Эксперты - о том, чем чреваты для экономики России нынешние и возможные в будущем санкции

Крымский конфликт породил напряжённость, которая будет сказываться во всём мире ещё очень долго. Из-за него и отношениям Европы и России в очередной раз предстоит пройти свои «огонь, воду и медные трубы». При плохом развитии дальнейших событий результатами этого противостояния могут стать проблемы с зарубежными нефтегазовыми проектами, сокращение объемов финансовых вложений в Россию, воздержание европейских банков от перекредитования своих российских визави. Насколько же реальна для России эта перспектива — до оскомины отведать европейских «гроздьев гнева»? Портал «Нефть России» попросил ответить на этот и некоторые другие вопросы ряд ведущих российских и зарубежных экспертов.

— Грозят ли России из-за международных санкций какие-либо серьезные экономические последствия?

Жак Сапир, директор Центра исследований индустриализации Парижского центра социальных исследований CEMI-EHESS (Франция):
Даже исключив Россию из рядов «восьмерки», ведущим странам придётся для решения важных экономических и геостратегических проблем придётся продолжать сотрудничество с Москвой. Ибо не следует забывать: от России зависит регулярное и полноценное снабжение западного воинского контингента в Афганистане (особенно сейчас, когда талибы снова серьезно оживились), и успешное урегулирование проблемы иранского ядерного досье. А какое-либо урегулирование конфликта в Сирии без Москвы просто не реально — положение Башара Асада никак нельзя сравнивать с фактически уже стопроцентной «хромой уткой» Януковичем. Западу также стоило бы учитывать и возможности российского финансового потенциала: ведь если русские, к примеру, в своих валютных операциях вдруг поменяют доллары и евро, скажем, на иену или юань, то это может создать определенные трудности всей западной финансовой системе. Наконец, необходимо продолжать сотрудничать с российскими энергетическими предприятиями на мировом рынке, ситуация на котором остается напряженной. Одним словом, со стороны Запада всерьёз порвать с Россией было бы просто глупо и безответственно…

Екатерина Кузнецова, директор европейских программ Центра исследований постиндустриального общества:
Вообще говоря, политических инструментов влияния на Россию у европейцев только два — «замораживание» на неопределенное время переговоров о безвизовом режиме между Россией и ЕС и новое соглашение о партнерстве и сотрудничестве. Впрочем, после того как Владимир Путин подверг сомнению целесообразность членства России в ВТО, первый инструмент утратил свой карательный потенциал. В ситуации, когда с обеих сторон сиюминутные, контекстные интересы превалируют над стратегическим политическим видением, ожидать, что приостановление работы над новым соглашением негативно скажется на России, по крайней мере, наивно. Брюсселю от этого тоже будет не лучше…

Федор Лукьянов, руководитель совета по внешней и оборонной политике:
Отказ западных лидеров ехать в Сочи на саммит G-8, отзыв своих послов «на консультации» — это скорее все же символические жесты. По-настоящему ударить по нам они могут только с помощью экономических рычагов. Конечно, объявить бойкот тому же российскому газу они не смогут — быстро найти ему замену нельзя, даже за счет хваленого американского сланцевого. Но, в то же время, возможны меры по преследованию российских активов, замораживанию на своей территории деятельности российских компаний, особенно государственных — банков, «Газпрома», «Роснефти» и т. д. Возможен, наконец, выход из самых разных инвестиционных проектов. Но всё это, тем не менее, будет не так-то легко сделать — всегда легче пригрозить, чем реализовывать…

— И всё же насколько плодотворными могут оказаться усилия ЕС по диверсификации поставок энергоресурсов, минуя Россию. И как сильно они смогут угрожать российским интересам?

Екатерина Кузнецова:
«Энергетический шантаж» всегда опасен эффектом бумеранга. Вот и карательное воздействие от замораживания сотрудничества с Россией по Трансбалтийскому проекту в любом случае окажется ничтожным по сравнению с потерями европейских предпринимателей, уже вложивших значимые инвестиции, а в долгосрочной перспективе и потребителей в условиях прогнозируемого роста потребления газа с 509 млрд до 736 млрд кубометров в 2030 г. Таким образом, наказать Россию без ущерба для себя европейцы не смогут, и это обстоятельство снижает вероятность применения подобной меры не только сейчас, но и в перспективе.

Константин Симонов, директор Фонда национальной энергетической безопасности:
Мне это всё напоминает… борьбу с перхотью через отрубание головы. Действительно, в ходе нагнетания ситуации вокруг Украины и особенно «крымских сепаратистов» ещё больше активизировались сторонники идеи энергетической диверсификации. Это прекрасно понимает европейский бизнес. Да не вполне понимают европейские политики, активно подстрекаемые Соединенными Штатами. ЕС стоило бы задуматься, с чего вдруг США так обеспокоены энергетической безопасностью Европы? Мне вот лично трудно поверить, что представители исполнительной власти США сегодня только и озабочены тем, чтобы помочь Европе «в случае чего» (а ситуация вокруг Украины как раз он и есть) создать альтернативные российским каналы поставки углеводородов.

— Насколько серьёзным «козырем» для ЕС в «украинском давлении» на Россию может стать транспортный момент? В частности, в вопросе переброски углеводородов из России на Запад, через ту же Украину…

Сергей Карыхалин, начальник отдела аналитики компании «КапиталЪ»:
Учитывая нынешнюю ситуацию с транспортировкой углеводородов, не исключаю — особенно в случае прихода в Киеве к власти ультрарадикальных группировок — появления новых разногласий в энергосфере, хотя прекращение поставок газа в Европу никому из экспортеров, импортеров и транзитных стран, безусловно, не выгодно. В то же время изоляция России от внешнего мира вкупе с кризисом в мировой экономике и обвалом цен на энергоносители может сделать ситуацию в стране похожей на кризис начала 90-х годов…

Екатерина Кузнецова:
В условиях тлеющего квазиконфликта с продавцом ресурсов, коим является Россия, сохранение её отношений с Украиной на более-менее приемлемом уровне даже вопреки «наскокам» и воинственным речам со стороны так называемого «Правого сектора», становятся для Европы критически важными. И Европа явно не готова пренебрегать этим. Возьмём относительно недавнюю историю с Грузией: политические авансы, которые Запад, включая Европу, выдавал в свое время режиму Михаила Саакашвили (кстати, этот деятель ныне активно подвизается в роли «близкого советника» нынешнего украинского режима), привели к эскалации ситуации, породив у прозападных грузинских политиков ложное чувство безнаказанности за любые провокации, лишь бы они были направлены в сторону России. Очевидно, что её заочная травля через политических агентов в ближнем зарубежье подтачивает отношения Брюсселя и Москвы сильнее, чем все споры вокруг энергопоставок или участия европейцев в разработке новых месторождений и т. п. А это означает, что ЕС может оказаться инструментом политической игры малых стран с комплексом государственной неполноценности против России. Пожалуй, именно это и станет главным последствием украинского кризиса для отношений между Россией и Европой.

— Разделяете ли вы мнение экспертов ведущих рейтинговых агентств о том, что «противостояние» с нынешними узурпаторами власти в Киеве и последующее охлаждение отношений с Западом грозят России сокращением притока инвестиционного капитала?

Игорь Николаев, директор департамента стратегического анализа компании ФБК:
Пока последствия такого «противостояния» выражаются главным образом в виде оттока из России иностранного капитала. Cегодня спекулятивные средства уже по большей части выведены, что и обвалило, в частности, курс рубля по отношению к доллару и евро. Но это ещё полбеды. Теперь можно ожидать сокращения прямых иностранных инвестиций — примерно на 15–20%. Кроме того, произойдет ужесточение условий кредитования российского бизнеса. А это уже более серьёзные неприятности, которые негативно скажутся на темпах роста ВВП, поскольку внутри страны есть дефицит длинных инвестиционных средств…

Жак Сапир:
Что касается оттока капиталов из России после начала кризиса вокруг Украины, то речь здесь идет исключительно об уходе спекулятивных денег. Известно, что аккумулирующие их фонды, по некоторым оценкам, вывели из страны действительно крупные суммы — около 20 млрд долларов. Но что касается прямых инвестиций, то никакого подобного же оттока пока не наблюдалось. Даже, напротив, есть поступления. Крупные западные предприятия, инвестирующие в Россию, например, французские Auchan, Total и другие, продолжают вкладывать средства в российскую экономику и не обнаруживают пока планов по сокращению объемов такого инвестирования…

Александр Разуваев, начальник аналитического отдела компании Alpari:
Как мне представляется, Россию действительно ждет отток капитала. Однако это, прежде всего, затронет фондовый рынок. В то же время на реальный сектор экономики данный отток повлияет не сильно. Да и динамика экономического роста и промышленного производства пострадают незначительно, а инфляция и вовсе даже уменьшится.
Учитывая же тот факт, что основным конкурентным преимуществом России был, есть и в обозримом будущем останется нефтегазовый экспорт, то и в нашем случае выручка экспортеров должна будет компенсировать отток капитала. Однако не думаю, что удорожание займов серьезно подорвет состояние большинства из них.

Виктор Коновалов, заместитель директора «Интерфакс-ЦЭА»:
Несомненно, рост геополитических рисков, ведет к некоторому сокращению инвестиций в страну. Однако надо чётко понимать, что, скорее всего, снизится поток из стран, особенно решительно стоящих «по ту сторону баррикад» — в первую очередь, США.
Большинство же европейских государств настроены куда более миролюбиво и вряд ли будут предпринимать активные действия по сокращению инвестиций. Да и зачем? Экономические связи между Россией и странами ЕС настолько сильны, что усиление конфронтации не выгодно обеим сторонам. Таким образом, масштабного оттока капитала ожидать не стоит.
Что касается стоимости заимствований, то здесь необходимо разделить две составляющие роста процентных ставок. С одной стороны, это рост процентных ставок во всем мире из-за ипотечных проблем в США и дефицита ликвидности, который ощущает не только Россия, но и все остальные заемщики; с другой — влияние геополитических рисков.
При этом стоит заметить, что первый фактор по силе влияния намного важнее, чем второй. Поэтому во многом стоимость заимствований для отечественных компаний будет определяться общемировыми тенденциями. И если, как ожидается, в начале следующего года ситуация на мировых кредитных рынках начнёт улучшаться, то и процентные ставки для российских компаний тоже пойдут вниз.

— К чему же стоит готовится российскому бизнесу и экономике в целом?

Жак Сапир:
Разговоры о дальнейшем ужесточении санкций, скорее всего, так разговорами и останутся — ни Европа, ни тем более США не обладают эффективными средствами для нажима на Россию. Более того, сейчас она даже куда больше нужна ЕС, чем наоборот.
Да, можно попытаться ограничить доступ российских инвесторов в ЕС, но компаний из России в Европе и так мало. Да, можно сократить кредитование российских банков, но кредитный рынок как в Европе, так и в США, почти истощён, и внешних денег сейчас просто нет. Да, можно, наконец, попытаться ограничить европейские инвестиции в России, но тогда тут же возникнет сопротивление со стороны самих компаний. Ибо для французских Renault, Peugeot-Citroen, да и многих других Россия по-прежнему остаётся и ещё долго будет своеобразным рынком-спасителем на фоне стагнирующей экономики Евросоюза…

Игорь Николаев:
Российскому бизнесу нужно готовиться к новым ограничениям на покупку активов за рубежом. Победителями тендеров и конкурсов теперь будут не российские компании, а их иностранные конкуренты. Более того, весьма вероятно возобновление антидемпинговых расследований против отечественных экспортеров.
Наконец, весьма реально и появление новых препятствий на пути экспансии российского капитала. Вероятно также введение ограничений в сфере торговли, уменьшение квот и введение пошлин на импорт российских товаров.
Что же касается замораживания за рубежом активов отечественных компаний и физических лиц, то эта мера потребует доказательств их преступного происхождения. Тем более, что многие иностранные компании — в частности, производители автомобилей и продуктов питания — имеют свои активы в России, и этот факт может приостановить планы по замораживанию их российских «собратьев» за рубежом…

Владислав Иноземцев, директор Центра исследований постиндустриального общества:
Ошибочно, на мой взгляд, думать, что российские корпорации владеют за рубежом несметными богатствами. Поэтому отлучение от западного кредитного рынка стало бы для них катастрофой, так как адекватной замены нет и не будет. Кроме того, приостановка торгов акциями российских компаний на Западе спровоцировала бы новую волну спада их котировок на фондовом рынке, уже сократившего капитализацию отечественных blue chips более чем на 415 млрд долларов.

Александр Разуваев:
Покупка российскими компаниями активов за рубежом была всегда связана со значительными трудностями. Теперь же ситуация, видимо, может стать ещё сложнее. Но, как мне кажется, в этом нет ничего трагичного, а российский бизнес сможет перенести «центр тяжести» своей деятельности на внутренний рынок. Что, несомненно, ему пойдет только на пользу.
C другой стороны, доселе наблюдавшаяся, в общем то, успешность IPO российских компаний определялась, прежде всего, ситуацией на мировом фондовом рынке, равно как и относительным доверием глобальных инвесторов к emerging markets.
Теперь же, конечно, отношение к отечественным хозяйствующим субъектам станет более холодным. Соответственно, если даже какие-либо крупные размещения и состоятся, то наверняка появится определенный дисконт в оценке. Вместе с тем, отмена возможных IPO для наших компаний — умеренный негатив. Ибо их место в мировом рейтинге капитализации почти не влияет на развитие реального бизнеса, а потому IPO в нашем случае — это не более чем своеобразная почётная грамота в ходе постоянно идущего мирового капиталистического соревнования.

Виктор Коновалов:
Введение каких-то серьёзных «карательных» мер маловероятно — скорее всего, всё будет определяться интересами бизнеса и существующими рисками. А потому вряд ли западные страны захотят ужесточать экономические санкции, учитывая существующие взаимосвязи и долю России на мировом энергетическом рынке.
В то же время финансовые рынки работают по принципу соотношения привлекательности по доходности и возможных при этом рисков. Следовательно, никакое «отлучение» от мировой финансовой системы России не грозит. Вложения же отечественных компаний за рубеж также вряд ли кто-то будет специально «притормаживать»: инвестиции ещё никому не мешали…

Евгений Ясин, доктор экономических наук, научный руководитель Высшей школы экономики:
Cобытия на Украине ещё на долгую перспективу будут будоражить общественность своим неадекватным здравому смыслу характером. Ибо ситуация, когда основные политические и экономические решения (заверенные всеми сторонами и международными представителями) утверждаются на Майдане, никак нельзя называть демократической революцией. В любом случае это очень некрасивая история.
С другой стороны, она никак не будет способствовать оздоровлению российской экономики. Такие события вообще никогда и никому не способствуют. За исключением Второй мировой войны, когда СССР, Великобритания и другие страны воевали с Германией и лишь США получали выгоду, поставляя им необходимые товары. Сегодня совсем иная ситуация. Все страны живут в обстановке кризиса, который, видимо, «засел» в мире надолго и всё ещё усугубляется.
Российская экономика лишилась своих преимуществ нулевых годов и находится не в лучшем состоянии (как, впрочем, и в других странах). Но у нас к тому же ситуация осложнена ещё и страхом бизнеса вкладываться в экономику. Во всяком случае, нам обязательно надо искать возможности для смягчения кризиса на Украине. Ибо он в равной мере вреден не только для них, но и в не меньшей степени — для нас…

Источник: Нефть России, 18.03.2014