Игорь Юшков: В случае утраты контроля над Арктикой России придется расхлебывать экологическую катастрофу

Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.

 

В полярных шапках Арктики и Антарктики находится примерно 70% водных ресурсов планеты, причем на Арктику приходится более половины от этого объема.

Как полагают эксперты Росконгресса, экспорт питьевой воды через четверть века может приносить российскому бюджету более высокий доход, чем экспорт нефти. 

— Игорь, возможно ли такое в обозримой перспективе? 

— Вопрос в том, подешевеет ли нефть или подорожает вода, или произойдет и то, и другое. Тогда будет понятно, готовы ли мы продавать воду и сможем ли вывозить в таких объемах, как нефть.

Пока есть пример Байкала, где хотели делать завод по производству бутилированной воды и отправлять ее в Китай. Во всей России началась паника о том, что «китайцы хотят выпить Байкал». Из-за этого проект сорвался. Хотя до этого десятилетиями говорили о том, что нужны инвестиции, а когда эти инвесторы пришли, началась паника.

Пока мы, наверно, идеологически к этому не готовы. Экономика не складывается для производства и продажи пресной воды. Возможно, мир пойдет немного по-другому пути, и дешевле будет очищать воду на местах, чем завозить ее танкерами из-за рубежа. Стратегически пресная чистая вода — важный товар, и Россия, слава богу, обладает огромными запасами воды. Но насколько мы будем готовы ее экспортировать, вопрос открытый.

 

— Обращает на себя внимание то, что в Арктическом совете, все страны — члены НАТО, кроме России и Швеции, которая уже без пяти минут в составе Альянса. Еще недавно в США заявляли, что остров Врангеля незаконно «оккупирован» Россией. Станет ли Арктика новой ареной военного противостояния России и Запада, заменив собой Украину? 

— На самом деле значение Арктики больше политическое, чем экономическое. Пока масштабную экономическую деятельность сегодня на спорных территориях Арктики никто не ведет. Раньше считалось, что всё будут уходить на арктические месторождения нефти и газа и за это будет большая борьба.

Сейчас эта теория ослабла, потому что западный мир призывает к декарбонизации, отказу от углеводородов. То есть спрос будет падать, а цена на углеводороды будет снижаться, а себестоимость их производства в Арктике очень большая. Поэтому сейчас экономические стимулы ослабли, а политическая напряженность возросла.

Сейчас уже не важно, где будет противодействие, оно появляется там, где становится возможным. Поэтому внимание на Арктике будет сосредоточено, но пока наступил некий перерыв.

С одной стороны, значение углеводородов в ближайшие десятилетия чуть снизится, с другой стороны, там есть ископаемые, необходимые для энергоперехода и возобновляемой энергетики. Это литий, кобальт, никель, редкоземельные металлы. Поэтому, возможно, экономическое основание для борьбы перейдет к новым металлам, которые нужны для возобновляемой энергетики. 

 

— С точки зрения международного права там есть свобода гражданского судоходства. При этом по международному праву мы, как прибрежная страна, должны обеспечить безопасность прохождения по этим маршрутам.

И мы этим пользуемся, когда говорим, что контролируем СМП, потому что хотим обеспечить там безопасность. Например, если там затонет судно неледового класса и без ледокольной проводки, какой-нибудь танкер, нам потом придется расхлебывать экологическую катастрофу. Этой лазейкой мы пользуемся и устанавливаем контроль над Северным морским путем. 

Насколько это перспективно, сказать сложно. Пока мы пытаемся заманить всех, чтобы пользоваться транзитом. Сейчас цифры транзита в этом регионе ничтожны. В основном мы пользуемся СМП для того, чтобы вывезти что-то из Арктики. Например, сжиженный природный газ проекта «Ямал СПГ», нефть с Ямала, тот же никель. Но не для транзита. Транзит идет через Суэц. Когда Россия сможет установить круглогодичную навигацию и высокую скорость проводки судов по этому маршруту, тогда СМП сможет оттянуть на себя часть грузовых потоков.

 

 

— С точки зрения прохождения по Северному морскому пути позитивно, потому что дольше будет длиться безледовый период. Можно будет проходить быстрее, пускать большее количество рейсов, где-то даже без ледокольной проводки.

С точки зрения сухопутной инфраструктуры это дополнительные риски. Все, что у нас построено в тундре на вечной мерзлоте, в арктической зоне стоит на замерзшем болоте. Если это все растает, то нефтепроводы, газопроводы, месторождения и города будут стоять на болоте. Нужно будет что-то перестраивать, укреплять, инвестировать в обеспечение безопасности, если вечная мерзлота будет отступать.

 

Автор: Денис Рудометов

 

Источник: Украина.ру, 19.04.2023