения технологического режима.

«Эту ситуацию можно и нужно исправлять. Необходим комплексный подход, включающий развитие газотранспортной инфраструктуры, технологий сжижения и эффективного использования попутного газа», — говорит эксперт.

Из попутного нефтяного и природного газа Восточной Сибири добывают ценный инертный газ гелий, производство которого отличается высокой рентабельностью. Еще один современный тренд — добыча полезных попутных элементов из нефти, например редкоземельных элементов, в том числе лития, продолжает Агафонов.

По его словам, спрос на гелий или литий есть и в России, и за рубежом. И если оставлять ценные ресурсы внутри страны, можно развивать, например, электронную промышленность и производство аккумуляторных батарей.

Евгений Агафонов:

«Но для этого в нашей экономике должен возобладать системный подход к развитию с тесными внутренними связями и без явной экспортно-сырьевой направленности. В целом плюсы глубокой переработки углеводородов налицо: она дает экологичное топливо, сырье для нефтехимии, металлургии и электронной промышленности».

Газификация регионов«Как так получилось, что Восточная Сибирь сидит без газа? На самом деле ответ простой. Причин тут две. Во-первых, в Сибири огромные расстояния между населенными пунктами, потребителями. Во-вторых, газификация европейской части России шла путем развития экспортных проектов. Наши основные потребители были в Европе. И когда мы связывали Уренгойский узел добычи с Европой, то по пути проходила газификация европейской части страны», — напоминает Симонов.

Красноярск входит в план газификации, который разворачивается параллельно с развитием идеи о строительстве «Силы Сибири — 2», продолжает эксперт. Прогнозный объем потребления газа по Красноярскому краю — 6–8 млрд куб. м в год. Исходя из экономической целесообразности, лучше подождать, пока «Сила Сибири — 2» пройдет недалеко от города. По экспортной трубе обычно прокачивается 30–40 млрд куб. м.

«Но я думаю, что Красноярск будет газифицирован в любом случае, даже если подписание договора с китайцами затянется. Сейчас есть все основания, чтобы задуматься о внутреннем рынке. Есть очевидная просадка с поставками в Европу, компенсировать ее быстрым разворотом в Азию невозможно. Внутренний рынок как раз является фактором компенсации», — считает эксперт.

Красноярск не газифицирован, поскольку город буквально окружен месторождениями бурого угля, и на угле работают три основных ТЭЦ, объясняет Евгений Агафонов из СФУ. При этом территория центральных и южных районов Красноярского края лишена трубопроводной газотранспортной инфраструктуры.

«Возможно, с началом активной разработки Собинского газоконденсатного месторождения и перспективами строительства газопровода «Сила Сибири — 2» ситуация будет меняться», — допускает Агафонов.

Автор: Анна Степаненко

Источник: РБК Тренды, 15.03.2023