Пять мифов о российско-украинских отношениях

Россия и Украина находятся на грани третьей газовой войны: Киев готов отменить контракты от 19 января 2009 г. Самое время разобраться в мифах, царящих в российско-украинских газовых отношениях.

Итак, миф первый гласит, что сегодня для Украины газ стоит дороже, чем для Германии. Этот тезис активно воспроизводит премьер-министр Украины Николай Азаров. В День знаний Виктор Янукович сказал, что его любимым школьным предметом была математика. Но г-н Азаров, видимо, отдавал предпочтение другим предметам. Дело в том, что в третьем квартале 2011 г. российский газ для Украины стоит 354 доллара за тысячу кубов, а газ для Германии – по 405 долларов. Да, есть стоимость транзита через Украину, Словакию и Чехию, но даже если убрать транзитную составляющую, все равно получится, что газ для Германии обходится почти на 20 долларов дороже, чем для Украины. Более того, если применить принцип нетбэка, то газ стоил бы дороже, чем за него платят сейчас по соглашению 2009 г. Очевидно, г-н Азаров забывает, что Россия уже пошла на скидку (так называемую харьковскую), которая дает Украине бонус в 100 долларов на тысячу кубов. Эта скидка есть, ее никто не отменял. Она действительна на весь срок действия контракта 2009 г. Другое дело, если в контракт будут вноситься изменения. Но пока эта скидка применяется и говорить о том, что газ на Украине дороже, чем в Германии, весьма и весьма некорректно.

Миф второй говорит о том, что в контракт обманом была заложена цифра, взятая с потолка, - 450 долларов. Это неправда. Цифра в 450 долларов имеет обоснование: в конце 2008 г., т.е. на момент подготовки нового украинско-российского контракта, цена газа на рынке Словакии достигала 470 долларов за тысячу кубов. Словакия – следующее после Украины звено в цепочке транзита российского газа в Европу. 450 долларов – это цена в Словакии за вычетом стоимости транзита по территории Украины. Вот отсюда и взялась базовая цена. Дальше эту цифру привязали к корзине нефтепродуктов на итальянском рынке. Вот тут можно возмутиться и спросить, почему привязка была сделана к одному из самых дорогих рынков Европы. Но, по крайней мере, мы имеем достаточно четкую формулу цены. Киев просто хотел бы, чтобы эта цена отталкивалась от стоимости газа для самой Украины. Увы, так нельзя, потому что Украина с постсоветских времен получала очень дешевый газ. Естественно, тут должен быть реализован принцип привязки к европейской стоимости. Еще раз напомню, что по харьковским соглашениям Украина получила дисконт в 100 долларов. Думаю, эти контракты не последние и рано или поздно мы все равно придем, наверное, к принципу нетбэка, потому что пока нельзя определять стоимость газа путем переговоров Россия-Украина, мы к этому еще не пришли. Нам все равно надо ориентироваться на европейские цены: брать цену там и убирать стоимость транзита. При таком подходе, повторю, газ для Украины будет стоить еще дороже, чем сегодня. Так что вариантов у Киева мало. Нужно вернуться к идее трехстороннего обсуждения этой темы, к идее, возможно, трехстороннего консорциума с участием Евросоюза, потому что Украина нас не воспринимает как единственного полноценного переговорщика, а вопрос собственности на трубу решать нужно. Европа же пока занимает выжидательную позицию, но, в конечном итоге, она потребитель российского газа и тоже заинтересована в бесперебойной поставке российского газа.

Миф третий возник недавно: Украина может реструктуризировать или ликвидировать «Нафтогаз», и тогда контракт исчезнет, как по мановению волшебной палочки. Наверное, Киев думает, что придумал какой-то гениальный ход, тогда как такой вариант является весьма и весьма спорным. Сейчас всякий любопытствующий может ознакомиться с текстом российско-украинского газового соглашения – он выложен в сети. Обычно это предмет коммерческой тайны, но, отдадим Украине должное, уже через три дня после подписания Киев опубликовал текст соглашения в интернете. Смотрим главу 9 «Дополнительные условия договора», пункт 9.6: «В случае изменения организационно-правовой формы и/или слияния и/или иного преобразования одной из сторон и вследствие этого передачи прав и обязательств по настоящему контракту соответствующей структуре указанная сторона обязана надлежащим образом обеспечить правопреемственность». Таким образом, реструктуризация «Нафтогаза» как вариант вообще не годится, потому что совершенно четко этот пункт контракта предполагает, что обязательства нужно передавать. Остается хитрый фокус с ликвидацией компании, но ликвидация фактически означает банкротство, а для этого нужно выплатить все долги компании. Вот тут прозрачности меньше, конечно, но долгов у «Нафтогаза», по разным оценкам, от 3 до 5 млрд. долларов. Не говоря уже о том, что такие фокусы с ликвидацией юрлиц обычно проделывают нечистоплотные бизнесмены, которые набирают кредиты на фирмы, а потом исчезают в неизвестном направлении. Любопытно, а украинская власть тоже собирается исчезнуть, или, может, мы так вообще дойдем до того, что и сама Украина наберет долгов у того же МВФ, а потом возьмет и сменит название, ликвидирует себя? Вот поэтому говорить о том, что можно просто ликвидировать компанию, и тогда договор исчезнет, не приходится.

Еще один миф гласит, что Украина снизит до 27 млрд. кубов потребление российского газа в следующем году. Не снизит! По очень простой причине: дело в том, что на все те инициативы, которые выдвинула Украина, даже если поверить в то, что она начнет их реализовывать, потребуется не один год. Киев всегда говорил, что российский газ ему не нужен, и единственный случай, когда спрос на российский газ на Украине падал, это был коллапс экономики 2009 г. Иными словами: сократить потребление российского газа Украина может только одним способом – резко снизив промышленное производство. При «оранжевых» говорили про четыре атомные станции, даже про солому говорили; теперь предложение, вроде бы, более разумное, но все они требуют времени. И каждое из них на самом деле имеет серьезные подводные камни. Так, переход на уголь – это прямой вызов европейской экологической политике, а в ЕС Украина, вроде как, еще не отказалась вступить. Уголь – очень грязное топливо, и, с точки зрения Киотского протокола, переход на угольную генерацию является фактически экологическим преступлением. Что касается сланцевого газа, то этот путь тоже неблизкий. А самое главное, что он требует инвестиций: нужны в большом количестве буровые установки для проведения постоянного горизонтального бурения, требуется большое количество воды, нужны технологии. У Киева же нет ни технологий, ни денег, ни времени. Да и европейские компании вряд ли ему в этом помощники. Вот нас пытаются пугать компанией Shell, но Shell еще не научилась добывать сланцевый газ, и пока компания только пытается войти в эти проекты. Кстати, ничего не мешает Shell просто поставить украинские запасы на баланс и ничего не делать. Так что этот фокус запугивания не пройдет.

Но есть еще один важный момент, связанный с юридическими обязательствами Украины. Возвращаемся к договору от 19 января 2009 г. – глава 2, пункт 2.2, в котором очень четко прописаны объемы спроса на газ – 52 млрд. кубов ежегодно. Да, договором предусмотрен принцип «take or pay»: Украина может выбрать 80% от объема, плюс Украина может на 20% снизить объем выборки, если она за полгода уведомит российскую сторону. Т.е., предупредив за полгода, можно снизить эту выборку на 20%, а потом, основываясь на принципе «take or pay», недобрать еще 20% от той цифры. Получатся те самые 33 млрд. кубов, о которых говорил Алексей Миллер. Но Украина-то написала заявку на 27 млрд. кубов! Значит, она не только должна оплатить 6 млрд. кубов, даже если не выберет их, но еще и заплатить российской стороне штраф. В 2009 г. Украина не выбрала обязательства по этому контракту, и Россия ей простила. Но тогда была совершенно иная история: Украина признавала, что должна эти деньги заплатить, и умоляла Россию об уступках, и Россия на уступки пошла. Теперь Украина уверяет, что действует по контракту, хотя налицо грубое его нарушение.

И наконец, миф пятый: Украина не может отдать трубу, потому что это приведет к потере суверенитета. Наверное, это самый главный миф, созданный вокруг украинской ГТС. Если бы его не было, Россия могла бы войти в управление украинской газотранспортной системой (ГТС). Не обязательно было бы реализовывать сценарий слияния Газпрома и «Нафтогаза». Важность такого события просто объяснить: нынешнее поведение Украины доказывает, что долгосрочных отношений с ней быть не может. Вот есть у нас контракт на 10 лет, но не прошло и трех лет, как Украина начинает выкидывать фокусы. Как можно садиться за стол переговоров снова и снова, если контрактом так открыто пренебрегают? Но если вы контролируете собственность, это совсем другая история. Россия готова в обмен на вхождение в управление ГТС давать ценовые скидки, это разумный вариант. Откуда происходит убеждение Украины, что если она отдаст трубу, страна рухнет, совершенно не ясно. Тем более что в мире есть масса примеров, как компании из других стран получают контроль над газопроводными системами, и эти страны не исчезают. Есть пример Белоруссии, хотя там еще не произошло полное вхождение Газпрома в Белтрансгаз. Есть примеры европейские - скажем, слияние Gaz de France с бельгийской Suez. Теперь это единая компания Gaz de France Suez, которая доминирует на бельгийском рынке, но это не привело к исчезновению Бельгии как страны. Кстати, пример Бельгии любопытен еще и тем, что, как и Украину, эту страну гложет внутреннее этническое противоречие. Возможно, эта проблема куда более актуальна и важна для государства, нежели потеря единоличного управления ГТС.

Автор: Константин Симонов, генеральный директор ФНЭБ

Источник: Эксперт, 07.09.2011