Как нефтяная отрасль будет развиваться в 2015 году

Итоги года лучше, наверное, подвести через выделение тенденций, которые будут продлены и в следующий год. Поэтому я и назвал подведение итогов «Пять вопросов к наступающему году».

Вопрос первый понятен, он всех сейчас заботит в России: сколько будет стоить нефть в следующем году? Самой популярной в СМИ является рыночная теория, согласно которой цены на нефть определяются спросом и предложением. Тут много конспирологии на тему позиции Саудовской Аравии.

Я весь год пытался разъяснить, что рыночная конъюнктура на цены на нефть практически не влияет. Понятно, что решающим для падения цен на нефть — а это один из важнейших итогов 2014 года — стала вовсе не позиция ОПЕК, а позиция Соединенных Штатов, которые прекратили политику смягчения и забрали деньги с рынка нефтяных фьючерсов. И как раз это и привело к падению цен на нефть и падению цен на все сырьевые товары. Это же очень важно, что цены падают фактически на все сырьевые товары, даже на те, где предложение, в отличие от нефти, сокращается.

Казалось бы, по рыночной теории, раз предложение сокращается, цены должны расти. Но на сырьевых рынках Адам Смит сегодня не работает. Поэтому главный вопрос заключается в том, что же будут делать Соединенные Штаты? Продолжат ли они забирать деньги с рынка фьючерсов и опускать цены на нефть или же эту политику прекратят? И вопросы эти не тривиальные для США. Даже такая мощная страна не может достичь всех целей одновременно. И это дилемма. Главная же дилемма 2015 года для США заключается в том, что важнее — наказать Россию или соблюсти экономический интерес? Если наказать Россию, то нужно цены снижать и дальше. Но при этом наказанной окажется и сланцевая индустрия Соединенных Штатов. А это не просто рабочие места в нефтегазе, как думают некоторые экономисты. Это на самом деле основа экономического роста.

США показали фантастический результат в 2014 году. Но откуда взялся этот результат? Слагаемые успеха очень просты: это дешевая электроэнергия из дешевого сланцевого газа и самые дешевые за пять лет цены на бензин, что, естественно, крайне позитивно отражается в том числе на совокупном спросе. А совокупный спрос — важнейший двигатель американской экономики. Вот сейчас цена как раз дошла до $60 за баррель — критического уровня для основного сланцевого месторождения Bukken Shale в Северной Дакоте. И что бы там ни говорили, какие бы доклады ни выпускали, ситуация достаточно опасная, и уже в конце года наблюдалось замедление объемов бурильных работ. Поэтому это вопрос важный. Наказывая Россию, Соединенные Штаты наказывают и себя.

Как ни странно, получается, что цена на нефть все-таки зависит от России. Не от объема добычи нефти, а от стойкости нашего правительства. Если правительство наше будет чудить, как в этот знаменитый «черный понедельник» с рублем, тогда США решат, что надо еще немного надавить и экономика России рухнет. Тогда цены все-таки будут снижаться. А если же они поймут, что это бессмысленно, как с Кубой, то, я думаю, уже во втором полугодии мы получим рост цен на нефть. По крайней мере пока мы видим, что цена застыла на отметке $60. Посмотрим, какие решения будут принимать американские регуляторы.

Вопрос второй: удачной ли будет новая философия работы России на европейском рынке? Важнейший итог 2014 года заключается в том, что Россия здесь обнародовала вообще новые правила игры на рынке газа. По большому счету мы приняли позицию европейцев, но с очень важной поправкой.

Мы убеждены в том, что вот эти правила, которые выработала Европа, саму Европу очень жестоко накажут. Европейский союз, согласно своей новой политике, не дает производителям газа инвестировать в инфраструктуру, исходит из того, что долгосрочные контракты уйдут в прошлое, должно процветать биржевое ценообразование для развития газовых хабов. Фактически с этим и связан отказ России от «Южного потока». Точнее, превращение «Южного потока» в еще более южный, то есть смещение труб в Турцию.

Вопрос третий: что будет в России с добычей нефти? Десять лет назад европейцы задавали нам вопрос: «Уверены ли вы, что у вас не упадет добыча газа?» Оказалось, что с добычей газа у нас все в порядке. То, что в этом году снизилась добыча «Газпрома», — это нормальное явление с учетом появления на внутреннем рынке других игроков, некоторого проседания экспорта. У нас нет проблем с добычей, и там даже серьезный профицит может быть.

И кстати, в конце года запущен новый промысел — Бованенковский. А вот с нефтью вопрос серьезный. Вопреки заблуждению о серьезном перепрофиците нефти на рынке, на самом деле не было такого случая, чтобы мы добыли нефть и не знали, что с ней делать. Наоборот, возникает вопрос, способны ли мы поддерживать добычу нефти на нужном уровне. И это вопрос очень важный, потому что с нового года вступит в силу «налоговый маневр», который приведет к росту налоговой нагрузки в целом на отрасль.

В ситуации бюджетного дефицита, в ситуации, когда у нас традиционно все смотрят на нефтяную отрасль как на донора и не верят, что отрасль сама нуждается в инвестициях, ситуация может оказаться довольно непростой. Не исключено, что в 2015 году мы получим снижение добычи. Впервые за много-много лет. Вопрос в том, как мы к этому отнесемся? Если мы будем улюлюкать от восторга и кричать, что это избавление от ресурсного проклятия, тогда, думаю, наша экономика не слишком долго будет развиваться в позитиве. Если же мы воспримем это как сигнал для того, чтобы исправить ситуацию, в том числе и в налоговой политике, думаю, что потенциал нашей отрасли достаточно значителен. Но в принципе 2015 год, на мой взгляд, будет годом изменения правил игры в нефтегазовом комплексе, и здесь есть о чем задуматься.

Жизнь в условиях санкций, которые сняты не будут, — это вопрос очень важный для отрасли. Когда говорят об импортозамещении, обычно другие отрасли имеют в виду, но про нефтегаз забывать не стоит. Эта тема для ТЭКа значимая. Регуляторам нужно разрабатывать серьезную программу импортозамещения.

Понятно, что мы находимся в ситуации дефицита денежных средств, но я бы, например, на месте правительства закрыл, скажем, компанию «Роснано» как совершенно бессмысленную и пустил сэкономленные деньги на программы государственного и частного партнерства в области нефтегазового оборудования. Эффект был бы гораздо более ощутимый. Там уже есть конкретные идеи, можно устроить аукцион идей, сделать это публичным. По крайней мере это было бы полезнее, чем переводить деньги на субмолекулярный уровень, где они растворяются в атмосфере. То есть государству есть где сэкономить, надо только правильно расставлять приоритеты.

Вряд ли возрождение Министерства нефтяной промышленности приведет к прорывам. Поэтому все-таки хотелось бы, чтобы заявление правительства о приватизации государственных активов не стало пустым звуком, потому что наш либеральный макроэкономический блок уже много лет обещает нам приватизацию, которая что-то все не происходит. А ведь приватизация могла бы принести и иностранные инвестиции в российский ТЭК. Есть интерес и у китайцев, и у индусов. Да и у Запада, кстати, есть интерес. Компания ВР, к примеру, готова открывать новый проект на российской территории. Тоже такой конец года неожиданный, но это любопытная история, потому что на самом деле где еще работать-то? В замечательном Иране? В прекрасной Нигерии? В чудесной Экваториальной Гвинее? В суперлиберальной Венесуэле? Альтернатив-то не так много, а поскольку цены на нефть пошли вниз, то проекты трудноизвлекаемой нефти в стабильных странах, в США и Канаде, стали менее рентабельными. Так что это тоже вопрос важный. И иностранные инвестиции для нас не потери, надо просто адекватно решить вопрос о собственности, и тогда все будет нормально.

Автор: Константин Симонов, генеральный директор ФНЭБ

Опбуликовано: ТАСС, 29.12.2014